Шаг на пути к пониманию сталинской эпохи

М. А. Колеров. Сталин: от Фихте к Берия. Очерки по истории языка сталинского коммунизма. М., 2017

Новый труд Модеста Колерова «Сталин: от Фихте до Берии» проглубит понимание и распросторит охват каждого изучившего его. Автор заслуживает академической хвалы не только за объем предлагаемых материалов, но за важный концептуальный прорыв в понимании советского тоталитарного феномена. Мы окружены непробивными толщами лжи со всех сторон медийного поля. Словно в нашу пору устремил взор Галич, когда писал перед гибелью:

И кому подслащенной пилюли срам,
А кому - поминальный звон?
И стоим мы,
Открытые всем ветрам
С четырех, так сказать, сторон!

В мире медийной брехни и заказного академического суесловия труд Модеста Колерова является отрадным исключением, глотком свежей воды. Это пример интеллектуальной честности и мастеровитости в выстроении исторической башни недавнего прошлого. Кстати, о башне. Автор предлагает нам как символ эпохи индустриализации и войн Вавилонскую башню. Люди решили возвеличиться и уверовали в себяческое всесилие. Как был соблазнен Адам. Как падали крупные империи. Разве поспоришь с тем, что европейская индустриализация и полная победа светского града над сельским и пасторальным, - это все олицетворено символикой Вавилонской башни? Очень точный философский заход Модеста Колерова.

Главная мысль книги, как мне представляется, вмещена в две нижестоящие выдержки.

«Итак, сталинизм – частный случай истории европейского Модерна на его периферии, индустриализма, мировой конкуренции колониальных империй и великих держав на территории бывшей Российской империи, в результате которой четыре империи (Германская, Османская, Австро-Венгерская и Российская) в 1917-1918 гг. погибли, а две из них сумели восстановиться на короткое время (Германия Третьего Рейха и СССР)».

«Сталинский период истории СССР в середине двадцатого века, пожалуй, был временем наивысшего военно-политического могущества Исторической России. Основой могущества сталинского СССР, явленного в победе над нацистской Германией и ее европейскими союзниками в оборонительной войне на уничтожение – и созданного, в первую очередь, ради этой победы, стала тотальная мобилизация всех ресурсов страны, основанная на репрессивной политической диктатуре, форсированной индустриализации, принудительной коллективизации и всеобщей системе принудительного труда».

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 14.06.18   Хамский стиль в политической истории
• 12.01.18   О новой опричнине
• 12.01.18   Никакой мирный договор с Японией России не нужен
• 12.01.18   План Путина и главная интрига XXI века

Итак, автор вмещает змеину сталинизма в рамки общеевропейских катаклизмов первой половины прошлого века. А ведь все тогда бежали строить Вавилонскую башню, задрав штаны. И кто не опорочил себя кровопролитием? Тут не только зверища сталинизма, но и Первая мировая война, а там и немецкий национал-социализм, к которому прилепились десятки миллионов европейцев за пределами Германии. Можно вспомнить и злодеяния Британии против буров в ЮАР в начале века.

Многие исследователи сталинского режима были склонны к выделению его из общего контекста авангарда человеческого прогресса в прошлом веке. Колеров приводит все злодейские системы поры воздвижения светского града к единому знаменателю Вавилонской башни, индустриализации и безоглядного кровопролития.

Это важное обобщение, справедливо перечеркивающее попытку выделить Россию из общего ряда как отсталую и полуазиатскую страну. И при всем ужасающем масштабе сталинских злодеяний, они находятся на несколько ступеней ниже, нежели преступления западных европейцев во главе с Германией.

Если мы сравниваем внешнюю политику СССР с тем, что было соделано представителями цивилизованной Европы, то нам придется определить ее как сдержанную и почти основанную на незлобии. Агрессия режима была направлена против своего народа куда больше, нежели против соседей.

Советский Союз Ленина-Троцкого-Сталина питался на самом деле европейскими идеями и был на гребне общеевропейских процессов. Империя достигла европейского и общемирового пика по влиянию и могуществу. В этом мире Эдома и Вавилонской башни Сталин на самом деле привел свою страну к высшей точке имперской мощи в европейском понимании достоинства и силы. Однако есть и добавочные аспекты, требующие включения в общее обсуждение. И они выделяют Сталина из общего ряда.

