Общественный контроль как средство против «острой тупости»

Решением судьи Кировского районного суда Казани Гульчачак Хамитовой от 16 ноября 2015 года установлен... оксюморон, что в переводе с греческого означает «острая глупость», то есть нечто такое, чего на самом деле быть не может. И разве не является оксюмороном признание того, что пенсионер по возрасту, имеющий инвалидность II группы, является застрахованным в системе обязательного государственного пенсионного страхования (СОГПС)?!

Решение судьи Хамитовой вступило в силу 8 февраля 2016 года и, с формальной точки зрения, является законным, то есть основанным на законе. Но на самом деле оно основано не на законе, а на его лакуне (пробеле). И предназначено это решение для того, чтобы закрепить сомнительное право государства грабить тех, защищать социальное обеспечение которых его призвал единственный источник государственной власти.

Страхование как таковое — это ничто иное как предупреждение нежелательных событий. И если, например, начинающий акробат совершает кульбит, тренер его подстраховывает, чтобы тот не получил травму.

Если страхование представляет действия, направленные на защиту имущественных интересов застрахованных при наступлении более или менее вероятных событий, именуемых страховыми случаями, то это своего рода бизнес. Он, разумеется, не избавляет нас от нежелательных событий, однако гарантирует возмещение причиняемого ими ущерба за счет специальных фондов, формируют которые страховщики, а пополняют — страхователи.

Смысл страхования вполне очевиден: страхователь — им в общем случае может быть застрахованный — выплачивает страховщику определенную сумму. Например, однократно, страхуя некий объект на определенный срок. Или регулярно — вплоть до наступления страхового события.

Особенность, присущая всем видам страхования, заключается в том, что наступление страхового случая, с одной стороны, прекращает обязанности страхователя, а с другой, обязывает страховщика компенсировать застрахованному ущерб, обусловленный страховым событием.

Страховщик может выплатить застрахованному страховую премию единовременно, как, например, при добровольном страховании жилья от пожара. Или как в СОГПС — выплачивать застрахованному пособие до конца его жизни.

Есть и такие особенности, которые обусловливаются видом страхования. Так, при добровольном страховании взаимные права и обязанности его участников определяются соглашением сторон, основанным на законе, а в случае обязательного страхования условия определяет закон. При добровольном страховании страховщик в случае наступления страхового события, предусмотренного договором, свои обязательства исполняет безусловно, компенсируя ущерб, причиненный таким событием. С этой целью он производит страховую выплату (выплаты) страхователю или иному лицу, в пользу которого страхователь заключил страховой договор.

Иначе обстоит дело с СОГПС, где все работодатели являются страхователями, в силу чего они обязаны перечислять страховые взносы территориальному подразделению Пенсионного фонда России — держателю государственных пенсионных резервов. Так для СОГПС законодатель не сформулировал условия освобождения страхователей от их обязанностей по перечислению в ПФР страховых взносов. Эту лакуну ПФР и использует для того, чтобы грабить пенсионеров, что автор этих строк в полной мере испытал на себе.

Упомянутое в начале настоящей статьи судебное решение приобрело силу закона и, следовательно, не оставляет сомнений в том, что я остаюсь-таки застрахованным в СОГПС. Но поскольку смысл этого решения мне неясен, в районный суд я направил соответствующее заявление. Заметив, что в случае неясности судебного решения, участники дела вправе обратиться в суд, принявший неясное решение. Суд, получив такое обращение, имеет право, но, увы, не обязанность, разъяснить свое решение.

Этим правом воспользовался, в частности, судья Кировского районного суда Казани Владимир Морозов. И когда автор этих строк, действуя в интересах безногого Николая Игнатьева, попросил разъяснить, каким образом безногого человека можно вселить на второй этаж дома, не приспособленного для проживания маломобильных групп населения, судья Морозов поступил законно, но цинично. Дескать, вынесенное решение не требует разъяснений.

Основываясь на ст. 202 ГПК РФ, я попросил суд разъяснить, на каком основании районное Управление ПФР выплачивает мне пенсию по возрасту с доплатой за инвалидность, если я, по мнению этого недостойного учреждения, все же сохраняю статус лица, застрахованного в СОГПС? Не противоречит ли решение судьи Хамитовой здравому смыслу, который по идее должен быть присущ судье, и логике страхового бизнеса? Судебное заседание по рассмотрению моего заявления назначено на 16 марта 2016 года.

