Польша в глазах ЕС превращается во «вторую Белоруссию»

Министр национальной обороны Польши Мариуш Блащак вместе с литовским и украинским коллегами посетил многонациональную бригаду ЛитПолУкрбриг имени князя Константина Острожского, дислоцированную в Люблине. Как заявил Блащак, «суть бригады отражена в лозунге «три нации — одно видение». В свою очередь министр обороны Украины Андрей Таран отметил, что создание ЛитПолУкрбриг «стало знаковым событием братского сотрудничества между Украиной, Польшей и Литвой», что «особенно важно сегодня, когда Россия ведет войну против Украины». Учитывая замечание Блащака, в состоянии «войны» с Москвой, таким образом, находятся и Варшава с Вильнюсом.

Эта риторика — постоянный элемент польской пропагандистской линии. Периодически, правда, в Варшаве спохватываются и начинают говорить об опасности выдвижения своей страны на передний фронт борьбы с Россией и подпитки представлений о Польше в Европейском союзе как главном русофобе, что создает европейским странам проблемы во взаимоотношениях с Москвой. Однако вскоре всё возвращается на круги своя. Польская политика на восточном направлении — это ощущение себя историческим реконструктором, который хочет переиграть прошлое. Ни Германия, ни Франция не демонстрируют подобного поведения, хотя две войны России с этими странами у нас названы Великими Отечественными. Сегодня у немцев и французов нет комплексов в отношении русских, а Берлин и Париж в разной степени, но все же декларируют важность построения диалога с Москвой для решения проблем как в ЕС, так во всем мире. Что вызывает раздражение у Варшавы, рисующей геополитическую картину времен XVII века и первой Речи Посполитой, которая расселась между Москвой — Санкт-Петербургом и Западной Европой. Агрессивную модель поведения Варшава выстраивает в наши дни, снова выбиваясь из общего ряда ЕС.

Одновременно польские политики по какой-то ведомой им одной причине считают себя пупом Евросоюза на Востоке, не считаясь с чувствами даже своих союзников. «Хорошо, что не только Польша говорит о Белоруссии, даже хорошо, что иногда то, чего мы хотели бы, говорят другие страны, — заявляет представляющий правящий лагерь депутат Европейского союза Рышард Чарнецкий. — Однако, при всем уважении, в Литве проживает около трех миллионов жителей, ее положение в ЕС абсолютно несравнимо с положением Польши, страны с почти 40 миллионами жителей, входящей в G5, то есть пятерку крупнейших государств — членов ЕС. Поэтому наше мнение является отправной точкой для Германии, Франции и Брюсселя». Варшава воспринимает себя исторической константой, но Польша больше похожа на промежуточную страну и историческую переменную. Впрочем, некоторые польские политики и сами понимают это, говоря о «теоретической» польской государственности. На первый взгляд, преувеличение, ведь Польша — член ЕС и НАТО, ее экономика позволяет пока что реализовывать многие социальные программы. Однако в контексте того, кем хочет казаться Варшава, слова о «теоретической государственности» имеют смысл.

Польша считает себя державой, которая диктует смыслы Западу, однако Запад не воспринимает ее своей, о чем недавно предупредила посол США в Польше Джорджетт Мосбахер. Промежуточное положение Варшавы могло бы помочь занять ей важное место на евразийском пространстве. Об этом несколько лет назад говорил легендарный польский политик Корнель Моравецкий. «Отсутствие нормальных отношений с Россией нам вредит, — замечал он. — Китайцы, которые еще год назад собирались включить в свой Шелковый путь Польшу (под Лодзью планировалось создать логистический центр), теперь ведут переговоры с россиянами и немцами, обсуждая возможность появления главного центра распределения товаров на западные рынки в Калининградской области. Европа должна объединиться и сформировать одно большое экономико-культурное пространство. Прежние механизмы интеграции себя исчерпали, нам нужно новое качество». Увы, его не услышал даже собственный сын, премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий, который сегодня проталкивает в Евросоюзе идею отрыва Белоруссии от России. Между тем сама Польша вступила в фазу, концом которой станет ее превращение во «вторую Белоруссию» в глазах Европейского союза.

Нынешних польских политиков подводит их память. Тот же Блащак во время посещения бригады ЛитПолУкрбриг рассказывал, как президент Польши Лех Качиньский вместе с литовским и украинским коллегами отправился во время грузино-российской войны в августе 2008 года в Тбилиси и осудил Россию, подчеркнув, что «сегодня Грузия, завтра Украина, послезавтра страны Прибалтики, а затем Польша». Однако министр забыл добавить, что уже спустя два года Качиньский собирался отправиться в Москву. «Друзья-россияне, — обращался тогда к нашему народу брат погибшего в апреле 2010 года президента Ярослав Качиньский, — сегодня, 9 мая, на Красной площади должен был стоять мой любимый брат, президент Польши Лех Качиньский. Я знаю, о чем бы он думал, с гордостью глядя на проходящих польских солдат. Он думал бы о миллионах воинов, миллионах российских воинов, которые погибли, сражаясь с немецким Третьим Рейхом».

Современная плеяда деятелей правящей партии «Право и Справедливость» (PiS), увы, таким геополитическим мышлением не обладает. Польша, находящаяся в состоянии конфронтации с Россией и портящая отношения с Европой, набирает ускорение в направлении выхода из ЕС. Опомнится ли Варшава? Надежд на это мало.