Нужна ли России «национальная идея»?

Из раза в раз, с завидной периодичностью, то на одном, то на другом ток-шоу, то на одном, то на другом печатном или электронном ресурсе поднимается тема поиска национальной идеи России. Штатные и внештатные идеологи спорят до хрипоты, требуют найти эту идею, утвердить её на государственном уровне, прописать в Конституции. А иначе у страны нет будущего, а иначе она не поймёт куда двигаться и зачем быть. Всё время следуют отсылки к славному прошлому, всё время подразумевается, что без великой захватывающей идеи Россия бы не состоялась и страна бы не получилась.

Пора бы в этом вопросе разобраться чуть более детально.

Частные интересы

Наш великий режиссёр Карен Шахназаров однажды в одной из подобных передач, рассуждая о необходимости национальной идеи, восклицал: «Разве не идея двигала первопроходцев на освоение Сибири?! Разве не идея заставляла их покорять все эти огромные пространства до края океанов?!»

Неловко возражать уважаемому режиссёру, но нет – не идея. Алчность. Самая обычная алчность была основным движущим мотивом русских первопроходцев в Сибири. Казаки и охотники шли за пушниной. Выбивали зверя на одном месте и шли на новое. И так до Тихого океана и далее.

Вслед за казаками шли царские воеводы. Ставили острог, таможню и наводили порядок. Те, кому порядок был не по нутру, опять-таки шли дальше, на новые, не освоенные места. И снова за ними шли воеводы с купцами, и снова всё начиналось сначала. Никакой идеологии, чисто личные и практические интересы.

Ермак разбил хана Кучума и открыл ворота в Сибирь не потому, что искал славы и приключений, или следовал высокой идее. Он просто отрабатывал гонорар Строгановых, которые наняли бригаду Ермака для защиты своих факторий от степняков-рейдеров. Ермак честно отработал гонорар и выполнил условия сделки. Но не более того.

Не стоит выдумывать сторонние идеи и мотивы там, где их нет. Колумб открыл Америку, потому что искал обходные пути в Индию и желал установить монополию на торговлю с ней. Кортес и Писсарро сокрушили древние американские цивилизации в поисках золота и прочих богатств. Алчность двигала испанских первопроходцев на запад, а русских – на восток. Королевская и царская власть шли уже вслед за ними. Великие империи стали побочным следствием частных и корыстных интересов, и никак не наоборот.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 28.01.19   У ворот Освенцима прошёл марш националистов
• 10.10.18   Закон Яровой: победит ли общество торговые сети?
• 29.09.18   Транзит системы или Пора делиться властью
• 28.09.18   Нужен ли капитализм российской власти?

Если вы думаете, что народы и царства рождаются и стоят на высоких идеях, то вы ошибаетесь. На высоких идеях рождаются миражи, и быстро, и с грохотом рушатся. Крепко и долго стоит то, что вырастает из самого глубокого корня, из банальной заботы о животе и потомстве. Правда, осмысленной заботы, протянутой вдаль, а не ограниченной текущим видимым кругозором.

История без пафоса

Московские князья, создавшие великое царство на развалинах Киевской Руси и Золотой Орды, меньше всего думали о величие, истории, славе и тому подобных невесомых материях. Они всего лишь старались расширить свой наследственный удел всеми доступными средствами с одной простой целью – сохранить и приумножить непосильно нажитое добро. Без иронии. Ну, и чтобы дети по миру не пошли, что случалось порой и с княжескими отпрысками, чьи родители были не так заботливы, как московские князья.

Все цеплялось одно к одному. Уже Данила, которому наверняка приходилось думать о семерых сыновьях, расширил свое маленькое и бедное княжество до Коломны, Можайска и Переяславля. Детям его, чтобы не упустить завоеванное отцом, на которое покушались соседи и сам великий князь, пришлось драться за великокняжеский стол, судьба которого тогда решалась в ханской ставке Золотой Орды.

Не блистая воинскими талантами, московские князья поднаторели в дипломатии, и, пользуясь интригами и подкупами, сумели свалить своих главных соперников одного за другим. Особенно преуспели в этом сыновья Данилы – Юрий и Иван, которых защита родового добра вовлекла в борьбу за великокняжеский стол и первенство среди русских князей.

У них не было никаких миссионерских позывов, у них были банальные семейные интересы, которые они отстаивали довольно умело. Они заручились поддержкой золотоордынских ханов, они привлекли на свою стороны митрополию, они добились (не без труда) влияния в богатейшем городе тогдашней Руси Новгороде – и выдвинулись вперед.

