Проблема эффективности «мягкой силы» России на Украине: основные уроки

21 ноября 2013 г. в центре Киева стартовала массовая многомесячная акция протеста. Она началась в ответ на приостановку президентом В. Януковичем подписания соглашения об ассоциации между Украиной и Евросоюзом. Эта акция была поддержана выступлениями населения в других городах Украины. Данные события, принявшие со временем форму вооруженного противостояния, сопровождавшегося захватом административных зданий, в конечном итоге привели к государственному перевороту 21 февраля 2014 г. и к захвату власти националистами-радикалами.

Украинский кризис прочно занял ведущие позиции среди проблем, решение которых оказывает непосредственное влияние на европейскую безопасность и всю систему международных отношений. Он не только обнажил целый ряд серьезных противоречий, но и обострил их до крайности. Для Украины события конца 2013 – начала 2014 гг. стали переломными как с точки зрения национально-государственного строительства, так и определения внешнеполитических приоритетов. Выбор властей Киева в пользу национально-идентификационного проекта развития привел к краху прежнюю внешнеполитическую концепцию и утверждению новой, альтернативной по своей сути. Страна в течение постсоветского периода, балансировавшая между Россией и Западом, резко изменила вектор внешней политики и взяла четкий евроатлантический курс. Украинский кризис со всей очевидностью вскрыл и несовершенство действующей модели европейской безопасности, основанной на ключевой роли НАТО и периферийности российского фактора. Для самой Украины начавшийся кризис повлек за собой геополитическую декомпозицию страны, ввергнул ее в пучину гражданской войны.

Вот почему рассматривать проблему эффективности применения инструментария российской «мягкой силы» на Украине представляется целесообразным сквозь призму тех уроков, которые наша страна должна извлечь из ситуации, сложившейся в соседнем государстве и характера наших отношений с ним сегодня. Каковы же эти уроки? Это не праздный вопрос, и мы не стремимся найти виноватых в том, что все случилось, так как случилось. Главное сейчас это понять, все ли возможное нами было сделано, где были допущены ошибки. Извлечение опыта из применения Россией своей «мягкой силы» на Украине думается должно способствовать повышению качества российской «мягкосиловой» компоненты с тем, чтобы она в полной мере была конкурентоспособной и эффективной.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 22.05.18   Россотрудничество. 10 лет имитации деятельности

Среди уроков, которые России следует извлечь из украинского опыта, обозначим три наиболее важных, в основе которых лежат системные ошибки. Во-первых, это правильный выбор партнёров для диалога. Кстати, это касается не только Украины, но и всего постсоветского пространства. С кем мы здесь имели и имеем дело, с кем строили и строим отношения. Можно сказать, что партнеров не выбирают. Не соглашусь. Выбирают. Более того, их готовят. Целенаправленно. Это стратегическая задача, работа на перспективу, на будущее. Не желание или не готовность формировать элиту стран, представляющих значимость для российских интересов вредно и опасно. Рассматривая процесс формирования информационного влияния на определенные группы людей, теоретики «мягкой силы» неслучайно особо выделяют огромную роль программ международных образовательных обменов. Опыт, приобретаемый человеком в ходе его пребывания за границей, в инокультурной среде, остается с ним на всю жизнь. Особенно важным является то обстоятельство, что целевую группу таких программ составляют представители элит. «Мягкое» информационное и культурное воздействие посредством образования на подобную аудиторию в перспективе способно изменить содержание и характер межгосударственных отношений соответствующих стран¹.

А что же мы имели на Украине в данном аспекте. С одной стороны, согласно данным ЮНЕСКО за 2014 г., Россия занимала 1-е место по количеству обучающихся украинцев, 12043 чел. При этом в Польше украинцев обучалось 9483 чел., а в Германии – 5444 чел. Если сравнить количество обучающихся украинцев в России с гражданами других стран пространства СНГ, то по данным за 2014 г.² Украина занимала лишь 6-е место, уступая Казахстану, Белоруссии, Туркменистану, Узбекистану и Азербайджану. До недавнего времени Россия выделяла Украине для обучения её граждан в российских вузах – 255 квот соотечественникам и 55 представителям титульного населения. Это так мы готовим местную элиту. Польша выделяла порядка 550 стипендий для обучения украинских студентов в своих вузах.

Но дело не только в количестве, хотя и это важно. Селективная система программ международных образовательных обменов для иностранной молодежи ориентирована на выделение наиболее перспективных представителей, причем в ходе отбора учитываются не только профессиональные достижения, но и личные и деловые качества, а также уровень гражданской активности и опыт общественной деятельности. Одним из характерных пунктов обменных программ служит и их ориентированность на продолжение работы с выпускниками через сетевые сообщества, исследовательские центры и т.д. Все это наряду с продолжающейся материальной подпиткой позволяет государству-спонсору осуществлять политику влияния на элиты и выстраивать легальные схемы использования интеллектуального ресурса зарубежных стран в собственных интересах. Работали ли мы в подобном направлении на Украине. Нет, даже не пытались.

