Словарь английских фразеологизмов описывает выражение perfect storm как ситуацию, в которой наложение неблагоприятных факторов вызывает эффект, превышающий суммарное воздействие этих факторов, взятых по отдельности. Именно такой «идеальный шторм» инвесторы с ужасом наблюдали 20 апреля, когда цены на майский фьючерс WTI рухнули на 304% и впервые в истории ушли в отрицательную зону, закрывшись на отметке -$37,6 за баррель.
Сразу разочаруем тех, кто начал на этих новостях продумывать инвестиционную стратегию – купить в кредит бочку нефти и положить в карман 40 долларов. За приобретение реальной нефти покупателю никто и не думал доплачивать. Однако ситуация, хотя и разовая, настолько красива и показательна, что заслуживает подробного разбора факторов, которые привели к её возникновению.
Эксперты Института развития технологий ТЭК (ИРТТЭК) в специально подготовленном для ИА REX материале дают анализ ситуации.
Что пошло не так
Коротко – практически всё. Прежде всего, инструмент, на котором играли пострадавшие участники рынка, категорически не подходил к изменившимся условиям. Речь идет о фьючерсном контракте на поставку нефти WTI (West Texas Intermediate) с поставкой в мае. Исторически рынок нефти WTI создавался как место торговли физической нефтью – его участниками были те, кто реально мог предложить нефть и те, кому она была действительно нужна.
Со временем к спотовым контратам, предполагавшим немедленное исполнение, добавились фьючерсные – с отложенной поставкой. Сейчас эти инструменты широко используются компаниями, желающими захеджировать свою зависимость от цен топлива, инвестиционными фондами, включающими энергетические активы в свои стратегии, и, наконец, биржевыми спекулянтами. По традиции – а в Америке традиция определяет очень многое, – фьючерсы на нефть WTI по-прежнему, в отличие, например, от аналогичных контрактов по североморской Brent, предполагают поставку физических объёмов. При этом на рынке присутствует значительное число игроков, для которых поставка физической нефти не просто не нужна, но даже нежелательна – у них попросту негде её хранить. Единственная их цель – купить лот фьючерсов и перед датой исполнения (экспирации) продать лот фьючерсов. Разница в цене составляет прибыль или убыток. В крайнем случае спекулянт получает реальную нефть, тут же перепродаёт ее оператору и получает деньги. Для майского фьючерса срок истекал 21 апреля.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 29.04.20 Приднестровье не Молдавия: с кем иметь дело России?
- 13.04.20 Россия: «правовое государство» или общество моральных принципов?
- 10.04.20 Нищета, которую западные «куртизанки» выдают за блеск
- 06.04.20 От коронавируса ждут вспышки «пандемии благотворительности»
Точка исполнения контрактов – нефтяной хаб в Кушинге, штат Оклахома, один из крупнейших в США. На дату экспирации майских фьючерсов там также сложилась неблагоприятная ситуация. Нефтепроводы, связывающие Кушинг с побережьем Мексиканского залива, в последнее время работали в режиме реверса, поставляя на хаб сланцевую нефть Пермского бассейна. Таким образом, была отсечена возможность оперативно перенаправить майскую нефть на наливные терминалы и далее на танкеры, где она могла какое-то время дожидаться своего покупателя.
Несмотря на это, свободные ёмкости для хранения в Кушинге по-прежнему имеются. Просто фьючерсную нефть в них закачивать нельзя – они зарезервированы для реальных поставщиков и покупателей. Так система страхуется от непредсказуемых событий на бирже. Как выяснилось, тем самым порождая их.
Несмотря на подписание новой редакции соглашения OPEC+, предполагающего сокращение добычи на 10 млн баррелей в сутки в мае-июне, цена на нефть продолжала снижаться. Поводом для этого стало падение спроса, вызванное, в свою очередь, остановкой значительной части мировой экономики из-за карантинных мер.