Ну, а дальше – одно к одному. Чем сильнее и богаче становился московский княжеский дом, тем больше он привлекал служилых людей, как военных, так и гражданских. К московским князьям потянулись на службу карьеристы не только из соседних княжеств, но из соседних государств – Литвы, Польши, Золотой Орды, Византии. Всем им нужно было дать службу, всем им надо было эту службу оплачивать. Что, во-первых, влекло за собой необходимость расширения налогооблагаемой базы, дабы было из чего платить, а во-вторых, расширение сферы деятельности, дабы было куда пристроить новоявленных военных, дипломатов, священнослужителей, инженеров и прочих честолюбцев.

Расширить налогооблагаемую базу простым увеличением налогов было нельзя – мужички бы разбежались в соседние княжества или ничейные леса. Крепостного права тогда еще не было, а лес – вот он, рядом, прописки с паспортом не спросит, и поди ищи потом беглецов до одури. Поэтому московские князья увеличивали не налоги, а территорию, с которой взимались эти налоги.

Данила и его старший сын Юрий положили начало политики военного захвата соседних городов и княжеств. Младший сын, Иван Данилович, придумал выкупать право владения городами и княжествами (и, соответственно, право взимания налогов с них) у хана Золотой Орды. Никакой легальной правовой основы для подобных действий не было, все совершалось благодаря личным знакомствам и бешеным взяткам. Происходило, в сущности то, что сейчас называется рейдерством, а в учебниках истории до сих пор «высоким штилем» именуется как собирание земель русских.

Чистой воды прагматизм

Вот только в Сарае просчитались. Ослепленные блеском московского серебра, развращенные и коррумпированные, ханы и беки Золотой Орды упустили момент, когда смирный московский вассал стал вдруг сильнее их. Масса военного дворянства, привлеченная на службу к московским властителям, жаждала действий, богатств, наград, славы, привилегий. И пришлось бросить ее в бесконечные, растянувшиеся на века, войны. На захват еще остающихся независимыми княжеств, на подчинение Новгорода, с его богатейшими северными и морскими угодьями, на разгром Орды, дабы не отсылать уже в степь изрядную часть бюджета, а оставлять при себе. Чем больше становились налоговые поступления в московскую казну, тем больший и лучший воинский контингент она могла себе позволить, и тем успешнее становились военные кампании – на севере, западе, юге и востоке.

И опять же – не было в этом никакой идеологии и миссионерства. Один прагматичный расчет неглупых политиков, каковыми являлись почти все московские князья и цари. Если военных людей не занимать внешними войнами, они либо сопьются (что произошло в позднем СССР), либо начнут резать друг друга на улицах (что произошло в ряде территорий бывшего СССР после его распада). Так уж пусть лучше режут внешних противников, чем своих налогоплательщиков, а уж повод для войн найдется всегда.

Из этого следует один важный тезис и для современной России (который всей своей историей подтверждает и Британия, и США) – если Империя хочет жить, она должна воевать. Каждый год. Чтобы испытывать то самое «имперское напряжение» духа. Цели и идеология в этом случае – не проблема. Подлинная демократия и свобода слова, понимашь, еще не во всем мире установлена. Даже в США и Британии, если что.

Сначала для расширения своей власти и территории московские князья использовали универсальную подсказку – собирание земель русских. Правду сказать, довод был довольно хлипкий. О единой Руси уже в ХIII веке предпочитали помалкивать, а уж к ХV веку и вовсе не вспоминали, пока талантливые пиарщики из числа неглупых священнослужителей не посоветовали поднять на флаг идею восстановления единства русских земель для обоснования территориальных притязаний.

И все бы хорошо, да только вот жизнь, как всегда, вмешалась и поломала довольно стройную идеологическую концепцию путем разорительных набегов казанских татар на тогдашнее русское пограничье. Справиться с этими опустошительными набегами не было более никакой возможности, кроме как полностью разбить и подчинить Казанское ханство.

Казань ни разу не была русской территорией, и в стройную концепцию собирания земель русских не вписывалась никак. Но военным советникам Ивана Грозного на идеологические концепции было плевать, так как они решали святую и по нынешним и по прошлым временам задачу – обеспечения проблемы безопасности и обороноспособности страны. Ну и сохранения, естественно, человеческого капитала, который казанские татары расхищали самым бессовестным образом. Кстати, когда войска Грозного захватили Казань, они освободили больше ста тысяч русских рабов – было из-за чего воевать!

