Стратегия дестабилизации («управляемого хаоса») характерна прежде всего для региона Ближнего Востока и Северной Африки, который в настоящий момент больше всех задействован в большой геополитической игре. Огромные запасы энергоресурсов и расположение стратегических транспортных коммуникаций предопределили заинтересованность западных стратегов в делах региона. Агрессия западных стран против суверенных акторов и легитимных государственных режимов привела к прямому свержению народных лидеров и созданию неустойчивых механизмов внутригосударственного управления, высокую роль в которых начал играть радикальный исламизм.
В конце 90-х годов среди американских неоконсерваторов, которые впоследствии заняли посты в администрации Дж. Буша мл. появляется геополитический проект «за Новый американский век» (Project for the New American Century). В нем формулируется главная задача - глобальное лидерство в мире. А также выдвигается тезис о необходимости бросить вызов режимам, которые враждебны американским интересам. Внимание фокусируется на Ближнем Востоке, в особенности на Ираке, руководство которого выставлялось как угроза нефтяным и региональным интересам США и их союзникам. Среди ключевых задач значилась смена режима и отстранение С.Хусейна от власти, что, по мнению неоконсерваторов, должно было привести к изменению баланса сил в регионе. На официальном уровне предпринимаются активные шаги по свержению легитимного государственного режима с помощью вооруженных сил и инструментов «мягкой силы».
Для этого в 1998 г. президент США Б.Клинтон подписывает так называемый закон о «Либерализации Ирака», который предполагал установление «демократического правительства» в стране и военное обучение оппозиции С.Хусейна, а также оказание финансовой поддержки лицам из так называемой «демократической» оппозиции. Впоследствии, не добившись желаемых результатов, Вашингтон пошел на очередное в истории нарушение международного права и вторгся в Ирак.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Именно международная агрессия против Ирака, сопровождающаяся увеличением числа террористических организаций, привела в итоге к хаотизации всего пространства Ближнего Востока. Действия США способствовали разложению внутригосударственных механизмов. Террористическая организация «Исламское государство» (деятельность организации запрещена в России - прим.ред.) была создана именно в Ираке, где нашла широкую поддержку в рядах бывших офицеров армии С.Хусейна, а также среди представителей иракской партии БААС.
Еще в период операции в Ираке США выдвинули в авангард внешней политики доктрину демократизации Ближнего Востока. Как в 2005 г. выразился президент страны Дж. Буш мл.: «…появление в самом сердце региона «свободного» Ирака будет жестким поражением сил тирании и служит своего рода сигналом всем – от Бейрута до Тегерана, что свобода может стать будущим каждой страны. Тем самым открывается дорога для «глобальной демократической революции». Вашингтон давал понять, что стратегия вмешательства извне с последующим установлением своей оккупационной администрации может распространиться далеко за пределы Багдада. Такое стремление привело к увеличению финансирования американских проектов в регионе, а также послужило предтечей к событиям «Арабской весны».
США, открыто провозгласив курс на свержение ближневосточных лидеров – М.Каддафи, Б.Асада, ранее С.Хусейна и обладая крупнейшей в мире разведывательной машиной, не могли не понимать, что государства погрязнут в хаосе и к власти придут разношерстные исламистские и террористические группировки. Утверждение, что США оказались полностью неготовыми к революционным событиям на севере Африки и в странах Ближнего Востока не соответствует действительности. Системный кризис в арабских странах развивался на протяжении десятилетий и во многом стал основной причиной революционных событий. Однако это не противоречит тому, что внешняя управляющая сила, опираясь как раз на объективно существующие в государстве проблемы, лишь использует энергию пассионарной «арабской улицы» для реализации своих геополитических целей.
Еще до активной фазы событий так называемой «Арабской весны», американскими ведомствами предпринимались конкретные действия по подготовке целевых групп агентуры влияния в странах Ближнего Востока и Северной Африки для консолидации оппозиционных деятелей. Инструментом реализации планов западных политтехнологов стала публичная дипломатия. С 2002 по 2009 годы США выступили в качестве инициатора многочисленных программ, направленных на создание прослойки лояльных США, демократических, прозападных граждан. В 2006-2011 гг. американское правительство активно использовало социальные сети для развития протестного движения (digital activism), особенно среди молодежи в странах Северной Африки и Ближнего Востока. Образовательная политика также способствовала поставленным целям. Так, сотни тысяч граждан региона были вовлечены в образовательные программы. Если из Египта в 2007 г. Госдепартамент пригласил к участию в программах в области развития демократии 47 300 граждан, то уже в 2008 цифра подошла к 148 700. Для взращивания будущих кадров оппозиции специально привлекалась молодежь, не имеющая возможностей получить высшее образование. В Тунисе наиболее деятельные члены оппозиции в 2003-2004 гг. получили приглашения в США. Непосредственно за несколько лет до событий «арабской весны» США развернули деятельность в сети интернет, создавая площадки для привлечения оппозиционных блогеров, которые затем объединяли оппозиционно-настроенных людей. Непосредственно весной 2010 г. правительство США совместно с Национальным демократическим институтом (классический для «цветных революций» американский инструмент «мягкой силы») собрало 31 активиста из таких стран, как Алжир, Тунис, Ливия, Марокко. Их обучали современным технологиям демонтажа политических режимов, а именно «твиттерно-фейсбучным» механизмам конфликтной мобилизации в условиях арабского востока. Больше того, в период активных протестных демонстраций США создали правительственные твиттер-аккаунты (e-diplomacy, i-diplomacy,tech@state) и с их помощью в оперативном режиме транслировали информационные сообщения, призывающие к конфликтной мобилизации масс. Таким образом очевиден высокий уровень внешнего воздействия на «непредсказуемые» революции в регионе.