Сочетание этих факторов и привело в итоге к небывалому ранее явлению. Незадолго до закрытия биржи 20 апреля оказалось, что контракты на 10-15 млн баррелей остались незакрытыми и их владельцы должны забрать купленную нефть, к чему они были совершенно не готовы. При этом покупателей ни на фьючерсы, ни на нефть на рынке не оказалось. Попытки продать ставший ненужным актив по любой цене привела к обвалу. Торговые роботы, уловив «сигналы рынка», начали игру на понижение. Ситуация вышла из-под контроля. Результат нам известен.
Нефть больше не нужна?
Означает ли аномалия на рынке, что нефть превращается в неликвидный товар? Ничего подобного. Тогда же, 20 апреля, торги июньским фьючерсом на WTI с датой экспирации 20 мая закрылись на уровне $20 за баррель. Сейчас, неделю спустя, они торгуются на уровне около $13 за баррель, но всё же не в отрицательной зоне. Ещё лучше обстоят дела у североморской нефти Brent и российской Urals – по данным на вечер 27 апреля они котировалась на уровне $20 и $18,5 за баррель.
После резкого обвала, вызванного событиями 20 апреля, цены биржевых сортов отыграли часть падения и легли в боковой тренд. Осторожность инвесторов понятна. С одной стороны, после апрельской истории привлекательность нефтяных фьючерсов резко снизилась. С другой – поводов для распродажи тоже нет. В мае начинает действовать соглашение OPEC+, которое резко снизит предложение нефти на мировом рынке. Кроме того, ожидается, что всё больше стран будут ослаблять карантинные меры, экономика начнёт оживать и потребует все больше энергоресурсов. Это, в свою очередь, подтолкнёт вверх спрос и цены на нефть.
Что будет с Россией?
Локальная история с падением цены одного конкретно взятого инструмента в отрицательную зону никак не повлияет на судьбу России и её нефтяной отрасли. Главное последствие – предстоящие судебные разбирательства между группой инвесторов и Московской биржей. Иск готовит юридическая компания Milton Legal.
По мнению истцов, действия биржи, ограничившей 20 и 21 апреля операции с майским фьючерсом на WTI, привели к финансовым потерям со стороны инвесторов. Вдобавок трейдинговая система Мосбиржи не принимает заявки с отрицательной ценой, поэтому у игроков не было шанса сократить потери, продав свои позиции до того момента, как цена достигла дна. В итоге все позиции были закрыты на минимуме $37 за баррель. Общая сумма ущерба оценивается в 230 млн рублей.
В то же время история с майскими фьючерсами – показатель неустойчивого состояния, в котором находится мировой рынок нефти. Объективные факторы – отсутствие спроса на фоне спровоцированного эпидемией коронавируса замедления экономики и нехватка нефтехранилищ (особенно актуально для России) никуда не делись. В сочетании с необходимостью выполнять договорённости о сокращении добычи это неизбежно ведёт к сокращению добычи, а значит, к необходимости вывода из эксплуатации части скважинного фонда. В первую очередь под сокращение в таких ситуациях попадают старые обводнённые месторождения, которые иногда оказывается нерентабельно реанимировать даже после улучшения ценовой конъюнктуры. И в любом случае запуск в эксплуатацию традиционной скважины занимает больше времени, чем сланцевой. Поэтому существует опасность, что при восстановлении спроса часть традиционных рынков сбыта российской нефти отойдёт к американским производителям.
Сейчас всё будет зависеть от того, по какому сценарию будет происходить восстановление экономической активности после вынужденной остановки. Если это будет V или хотя бы U-модель, негативные последствия не успеют накопиться и уже в недалёкой перспективе цены на нефть снова достигнут комфортного уровня в $50+ за баррель. Если же нас ждёт длительная стагнация по L-модели, цены ещё долго будут оставаться на нынешних уровнях.
Кстати, косвенно этому может поспособствовать история, приключившаяся 20 апреля на Нью-Йоркской бирже. После неё инвесторы, возможно, станут осторожнее играть на нефтяных деривативах, что убережёт нас в дальнейшем и от неоправданных взлётов, и от головокружительных падений.
Ранее на сайте ИА REX: Аналитика ИРТТЭК: динамика рынка нефти и нефтепродуктов
Комментарии читателей (0):