Сила вещей

Так Казань была присоединена к дотоле практически моноэтнической территории Московского царства, так было положено начало создания великой империи. Не потому, что Ивану Грозному, или Адашеву, или Макарию, или даже Филофею мечталось о стране, которая бы раскинулась на одну шестую часть суши, а потому, что никак иначе нельзя было защитить угоняемых людишек и падающие доходы казны.

Дальнейшее расширение границ шло по самым разным причинам, из которых идеологическая стояла на самом последнем месте, хотя уже тогда выдвигалась вперед ради прикрытия истинных интересов и приличия для. Международный этикет обязывает; и сейчас американские военные воюют не абы чего ради, или корысти конкретных американских миллиардеров, а исключительно в интересах продвижения свободы и демократии.

Ну, а тогда границы отодвигали на запад и на юг от Москвы, дабы, по сути, подальше от столицы отодвинуть линию фронта. Воевали практически беспрерывно, и чем дальше от столицы проходила линия фронта, тем спокойнее было правительству и коренным москвичам. На восток границу двигало не правительство, а купечество, осваивавшее новые пушные, соляные, рудные и золотоносные территории, и нанимавшее казаков (тогдашние ЧВК) для охраны своих факторий.

До самого ХХ века освоение огромных зауральских территорий шло практически частным порядком. В Сибирь шли купцы, шли любители легкой наживы и захватывающих приключений, шли беглые крепостные и свободные крестьяне, желавшие устроиться на свободных от правительства землях, и лишь в последнюю очередь шло само правительство, устанавливая де-юре свою юрисдикцию там, где уже де-факто закрепились русские колонизаторы благодаря русским ЧВК в лице казачества.

Правила и исключения

Аналогично строились и прочие великие империи Нового времени. Британская империя раскинулась по всему миру не потому, что англичане осознавали свою великую историческую миссию (что бы там потом не писал Киплинг!), а потому что отчаянно стремились выбраться со своего перенаселенного острова. С европейского континента англичан вытеснили в ходе Столетней войны, у себя на острове они резаться устали, а тут как раз подвернулось открытие Нового света – и потек поток эмигрантов.

А Новый свет был открыт и все прочие Великие географические открытия сделаны, в ходе поиска кратчайших путей в Индию, к источнику сверхприбыльных в Средние века товаров – шелка, чая и пряностей. Кратчайший путь лежал через Ближний Восток, но его контролировала Османская империя, снимавшая все сливки с транзита. И пришлось европейским торговцам искать обходные маршруты, что и привело к открытию Америки, Австралии, и всех прочих частей света, куда и хлынули европейцы из переселенной Европы в поисках лучшей жизни и баснословных прибылей. За ними поехали чиновники, устанавливая флаги и порядки своих стран. А за ними философы и идеологи, обосновывая, почему всё это нужно и полезно.

Но только так. Если ставить телегу впереди лошади, результат выйдет обескураживающим. Чуть-чуть только идеи начнут преобладать над интересами, и лавочку можно закрывать, что и произошло с поздним СССР, лишившимся чуткого сталинского понимания истинной природы вещей в мире. Чуть-чуть только какой великий деятель начинает специально задумываться о своем месте в истории, и его начинания обречены на скорый и неминуемый крах. Примеров можно привести много, ограничимся наиболее известными.

Александр Македонский самый знаменитый из древних, что задумывался о своем месте в истории – и его империя развалилась на следующий же день после его смерти. Римские консулы были людьми скучными и заурядными, думали не о славе, а о семье и мнении знакомых избирателей, и основы, заложенные ими, держали Римскую империю века и века.

Гитлер мечтал о великой Германии и мировом господстве, много лет твердил об этом во всеуслышание – и погубил Германию, как ни один завоеватель. Англичане думать не думали о мировом господстве, они всего лишь искали как можно больше портовых и материковых стоянок для своих торговых факторий – и в результате закрасили цветом Британии больше всего места на глобусе.

Ленин затеял мировую революцию и строительство коммунизма, призванного осчастливить все человечество – и ни на шаг не придвинулся к цели, вынужденный признать поражение еще при жизни. Лютер не стремился потрясти основы католической церкви – он всего лишь жаждал истины и восстановления «правильного христианства». А в результате он со своими 96 тезисами вверг Европу в самый основательный раскол за всю ее историю, лишь потому, что сумел угодить очень многим частным интересам.