Во-вторых, большой ошибкой в плане использования инструментария «мягкой силы» России на Украине, как представляется, также была его слабая институциализация на местах. Имеется в виду создание в очень узкой сети представительств организаций, занимавшихся продвижением «мягкой силы» России на Украине. До начала украинского кризиса их было три, два российских центра науки и культуры – в Киеве и Симферополе, а также представительство в Одессе, работающее под эгидой российского Генконсульства. Обращу внимание, что РЦНК в Симферополе был открыт лишь в 2012 г. Соответственно сегодня с воссоединением Крыма с Россией на Украине остается два центра. Предполагалось открытие на Украине еще одного центра – в Харькове, но не успели, начался «Евромайдан». А чем можно объяснить тот факт, что даже в Донецке, считавшемся выразителем пророссийских настроений, не было не то что представительства «Россотрудничества», но даже консульства либо иных структур, способных поддерживать интерес к России, формировать общественное мнение, быть площадкой для диалога. И это на Востоке Украины. Стоит ли тогда удивляться тому, что далеко не все на Донбассе солидаризируются с политикой Москвы, проводимой на Украине, как показали события после февраля 2014 г. Стоит ли тогда удивляться и тому факту, что в гораздо более сложных регионах на Западе Украины региональные представительства Россотрудничества также отсутствовали. Таким образом, достаточно ли было в «дореволюционный» период трех центров науки и культуры на такую значимую для национальных интересов России единицу как Украина. Справились ли они с объемом работ, возложенным на них в столь сложной стране. Какова была их активность, насколько заметна для местного населения, на кого ориентирована, участвовала ли молодежь. Ответы – неудовлетворительные.

Мне возразят, так у нас и в других странах, как СНГ, так и дальнего зарубежья, количество центров науки и культуры невелико – 1-2. Лишь в Индии – 5³! Из государств СНГ только в Республике Беларусь действует также 2 РЦНК как и на Украине? В остальных по одному. А наши соседи из Евросоюза давно и активно, нечета нам, действуют куда активнее в СНГ в целом и в частности на Украине. Там работают 15 представительств Института Гете (ФРГ), 11 отделений Французского института, 5 отделений Британского совета⁴. Стоит ли тогда удивляться тем тенденциям, которые преобладают в бывших республиках СССР с точки зрения хотя бы развития русского языка. Работая преподавателем в РУДН, отмечаю для себя снижающийся год от года уровень владения русским языком абитуриентов и студентов из государств СНГ, особенно из отдельных стран Южного Кавказа и Центральной Азии.

Наконец, третий урок. Last but not least. Как представляется, и первый и второй уроки, о которых сказано выше, являются производным от более общей и основополагающей проблемы – нашего незнания Украины. Мы не знаем в своем большинстве современной Украины, застряли в своем восприятии её в периоде, когда та была ещё советской. Мы видели её такой, какой хотели видеть, знали её в основном по прошлому, да и то поверхностно. Но после 1991 г. это же уже другая страна была.

Есть ли у нас специалисты по Украине. Теледебаты в ток-шоу в последние два года показывают, что таких «специалистов» великое множество. Все «разбираются» в украинских проблемах. Да, только толку нет от этого. А где были все эти специалисты до февраля 2014 гг. Они занимались мифотворчеством, формировали унифицированный упрощенческий подход к Украине. Чем еще как не незнанием определить взгляд на президента Л. Кучму как наиболее удобного для России главу украинского государства. С чего бы ему таким быть? Потому что нам таким хотелось его видеть. Его, который подписывал Хартию о сотрудничестве Украины и НАТО, до сих пор являющейся основой их отношений. Превращение Украины в олигархическую республику тоже ведь началось при Леониде Даниловиче и при его участии. Да, вся действующая при В. Ющенко, В. Януковиче, П. Порошенко элита страны, сформировалась при нем. А разве не незнание обусловило взгляд на В. Януковича как чуть ли не на пророссийского президента Украины. Из-за подписанных им Харьковских соглашений о продлении сроков пребывания Черноморского флота России на Украине. А на движение Украины при нем в ЕС вплоть до ноября 2013 г. закрывали глаза, не замечали. Никуда не денется – вот дефиниция, проходившая красной линией сквозь большинство выступлений российских политологов. Незнание Украины касалось практически всех сторон ее жизнедеятельности. Отсюда столь неожиданными для многих были события и 2004 г. и 2014 г. Незнание поощряло такое мифотворчество, которое в свою очередь рождало многочисленные ошибки, множило разочарования, усиливало обиды.

Незнание вело к отсутствию стратегии нашей политики на Украине в целом. Мы руководствовались тактическими вопросами, ориентировались на краткосрочную перспективу. Мы не сделали ничего, чтобы поддержать наших сторонников в этой стране и напротив своими отдельными действиями, усилили позиции наших противников. Инструментарий «мягкой силы» России в таком случае был либо не задействован вовсе, либо обращение к нему носило вторичный и фрагментарный характер. Вспоминается фраза первого президента России Б. Ельцина, который перефразировав знаменитые слова Дж. Кеннеди, сказал как-то: «Каждый русский должен проснуться и спросить себя, что он сделал для Украины!». К сожалению, следует признать, что даже для обеспечения собственных интересов на Украине мы за 20 с лишним лет сделали крайне мало. Результаты, как говорится, на лицо.

1 Фоминых А. «Мягкая мощь» обменных программ // http://www.intertrends.ru/sixteenth/008.htm

2 Global Flow of Tertiary-Level Students // http://www.uis.unesco.org/Education/Pages/international-student-flow-viz.aspx

3 Зарубежные представительства Россотрудничества // http://ukr.rs.gov.ru/ru/contacts

4 «В танго нужен партнер» // https://rg.ru/2014/08/05/kosachev-site.html