Атомная энергетическая отрасль в Китае остается полностью государственной, но при этом ее развитием заняты сразу три концерна. При этом все они в своих названиях используют английскую аббревиатуру, норовят эти названия менять, объединяться друг с другом, разъединяться, создавать новые холдинги, продолжая рябить большими буквами.
Что-то сложилось исторически, что-то происходит вот прямо сейчас – динамика не всегда понятна и очевидна. А, может, это такая вот китайская традиция? В нашей прессе новейший китайский реактор-«тысячник» часто называют «Дракон-1», а в англоязычной прессе его называют АСС1000, Hualong One, Hualong1 и HPR1000.
Меня неоднократно просили «в двух словах рассказать о современном состоянии атомной отрасли Китая» и, устав объяснять, что коротко это сделать просто невозможно, я составил фразу, которой горжусь до сих пор. Произносить натощак, вслух, 2-3 раза в день:
«У Китая есть еще несколько проектов реакторов-«тысячников» – АСР-1000, CPR-1000, САР-1000, ACPR-1000 и ACPR-1000+, продвигаемые концернами CNNC, CGN, который раньше назывался CGNPC, и концерном SNPTC, который после объединения с CPI стал называться SPIC, хотя по 10% акций в нем по прежнему принадлежит CNNC и CGN, которые правительство Китая намерено объединить». Прочитали? Поздравляю – теперь вы знаете, что такое современная китайская головоломка.
Дело в том, что Китай в атомной энергетике стартовал очень поздно – только в 80-е годы прошлого века. Первую АЭС по собственной технологии они строили лет 15, после чего пришли к выводу, что проще купить готовое, чем продолжать мучиться самостоятельно. Навстречу пожеланиям пошли сразу две страны – Франция и Канада. В конце прошлого века в Китае появилась еще одна технология – наша, вот только продавать ее никто не собирается.
Осваивая чужие технологии, китайские атомщики не прекращали собственных разработок, постепенно нарабатывая необходимые компетенции. В нулевые годы в Китай пришел еще и американский Westinghouse с реактором поколения III+, который называется АР-1000. При этом было подписано лицензионное соглашение о том, что если китайские специалисты разовьют эту технологию до уровня, который позволит строить реакторы мощностью свыше 1400 МВт, то КНР получит право строить их самостоятельно.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
После катастрофы на японской АЭС «Фукусима-1» МАГАТЭ, проанализировав ее причины, проверила все строившиеся на территории Китая АЭС, остановив ряд проектов. Изучив список постфукусимских требований по системам безопасности, китайцы решили, что с этим вызовом они способны справиться и приступили к разработке проекта реактора поколения III+ - этот проект и называется «Дракон».
Все бы хорошо, но этой разработкой стали заниматься сразу две китайских атомных корпорации, в результате под одним названием «прячутся» два проекта, имеющие целый ряд существенных отличий друг от друга. Кто-то менее политически корректный, чем я, вполне мог бы написать слово «бардак», но я, как видите, этого не делаю.
Что в итоге? С трудом удерживающийся в здравом рассудке госатомнадзор, которому приходится заниматься лицензированием сразу пяти технологий. В этом году в Китае планируется запуск семи реакторов – двух «французских», двух «американских», одного российского и двух собственных, причем построенных двумя разными атомными китайскими корпорациями.
Собственный реактор поколения III+ строится, называется он «Дракон», при этом строят его сразу две китайские корпорации. Представить себе, что творится с подготовкой специалистов для атомной отрасли, я даже не пытаюсь, да и вам не советую. Преподавательских кадров не хватает толком ни на одну технологию, молодежь в такой ситуации отказывается считать отрасль заслуживающей внимания.
Если, конечно, не считать тех из них, которые целенаправленно едут получать образование в «ядерных вузах» России. Удастся ли Китаю навести порядок в этой круговерти, покажет только время. А WNA предлагает собственный рецепт решения, который кажется куда как более простым и логичным.
Комментарии читателей (0):