Чем более технологически развит мегаполис и сама страна, тем больше людей имеют постоянное подключение к интернету, а чем выше охват аудитории западных социальных сетей, тем выше эффективность использования цифровых средств коммуникации и агитации.
Учитывая это простое правило становится очевидно, почему социальные медиа с начала Арабской весны стали главным инструментом в руках организаторов протестов, но также ясно становится и то, что со временем эти инструменты устаревают.
В период Арабской весны и Болотной площади в 2012 году основными площадками курирования протестующих были Twitter и Facebook, а формой координации — группы и сообщения в социальных сетях. Раздуванием вбросов занимались западно-ориентированные масс-медиа, замыкая этот «порочный» круг.
Сегодня площадки поменялись приоритетами — соцсети стали главным местом размещения провокационных вбросов, Twitter и Facebook трансформировались из среды общения в гигантский новостной агрегатор с отфильтрованным контентом, а молодежь перешла на иные платформы просто потому, что в классические соцсети пришли их родители.
Иными словами, две старые и наиболее влиятельные системы курирования «цветных революций» теперь стали использоваться организаторами для публикации вбросов и провокационных «сенсаций», прямая же координация с недавних пор перешла в анонимные мессенджеры.
Деанонимизация и системы шифрования WhatsApp, Signal, Telegram и так далее, позволяют работать с аккумулированием протестного потенциала без персоналий, а если присовокупить к этому новые подходы к финансированию (от пожертвований — донатов, до побед на конкурсах и конфиденциальных криптовалют), становится ясно, что на наших глазах идет подстройка западных институтов под изменившиеся реалии.
Еще пять лет назад кураторы рукотворных выступлений вынуждены были лично путешествовать к американскому посольству за инструкциями и финансированием, а затем публично направлять «паству» на тот или иной протестный акт, теперь же все происходит иначе.
Идеи для предстоящих акций спускаются не сверху, а вылавливаются из общего потока и лучшим примером этому служит антироссийский проект Ходорковского «Группа по поддержке гражданского общества».
На сайте размещена форма с двумя подпунктами «нужна помощь» и «хочу помочь». В первом кластере доморощенный оппозиционер излагает идеи для какой-либо акции в том или ином городе России, а через вторую осуществляется его финансирование либо иная помощь «проекту».
Понравившаяся кураторам идея вылавливается из общего потока, к ее реализации подключают нижестоящую пирамиду — дизайнеров, людей, распространяющих информацию в соцсетях, тех, кто держит группы или крупные youtube-каналы и так далее. Затем в мессенджерах создаются группы для участников, людям из собранной базы рассылаются контакты. Расписываются точки сбора, и достигается результат.
В описании проекта прямо сказано, что при поступлении информации о планируемой акции штаб структуры обеспечит ей всю практическую поддержку: «Мы будем предоставлять помощь полного цикла, от момента получения информации об акции до юридического и информационного сопровождения уже состоявшегося мероприятия».
А смена подхода и инструментария сводится к следующим словам: «Для удобства взаимодействия (на месте) рабочий штаб группы формирует чаты в Telegram и на иных платформах для общения участников. Участники могут выступать как под своими именами, так и не раскрывать свои личности перед другими. Рабочий штаб группы обеспечивает: возможности (и координацию) для закрытого общения».
То есть данные изменения подходов, своей анонимизацией намекают на повторение истории с девочкой Баной из Алеппо в 2016 году. Когда, аккаунт, якобы принадлежащий ей и имевший 318 тысяч подписчиков в Твиттер публиковал по 120 сообщений в день, а в итоге оказался ширмой для НКО и «умеренной» оппозиции.
Большинство постов девочки поражало глубиной понимания политики и чистотой английского языка, а также антироссийской направленностью, что в ее семилетнем возрасте и при наличии видео, где она не может связать и двух английских слов, было показательно. Теперь, когда все аккаунты подобных «оппозиционеров» будут анонимны, а «правильные» СМИ станут ссылаться на выдуманные имена, избежать аналогичного фиаско кураторам станет проще.
Другой вариант использования новой интернет-координации по типу проектов Ходорковского сведется к масштабным кампаниям по сбору подписей под различными онлайн-петициями. Для чего опять же может использоваться накапливаемая прямо сейчас база «оппозиционеров» и контактов для связи кураторов с этими людьми. В том числе это касается и поддержки петиций на официальных ресурсах Белого дома или прочих западных столиц, где российские «либералы» так любят размещать просьбы «обратить внимание на произвол» или «усилить давление на Россию».
Продвижение агиток руками анонимов в сети, также станет актуальнее, поскольку системным образом начнет вестись даже через форумы компьютерных игр, либо через иные события с существенной аудиторией нужного возрастного ценза.
Собственно, как раз активное использование всевозможных анонимных инструментов (от мессенджеров с шифрованием, донатов и VPN-сервисов до криптовалют) при наличии «неформальных штабов» (то есть системности) и отличает нынешний концепт протестов от 2012 года в России, или от Арабской весны.
Их организаторы попросту сделали выводы из того, какую роль в 2012 году сыграли государственные СМИ, поймавшие целую делегацию лидеров оппозиции получающими инструкции в американском посольстве. Теперь эту оплошность пытаются исправить, переводя курирование процессов в максимально анонимную интернет-среду.
В итоге сегодня наши западные «друзья и партнеры» как и ранее делают ставку на стадное чувство россиян, на идею создания критической массы из недовольных для включения в обществе эффекта автосинхронизации, но при этом используют новый подход.
Общество нашей страны стремительно цифровизируется, доля пользователей интернета к лету 2019 года по данным ВЦИОМ достигла 84% (123 млн человек), а доля активных пользователей сети в возрасте от 18 до 24 лет упирается в потолок (99% молодых людей пользуются интернетом ежедневно). Поэтому не стоит забывать, что цифровизация — это не только повышение комфорта жизни и сокращение бюрократии, но и обоюдоострый инструмент, открывающий для недоброжелатели новые возможности.
Комментарии читателей (1):