В полемике относительно будущего Земли стало модно утверждать очевидное: мир движется к иной цивилизационной структуре. В этом движении киберпанк выглядит реалистичнее, чем прогнозы научных центров, а мотивы Оруэлла и Замятина кажутся старомодными на фоне сериалов типа «Черное зеркало» и «Свободный углерод». Предполагаемому будущему даётся много названий: матрица, новое средневековье, NBIC-сингулярность, кибер-диктатура и множество других определений. Насколько будет истинным тот или иной сценарий, покажет время, но уже сегодня мы с тревогой отмечаем множество болезненных симптомов в устройстве современной цивилизации.
На уровне государств это проявляется в отсутствии хоть сколько-нибудь значимых стратегий с горизонтом планирования свыше десяти лет. Многие программы в этом направлении заведомо готовятся столь формально, что даже малоосведомлённые граждане видят подвох в рассуждениях об устойчивом развитии. Государственные деятели и чиновники теряют способность мыслить далее чем за электоральный цикл. Тотальная растерянность компенсируется увеличением субъектов управления и времени на принятие решений. Да, мир стал сложней, но формы его описания и подхода к решению насущных задач остаются на уровне XIX века. Что с каждым годом отчётливо вырисовывается и в государственном, и в корпоративном управлении.
Цитата из к/ф «Бегущий по лезвию», реж. Ридли Скотт. 1982. США
Если говорить об экономической составляющей, то признаки болезни проявляются в снижении производительности капитала и дезинтеграции на фондовом и валютном рынках. Проблемы в традиционных секторах экономики не компенсируются развитием химерической цифровой экономики. Происходит «сужение» прослойки среднего класса, развитие наукоёмких секторов выглядит скорее как шоу, глобальные процессы становятся ширмой, маскирующей распад привычных экономических связей.
Одновременно с этим растёт конфликтность в самой человеческой цивилизации. Предпосылки для «карибских кризисов» формируются от Корейского полуострова до Гималаев, от Ближнего Востока до Арктики по нескольку раз в год. На национальном и наднациональном уровне повышается количество идеологических моделей, системно не признающих диалог с противоположенной стороной, причём всё это происходит как по линии религиозного, так и политического водораздела.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 10.11.20 Революция «ноль»: зажиточное рабство и сытая бедность
- 28.08.18 «Агломерация» против суверенитета: старые песни о главном
- 03.06.18 Искусственный интеллект: главная битва 21 века
- 12.03.18 Наша цивилизация с энергетической точки зрения – тупиковая ветвь развития
На фоне цивилизационных конфликтов распространяется проблема существования биосферы Земли и самого человека. Человек становится заложником лавинообразного развития техники, виртуальных пространств и коррекции самого вида Homo Sapiens на генетическом уровне. Причём отсутствие единого видения в решении глобальных проблем политического, военного и социально-экономического характера заслоняет и возможность конфликтов планетарного характера.
Цитата из к/ф «Превосходство», реж. Уолли Пфистер. 2014. Великобритания, Китай, США
Текущее состояние цивилизации порождает множество прогнозов, в свою очередь, я предлагаю гипотезу о появлении Мира ртути (Pax Mercurius). По сути, речь пойдёт о радикальных переломах в человеческой общности. Причём крах нынешней цивилизационной модели состоится примерно к пятидесятым годам этого столетия, а её деконструкция происходит уже сейчас. Предположу, что в «полдень» XXI века миросистема распадётся на множество «ртутных капель», которые ранее являлись элементами глобальной цивилизации. Ртуть как «алхимическая» основа нового мира обладает следующими свойствами: текучесть, зеркальность, тяжесть и ядовитость. Такое видение, конечно же, не является очевидным и доказанным предметом, речь идёт скорее об интуитивном прогнозировании, которое формирует определённую доктрину будущего.
Текучесть
Год за годом в различных частях мира набирает массу то, что можно назвать растеканием социальной среды. Текущие изменения уже происходят на фоне расширения миграционных потоков, трансформации религиозных культов, дробления этносов, неравноправного доступа к социальным благам и многого другого. Отличие складывающейся ситуации от предыдущих веков заключается в том, что всё это происходит одномоментно с исторической точки зрения и умножается на рост изменений в технической сфере, коммуникациях и трансформации самой сути человека.
Например, если текущий миграционный кризис в Европе имеет однонаправленную структуру, то постепенно густозаселённые части света будут пронзаться потоками адептов различных религиозных культов, малочисленных этносов, преступными группами, радикалами всех мастей и просто экономическими мигрантами. Уже перечисление не предполагает единства в миграционных потоках: они разнородны, разнонаправлены и рассыпаются по миру, словно ртутные капли.
На фоне роста городов и их перенаселённости формируются заброшенные, депрессивные регионы, которые через два-три десятилетия станут новыми точками расселения. Люди заново будут осваивать такие «пустыни», создавая поселения, напоминающие колонии насекомых. И если русский философ Александр Зиновьев говорил о человейнике, я предложил бы термин «роевое сообщество».
