Синдром «онижедетей» в сирийской истории

- Наши мальчики гибнут в Сирии, - голосом, исполненным трагизма, сказал мне вчера один из моих знакомых или, как у нас принято говорить, "коллег по цеху. - Зачем они были посланы туда, почему они вынуждены, еще толком не начав жить, умирать за чуждые им интересы, за сохранение у власти ближневосточного тирана, за то, чтобы бороться с каким-то выдуманным призраком?

Признаюсь, сначала я немного опешила, потому что ни сразу поняла, о каких мальчиках идет речь. В моем представлении мальчики - это люди до 20 лет, максимум до 25, и то с большой натяжкой. Поэтому я решила прояснить ситуацию и конкретизировать, о ком, собственно говоря, идет речь.

- А мальчики - это кто?

- Как "кто"? - возмутился знакомый. - Вот эти самые летчик и пехотинец, которые погибли неделю назад. Или ты не в курсе?

- Конечно, в курсе, - признала я. - Только мне как-то сложно классифицировать как мальчика человека, который является моим ровесником. Понятно, что, когда я встречаюсь со студенческими друзьями или с теми, с кем дружу кучу лет, то называю их "мальчиками" и "девочками". Но при этом ведь никто не питает иллюзий, что мы до сих пор носим бантики и шортики, деремся портфелями, обсуждаем первые наши любовные страсти, или передаем друг другу шпаргалки на экзаменах. При всем при том мы понимаем, что давно стали взрослыми, и самостоятельно принимаем решения по тем или иным вопросам, и также принимаем последствия для себя этих решений.

- А кто там был твоим ровесником? - явно растерялся собеседник.

- Погибший летчик, - пояснила я. - Что касается морского пехотинца, то его тоже сложно назвать мальчиком, поскольку ему было 29 лет. Молодым мужчиной, с высоты наших с тобой лет - конечно. Но опять-таки речь шла о вполне взрослом самостоятельном человеке, не так ли?

- Ну, не знаю, откуда у тебя такая информация, - знакомый слегка надулся. - Но так ли важно, сколько им было лет.

- Важно, потому что те, кто продвигает очередную байку про "онижедетей", на которую клюют доверчивые люди вроде тебя, отлично знают, что делают. Их целью было создать прецедент и погнать волну о несчастных малышах, которых чуть ли не вытащили из пеленок и отправили воевать в Сирию, где они пали безвинными жертвами чужой войны. Прием, мягко говоря, не новый - с одними "онижедетьми" столкнулась уже наша соседняя страна, и при ближайшем рассмотрении они оказались совсем не детьми, а взрослыми людьми. Но согласись, одно дело - взрослый человек, а другое - вот эта самая картина чуть ли не подростка, которого "развели" и убили взрослые дяди и тети.

На этом наш разговор перешел на другие темы, поскольку собеседник явно был не склонен раздувать ту, которую сам же поднял. А я задумалась над тем, что и в этом случае мы видим хорошо знакомую руку, которая, как выяснилось по итогам последних нескольких лет, очень не любит менять сценарии, поэтому, чуть что, "прокатывает" один и тот же. И еще я подумала о том, что многие люди у нас не обладают ни критическим мышлением, ни способностью находить и усваивать важную информацию - поэтому им легко можно "втереть" легенду про несчастных деток, хоть тут, хоть там.

Когда очередной синдром "онижедетей" срабатывает, и государство катится в тартарары, уже не имеет значения разоблачение этого мифа и установление "возрастного фактора" в данной конкретной истории. А потому свой рассказ о вчерашней беседе мне хочется закончить словами чешского писателя Юлиуса Фучика - "люди, будьте бдительны!" Не вы первые и не вы последние, которых стараются развести!