События «арабской весны» ознаменовались победой «цветных революций» в Тунисе, Египте, Алжире, Йемене и ряде других стран. Все это способствовало накоплению конфликтного потенциала в регионе, который привел к затяжной нестабильности.
Волнения в Тунисе, начавшиеся в конце 2010 г., после акции самосожжения одного из жителей привели к так называемой «жасминовой революции», в результате которой был свергнут президент Бен Али. События в Тунисе эхом отозвались в соседнем Египте, где на протяжении нескольких десятилетий у власти пребывал Х.Мубарак. После массовых акций протеста, сопровождающихся давлением со стороны США и ЕС, египетский лидер уходит в отставку. Впоследствии к цепочке революционных событий присоединился ряд других государств севера Африки и Ближнего Востока.
Среди них следует выделить геополитически значимых региональных акторов - Ливию и Сирию.
В отношении Ливии и Сирии американцами предпринимались комбинированные действия с опорой на скрытое вмешательство без широкой огласки – обучение внутренней оппозиции, помощь ей оружием, боеприпасами, материальными средствами и открытое вмешательство – военное вторжение силами НАТО, создание так называемых оппозиционных, антиправительственных коалиций, состоящих из профессионально обученных террористов.
Ливию удалось разрушить как целое и процветающее государство с сильным лидером, имеющее свою независимую позицию на международное арене. При организации военной операции против руководства Джамахирии свою роль сыграло желание ливийского лидера уйти от практики международных расчетов в евро и американских долларах. Полковник М. Кадафи совместно с арабскими и африканскими странам стремился выстроить региональную систему, обеспеченную единой валютой – «золотым динаром».
Провозглашаемые Западом планы по трансформации региона все больше становится геополитической реальностью. Трансформация регионального баланса сил привела к нарастанию турбулентности, которая открыла экстремистам и религиозным фанатикам дорогу к власти и дала широкое пространство для маневра.
Технологии демонтажа политических режимов и как следствие хаотизация регионального пространства привели к созданию плацдарма для переноса конфликтности на пространство Евразии и Европы. При этом характерной особенностью было применение протестных технологий в отношении относительно прозападных режимов. Создание управляемого хаоса, в котором происходит дальнейшее перекраивание границ («балканизация»), сопровождаемое понижением контроля со стороны национальных государств над геостратегическими ресурсами и основными путями их транспортировки. Примечательно, что свергнутые государственные режимы в целом проводили антиисламистскую политику. Пространство целого региона как будто намеренно расчищалось для различных террористических группировок. Напомним, что тактика привлечения англосаксами в свои геополитические проекты «воинов джихада» не является принципиально новой и уже обкатывалась против Российской Империи в период XIX в., когда британские эмиссары-разведчики разжигали «газават» среди горских народов Кавказа.
Террористическая активность различных группировок в регионе стала геополитическим инструментом в руках внешней управляющей силы. США возвращаются к использованию старой тактики, которая имела место в период двух мировых войн. Используя географические положение – два океана, удаленность от очагов напряженности, они имеют возможность извлекать дивиденды из экспорта нестабильности с территории Ближнего и Среднего Востока и севера Африки на пространство ЕС, ослабляя тем самым европейские государства и «Евразийские Балканы». Организуя широкую коалицию для борьбы с терроризмом, они копируют англосаксонскую тактику «странной войны». Западные стратеги создают видимость борьбы, невидимой рукой управляя хаосом. Одновременно решается несколько задач: поддержание жизнеспособности своей экономики путем обеспечения военных заказов по линии ВПК и поддержание своего глобального доминирования.
В результате такой политики в разы увеличились потоки мигрантов, в ряды которых просачиваются подготовленные члены террористических ячеек, способные участвовать в массовых беспорядках на местах или организовать диверсии и террористические акты.
Внутри структурных подразделений группировки ИГ ряд ключевых должностей, которые ранее принадлежали преимущественно арабам-иракцам, в настоящее время занимают выходцы из китайского Синьцзяна и российского Кавказа, а также стран СНГ. Сложная внутриполитическая обстановка в государствах позволяет террористам находить точки опоры, в результате которых опасные тенденции постепенно становятся реальной угрозой для безопасности государства. На территорию России стали проникать эмиссары-вербовщики и отдельные боевые ячейки террористов, Китай сталкивается с повышением уровня активности уйгурских сепаратистов, пытающихся дестабилизировать ситуацию внутри СУАР (Синьцзянь-Уйгурский автономный район).
Проникновение боевиков из ИГ в Центральную Азию сделает крайне уязвимым «мягкое подбрюшье» России, а отсутствие визовых ограничений и массовое перемещение беженцев из стран этого региона может привести к усилению градуса межконфессиональной и межэтнической напряженности внутри страны. В особой группе риска находятся субъекты РФ с высоким процентом населения, исповедующего ислам. Перечисленные проблемы будут на руку тем силам, которые стремятся ослабить российское государство. Поэтому решение России начать военную операцию в Сирии, согласованное с легитимным руководством страны, является ничем иным как упреждающим ударом по геополитическому проекту – ИГ. Только расширение сети российских военных объектов и инфраструктуры на Ближнем Востоке с параллельным наращиванием эффективных вооруженных сил сможет остановить распространение управляемого хаоса на территорию России и стран СНГ.
Никита Данюк - заместитель директора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН
Комментарии читателей (0):