Итак, отказывая мне в установлении юридического факта, судья Хамитова приняла аргумент УПФР, которое основывалось не на законе, а на его лакуне. Действительно, закон об обязательном пенсионном страховании не содержит каких-либо указаний на оксюморон «страхование пенсионеров». А как считает сам УПФР, работодатели должны страховать всех своих работников кряду, включая стариков и инвалидов. И суд с этой «правовой позицией» согласился...

Но, коль скоро суд признал меня застрахованным в СОГПС, возникает вопрос: а по какому, собственно, праву УПФР тратит бюджетные деньги на мою пенсию? Посмотрим, как из этой ситуации будет выворачиваться судья Хамитова. Не исключаю, что она поступит точно так же, как ее коллега — судья Морозов, то есть откажет в разъяснении принятого ею решения.

В Кировский районный суд я обратился так же с требованием об установлении юридического факта, заключающегося в незаконности переложения обязанностей страхователя на застрахованного. Такое, насколько я понимаю, недопустимо ни для какого вида страхования.

Некогда действовавший, но к настоящему времени свое существование прекративший хозяйствующий субъект «ИП Андурский Е. Я.» в свое время являлся работодателем в отношении одноименного гражданина, страхуя этого гражданина от неизбежной старости и утраты трудоспособности. Учитывая, что застрахованный им гражданин достиг официально установленного возраста выхода на пенсию и утратил трудоспособность, получив II группу инвалидности (пожизненно), названный хозяйствующий субъект страхование эксплуатируемого им гражданина прекратил. Впоследствии этот субъект был ликвидирован без правопреемства (ст. 23, ст. 61 ГК РФ), а это значит, что никакие его обязательства не могли перейти к кому бы то ни было и, в частности, ко мне — гражданину, застрахованному в СОГПС.

Установить факт, заключающийся в том, что ту, на мой взгляд, мнимую задолженность, которую УПФР числило за ликвидированным хозяйствующим субъектом, это недостойное государственное учреждение перевело меня в нарушение закона, потребовалось, чтобы доказать незаконность взысканий, наложенных по требованию УПФР на мою пенсию.

Да, я стар, но я подтверждаю готовность нести ответственность по своим обязательствам в соответствии со ст. 24 ГК РФ, то есть всем принадлежащим мне имуществом, за исключением того имущества, на которое в соответствии с законом не может быть обращено взыскание, включая старенький компьютер, который использую в своей профессиональной деятельности как журналист.

И если УПФР желает доказать, что у меня — не работающего, по крайней мере, за вознаграждение пенсионера есть перед ним какие-либо обязательства, должно это доказать, опираясь на закон, а не на его пробел.

Чего ты добиваешься от государства? - вправе поинтересоваться взыскательный читатель.

У меня — полноправного члена бесправного российского общества в данном случае есть одна только цель — понудить государство к тому, чтобы оно придерживалось собственного «устава», ст. 39 которого обязывает его осуществлять социальное обеспечение граждан по возрасту и по инвалидности.

А чего добивается государственный ПФР?

Оно, как я думаю, пользуясь попустительством государственного суда, желает и далее грабить пенсионеров, обязывая работодателей страховать старых от старости, а инвалидов — от утраты трудоспособности.

Да, но есть ли у обычных пенсионеров — про касту госслужащих мы не говорим — право немного подрабатывать к пенсии? И если уж право на посильный труд распространяется и на пенсионеров, то стоит ли их числить застрахованными в СОПГС. И не пора ли законодателю навести ясность, разъяснив, что у работодателей есть право заключать с работающими пенсионерами договора добровольного пенсионного страхования, поскольку законодательство о СОГПС на них не распространяется?

Будучи руководителем зарегистрированной правозащитной НКО должен констатировать разложение российского государство и его институтов. Есть только одно средство, способное предотвратить окончательное его разложение. Это общественный контроль, к которому я был вынужден прибегнуть на этот раз, чтобы защитить от грабежа свою пенсию, заработанную честным трудом.