Как мы отметили, его внешняя политика была на порядок менее агрессивна, чем хищническое захватничество Германии с союзниками. Однако во внутренних делах Сталин делал то, что обособляет его сущностно. Нет аналога уничтожению лучшей и мыслящей части народа. В этом Сталин оказался несомненным чемпионом. Подавляющее большинство священников, теологов, философов, писателей и поэтов оказалось либо в лагерях, либо в эмиграции, либо физически истреблено. Более того, процесс индустриализации начался с террора против инженеров. Это никак не вписывается в европейскую систему понятий. Даже худшие из худших режимов там не приближались к масштабам сталинского геноцида всей элиты России.

Вот, у французов в ходе их кровавой революции (с ней часто сравнивают сталинские чистки) погиб поэт Андре Шенье. Так этот случай убийства выдающегося стихотворца - травма по сей день. Масштабы внутреннего террора 1937-1938 гг. выносят Сталина из общего ряда при исторической оценке его царствования. Мы также не примем даже теоретического обсуждения, связывающего индустриализацию через геноцид крестьян и массовый голод, с победой во Второй мировой войне. Нет никаких оснований для подобного обсуждения. И не только по причине спекулятивности гаданий, что бы было если... Когда индустриализация была введена в конце двадцатых годов, то никакой угрозы извне для СССР не существовало. Германия тогда вовсе не располагала армией. Нет никаких оснований считать, что Сталин проводил свою политику по причине осознания какой-то существенной внешней угрозы.

Знакомство с материалами тех страшных дней откроет нам, что все действия Сталина были продиктованы внутренней борьбой с конкурентами внутри партии. Он повел страну к уничтожению старого крестьянства как класса никак не по причине пророческого видения 22 июня 1941 года. Мы можем поверить в то, что в планы Сталина и приближенных не входило умерщвление голодом восьми миллионов сограждан. Но никак не согласимся с оправданием таких чудовищных преступлений подвигами и победой 9 мая 1945 года.

Более того, договор о дружбе и разделе Восточной Европы с Гитлером доказывает несостоятельность всех подобных посылов. Уж если говорим в сослагательном наклонении, то выступи Сталин в сентябре 1939 года вместе с Англией и Францией, то не было бы вовсе Второй мировой войны. Можно добавить, что войны бы скорее всего можно было избежать, если Сталин не пошел на сделку в августе 1939 года. Более того, без одобрения со стороны Сталина едва ли пошел бы Гитлер на Польшу, а вместе с основными европейскими игроками Гитлера можно было тогда еще задушить санкциями. Не поставлять ему нефть, пшеницу и металлы, а задушить.

Нет, не к войне с Германией готовился Сталин, когда высылал в Сибирь крестьян. И когда уничтожал военную элиту и когда расстреливал лучших разведчиков, он ни сколь не целился в Гитлера. И Сталин прекрасно знал, что уничтожал совершенно невинных людей, которые по большей части были верны ему. Сколько человек было расстреляно в 1937-1938 гг. по обвинению в шпионаже в пользу Германии? После взятия Берлина все документы немецкой разведки были захвачены и выяснилось, что ни один из расстрелянных по обвинению в шпионаже в пользу Германии не был немецким шпионом...

Чувство внешней угрозы, если бы на так самом деле, должно было его толкать к совершенно обратным действиям. Победа во Второй мировой войне была одержана невзирая на бесовство власти в двадцатые и тридцатые, невзирая на вопиющую некомпетентность в 1941-1942 гг. Хотя правда и то, что в ходе войны Сталин обрел опыт и понимание, а также создал для своих полководцев индустриальные и профессиональные условия, позволившие победить. Интеллектуальная честность требует возложить часть вины за гибель 27 миллионов на Сталина, но также - мы должны признать его роль и в спасительной героической победе.

Гигантские масштабы демонического явления Сталина России и миру не вместятся ни в какую книгу исторического исследования. Мы можем повести обсуждение о неоцененном значении воинственного атеизма вождя. При изучении его психологии мы обратимся и к особенностям кавказского мировосприятия. И так продолжим до ста томов.
Тем не менее, труд Модеста Колерова – важнейший шаг на пути к пониманию сталинской эпохи. Все последующие исследования будут включать непременно эту книгу.