Такие сообщества трансформируются в архаичные структуры, которые будут в большей степени ориентированы на локальные, цеховые отношения, нежели чем на государственные службы или общественные организации. Различные ветви власти мутируют в группы, не связанные преемственностью ввиду упрощения и ослабления социальных коммуникаций. Они скорее будут напоминать облачные структуры — объёмные, но рыхлые, неспособные к решительным действиям. Возникающие на обломках социума общественные группы начнут погружаться в новую разновидность трайбализма, определённую не родством, но исполнением социальных функций и кругом общественных ритуалов.
Одновременно с этим такие группы начнут дрейфовать в сторону профессиональных компетенций средневековых гильдий и цехов. Достаточно рассмотреть варны в современной индийской глубинке, общины рохинджа в Мьянме или воспитание сварщиков-детей на Филиппинах. Тем не менее это будет внешнее сходство. Внутренне такие сообщества будут ориентироваться на подобие роя у насекомых — человечество, уставшее от планеты мегаполисов и «глобальных деревень», к 2050 году предпочтёт изощрённой структуре общества позднего Модерна нечто новое и одновременно архаичное — роевые сообщества. Это будет напоминать кастовое деление, помноженное на сужение специализации в области работы всё с более усложненённой техникой, активным вмешательством генетической инженерии и склонностью к сектантству в мировых религиях.
Новые подсистемы и станут прообразом цивилизации, где рой будет значить больше государства, а человек по своей воле растворится среди подобных ему людей-насекомых (Homo insect). Естественно, речь идёт не о прямой трансформации в нечто нечеловеческое, но скорее о метафорическом определении состояния личности и общества. Так мы перейдём ко второму свойству ртути — тяжести.
Тяжесть
Тяжесть придёт на смену сверхскоростным изменениям сегодняшнего дня и в определённой степени станет новым форматом соразмерности человека и общества. Это свойство начнёт формироваться по вполне объективным причинам: ограниченностью ресурсной базы и невозможностью постоянно увеличивать потребление энергии. Одновременно развитие техники, даже без каких-либо фундаментальных прорывов в науке, усложнит её обслуживание настолько, что будут возникать группы, нацеленные только на обслуживание отдельных групп машин. Всё это стоит помножить на активное вмешательство в геном человека на всех стадиях развития отдельной личности. На мой взгляд, к середине XXI века такая практика станет настолько же обыденной, насколько и разнообразной в зависимости от интересов отдельных роевых групп.
Естественно, что взаимосвязи в различных обществах постепенно будут меняться. Внутри роевых сообществ человек получит определённую свободу выбора в пределах своего «роя». Одновременно по отношению к чужим группам будет соблюдаться жёсткая ритуальность. В подобных условиях элементом грядущего социума станет не личность, не семья, а агломерации групп в пределах одного сообщества. «Утяжелению» малых общин будет способствовать и увеличение стоимости передвижения, уменьшение возможностей социальных лифтов, более жёсткая профессиональная кастовость.
Цитата из к/ф «Безумный Макс: Дорога ярости», реж. Джордж Миллер. 2015. Австралия, США
В Pax Mercurius сплочённость объединений, строящихся по принципу роя, с чётко расписанными функциями для отдельного человека, продемонстрирует возможность развития вне сложившихся на сегодняшний день представлений о коллективной деятельности. Поведение описанных микросоциумов будет вполне сопоставимо с поведением общественных насекомых.
Так, постиндустриальный характер сетевого сообщества глобального мира впоследствии заместится колониями Homo insect, занятыми выяснением отношений за локальные ресурсы и выполнением специализированных работ. Тяжесть роя во многих случаях предупредит позывы к экспансии во внешний мир. Возможно, контакты различных роевых сообществ будут сводиться к минимуму и напоминать симбиоз двух-трёх представителей животного мира, а не цивилизацию с развитыми социальными связями.
Своеобразное «форматирование» общественных структур в роевые общины, схожие друг с другом, наделяет общество будущего ещё одним свойством — зеркальностью.
Зеркальность
В рамках озвученной гипотезы будущий распад цивилизации Модерна напомнит разбившееся на мириады осколков зеркало из сказки Ганса Христиана Андерсона. Ландшафт будущего покроется каплями ртутных общин, занятых своим обустройством. Внутри сообществ Homo insect будет культивироваться необщность в отношении других представителей человеческого рода, замешанная на профессиональной специализации и генетических изменениях. Но структурно каждое из таких сообществ будет напоминать соседнее, и в этом общинно-роевую структуру можно будет сравнить с зеркальными каплями ртути. Такая стандартизация даст возможность любому, обратившемуся за теми или иными услугами, предлагаемыми человеко-роем, представлять себе форму организации такого сообщества, аналогичного многим другим от России до Австралии, от Китая до Соединённых Штатов. В свою очередь, зеркальное отражение формальных сторон деятельности человеческих сообществ не позволит уяснить специфику деятельности конкретной группы.
