Есть ли будущее у «Турецкого потока»?

31 августа председатель правления "Газпрома" Алексей Миллер проведет в Турции переговоры по строительству газопровода «Турецкий поток». Об этом сообщает газета "Коммерсант" со ссылкой на замглавы «Газпрома» Александра Медведева.

«У нас предусмотрен визит в Турцию по повестке дня, по нашим взаимоотношениям. "Турецкий поток" — в том числе»,— говорится в сообщении.

Энергодиалог России и Турции комметирует политолог Ваге Давтян:

Вполне характерно, что после потепления российско-турецких отношений стороны не преминули вернуться к диалогу вокруг “Турецкого потока” – проекта, значимого не только в экономическом смысле, но потенциально имеющего системообразующее геополитическое значение для сторон. Значимость эго столь очевидна, что даже после сворачивания торгово-экономических отношений между странами после сбитого СУ-24 можно было с уверенностью констатировать: замораживание “Турецкого потока” имеет временный характер, и при малейшем переставлении политических акцентов стороны вновь ринутся к его реализации.

Вместо же переакцентуации произошло своего рода переосмысление, а следовательно – главный российско-турецкий проект будет размораживаться весьма быстрыми темпами. В чем же его значимость? И может ли он в конечном итоге стать главной политической инфраструктурой в российско-турецких отношениях?

Рассматривая вопрос с точки зрения российских интересов, прежде всего отметим, что после закрытия “Южного потока” Россия по сей день продолжает искать пути диверсификации поставок голубого топлива в европейские страны, свидетельством чему является лоббирование того же “Северного потока-2”. В этом смысле привлекательность “Турецкого потока” для России заключается, в частности, в том, что в отличие от “Южного потока”, он полностью вписывается в логику Третьего энергопакета ЕС. Так, для осуществления поставок в рамках проекта Россия, согласно решению Еврокомиссии, сможет использовать инфраструктуру конкурентного Трансадриатического газопровода (TAP) и тем самым избежать нарушения Энеркопакета, запрещающего одной компании одновременно добывать, транспортировать и продавать газ. Таким образом, используя территорию Турции, Россия получает возможность доставки газа в обход Украины к границам ЕС, где он и будет распределяться по европейской газотранспортной системе.

Более того, более 600 км подводной части “Турецкого потока” можно будет провести по уже разведанному коридору, изначально предусмотренному для “Южного потока”. И это тоже определенное экономическое преимущество. Что касается мощности газопровода, то здесь также за основу взяты параметры, запланированные в рамках проекта “Южный поток” - до 63 млрд куб.м. Правда, периодически озвучиваются и другие цифры, доходящие лишь до 30-32 млрд (см., например, заявление А. Миллера).

Интерес Турции в строительстве газопровода также имеет вполне объективные предпосылки. Прежде всего, строительство “Турецкого потока” значит присвоение Турции статуса крупного энергетического хаба, повышающего ее значимость не только как энергетического игрока, но и как геополитического актора в диалоге с европейцами. Более того, строительство газопровода рассматривается турками также в совокупности со скидками на закупаемый у России газ. Кстати, такая практика была заложена еще во время строительства газопровода “Голубой поток”.

Вместе с тем важно понимать, что Турция не планирует отказываться от идеи становления в качестве региональной державы, и в этом смысле российско-турецкие отношения уж никак не могут быть безоблачными даже при наличии множества совместных многомиллиардных контрактов. Несмотря на то, что Эрдоган обратился к российскому президенту с извинениями и предложением дружить в наиболее кризисный момент, чреватый потерей власти вследствие попытки госпереворота, тем не менее очевидно, что ни сам благодарный Эрдоган, ни турецкое государство в целом не собираются примерять на себе роль “второй скрипки”. Таковы исторические реалии, восходящие еще к 16 веку.

Кстати, в рамках энергетической темы не следует забывать также сделанное в октябре 2015 г. заявление турецкого президента о том, что Турция – главный покупатель российского газа, но при необходимости она сможет получать его из многих других мест, что стало бы большой потерей для России. Думаю, данный тезис – не просто часть политической риторики, хотя бы потому, что несет в себе долю объективности. Он требует более глубокого и системного осмысления. Как говорится, на всякий случай.