Нарождающаяся буржуазия Европы жаждала обогащаться, и многочисленные движения протестантизма пришлись ей вполне ко двору. Ни католичество, ни православие не запрещают обогащаться, но есть в них какое-то подспудное ощущение неправедности излишнего богатства и его неудобства в деле достижения царствия небесного, короче то, чего нет в протестантизме. В протестантизме основной добродетелью является труд сам по себе, и если ты честно и усердно трудишься истопником, то можешь ощущать себя хорошим протестантом, даже если топишь печи в Освенциме.

Это мировоззрение было очень удобно для той части Европы, что желала обогащаться, не чувствуя при этом никаких моральных и религиозных неудобств, и немудрено, что протестантизм завоевал пол-Европы, перенесся с мигрантами в Америку и далее победно пошел по всему миру. Протестантизм отвечал одному из главных интересов человека – быть богатым и не чувствовать се6я при этом виноватым. Поэтому он прижился и расцвел. Коммунизм тоже отвечал одному из главных интересов человека – стремлению к справедливости. Но поскольку он взялся ради этого устанавливать еще и равенство, вещи в принципе недостижимой и противоестественной, он становился обреченным и недолговечным. Что и подтвердила историческая практика.

Выводы

Выводы просты, очевидны и лежат на поверхности. Мудрить здесь особо нечего. Грандиозные политические, культурологические и социально-экономические эксперименты, призванные воплотить «национальную идею», осуществить «историческую миссию», и так далее, никогда ни к чему хорошему не приведут и с неизбежностью закончатся скорым крахом, если не будут учитывать базовые частные интересы большинства людей.

Никакой «национальной идеи» нет, никакой «исторической миссии» не существует. Есть деятельность многих частных лиц, направленная на удовлетворение их собственных интересов, иногда совпадающих, чаще противоречащих друг другу, по сумме которых выходит некий искомый результат. Группы этих частных лиц могут складываться в общества, для более эффективного достижения общих, объединяющих конкретных индивидуумов, целей – в торговые компании, разбойничьи банды, ремесленные артели, кружки, клубы, племена, города, народы.

Они могут сотрудничать, они могут конкурировать; в любом случае, они ведут какую-то свою деятельность, направленную на достижение конкретных результатов, на удовлетворение частных интересов. Если они попытаются придумать какую-то идеологически возвышенную причину своей деятельности, они неизбежно вывернут все наизнанку и поставят телегу впереди лошади.

Много веков многие миллионы жителей Восточно-Европейской равнины решали какие-то свои задачи. Пытались выжить, жениться, построить дом. Оттяпать кусок земли у соседа, защитить село от набегов, построить церковь в городе. Кому-то хотелось выпендриться перед любимой, появившись в новых красных сапогах, снятых с убитого ордынского мурзы. Кто-то хотел позабыть несчастную любовь, уйдя в далекий северный монастырь и проповедая аборигенам Евангелие. Кто-то хотел выслужится перед императором, схватив Мазепу; кто-то хотел понравиться императрице, разбив турок в Чесменском сражении. Каждый к чему-то стремился, каждый что-то делал и осуществлял, руководствуясь своими целями и интересами.

В какой-то момент кто-то вдруг остановился, огляделся, почесал в затылке, и ахнул: «Глянь-ка, ребята, чё у нас получилось?! Офигенная штука, просто офигенная. Настоящая Великая Россия! Как же это так вышло?!».

Этот момент проклят. Именно с этого момента начались поиски и осмысления «национальной идеи» там, где ее и не валялось, именно с этого момента начались рассуждения о цели и смысле движения, вместо того, чтобы просто двигаться. Мертворожденные поиски «исторической миссии» сменили бессмысленную, но живую историческую деятельность. Именно тогда, когда все вдруг задумались: «Куда мы движемся?» или «Куда нам двигаться?», остановилось само движение. Здоровый человек не думает о том, как ему сделать шаг и с какой ноги ходить; об этом будет думать человек больной или старый, ходить не умеющий.

Может, хватит уже задумываться всерьез об «идеи» и «миссии», о России и мире? Может, начнем уже думать о своих собственных очень конкретных целях и частных интересах? Глядишь, по сумме деятельности и выйдет вновь какое-нибудь «величие». Но только если не думать о нем всерьез. И не подменять строительство дома строительством… чего-то, вроде империи, или коммунизма, или еще какой-нибудь ерунды. Частные интересы движут миром, а не общие. Пора бы уже это понять.