Зеркальное состояние будущих микрообществ станет и отражением ограниченного потребления в материальной сфере. Бунт против потребления, который сейчас является частным делом активистов и экологических организаций, станет традицией через 20−30 лет. Роевые сообщества, возможно, будут напоминать христианские общины первых столетий новой эры. Материальный поток общества потребления будет восприниматься ими скорее как неутончённое язычество или варварство. В этом роевые сообщества будущего станут множественным отражением друг друга как одним из знаков принадлежности к новому человечеству.
Зеркальность, как своеобразное метафорическое свойство роевой группы, будет подобием мимикрии у насекомых. Зеркальность будет одновременно и попыткой слиться с окрестностями новой цивилизации, и отвергнуть притязания тех или иных глобальных тенденций на всеобщность. Роевые сообщества замкнутся сами в себе. Являя миру его отражение, микросоциум будет выстраивать базис для новых человеческих отношений, подвергая свой основной элемент — человека — коррекции, призванной встроить индивидуума в иерархичную и замкнутую структуру. В условиях зеркальности человеческих общностей значимым инструментом социальной эволюции станет перестройка ментальности Homo insect. Причём социальная и индивидуальная перестройка человека будет вызвана и следующим свойством нового мира — ядовитостью.
Ядовитость
Не следует полагать, что человечество автоматически становится лучше, когда одна эпоха сменяет другую. «Дивный новый мир» формируется и в результате того, что на цивилизацию обрушиваются следующие вызовы, появляется иная повестка дня. Реалии Pax Mercurium, вступая в «химическую реакцию» с остатками уходящей эпохи, наполняют среду обитания человеконасекомых опасными для жизни соединениями.
Мир ртути будет отравлен предыдущей эпохой не только в буквальном смысле. Работа многих надгосударственных организаций (ООН, Всемирный банк, Международный валютный фонд), по сути, будет напоминать функцию больного органа. Значимость государств будет подорвана не столько корпоративным могуществом, сколько новой социальной парадигмой, где ценность личности, как и демократические процедуры, останутся в прошлом.
Экономическое неравенство из прошлой эпохи возможно будет нивелировано. Однако в условиях ухудшения окружающей среды коррекция генома станет значимым капиталовложением и новой границей для социальных статусов. Так появится ещё один вид неравенства: по рестайлингу генов. Причём граница будет проходить не только в области возможности и невозможности внести функциональные изменения, но и в сфере насильственной трансформации отдельных групп.
Манипуляции с генетическим материалом дадут возможность получить статус дополнительного конкурентного преимущества в формировании новых людей — Homo insect, что может сделать такого рода практику широко распространённой уже во второй половине XXI века. И если новшества в области техники будут упираться в ресурсозатратные производства, то при развитии технологий, дающих возможность генетического корректирования человеческого материала, затраты на тотальную модернизацию «человека-насекомого» приобретут вполне приемлемую цену. Та же неконтролируемость, свойственная развитию технологий мира вещей, распространится на создание «нового человека».
Человечество, отступив в плане социальной организации ниже уровня, предшествующего ртутному миру, одновременно вступит в период «плохой» техносферы. Промышленный масштаб, необходимый для запуска инновационной технологии, в среднем будет в разы меньше необходимого в индустриальном мире. Постиндустриальная волна разольётся по миру, создавая благоприятные условия для активной деятельности роевых сообществ, ориентированных на какие-либо технологии, иногда самые экзотические.
В условиях низкой координации связей между общинами Homo insect использование техники будет носить бессистемный характер, развитие технологий приобретёт вид своеобразного цехового ремесла. Если будущее и можно сравнивать со Средневековьем, то это уместно в культуре технического производства. Как следствие, экологические проблемы будут возникать локально, от роя к рою. Право загрязнять свою территорию по умолчанию будет иметь каждое из роевых сообществ. А сдерживающим фактором может стать только отношение общины к мусорной проблеме как к источнику ресурсов. В свою очередь, эта локальность может вылиться в глобальную проблему, которая решиться только на другой стадии развития цивилизации.
Ртуть как символ
Любая попытка описать будущее — это дискуссионное пространство. Однако временной лаг до 2050 года для многих из ныне живущих — вполне досягаемое грядущее. Мир ртути становится не столько абсолютным хаосом, сколько россыпью микротенденций, отличающихся по своей направленности от предыдущих путей развития человечества. Одни из таких возможностей окажут минимальное воздействие на будущее, другие и будут формировать удалённые во времени горизонты. Так что речь идёт скорее о предпосылках для новой эволюции, чем о кризисе. Работая над тем или иным прогнозом, озвучивая какое-либо предвидение, необходимо не забывать старинную поговорку: там, где гусеница увидит смерть, Бог узрит бабочку.
Комментарии читателей (0):