Чему учит суд

Журналистское расследование дела Николая Игнатьева автор этих строк – специальный корреспондент ИА REX ведет по поручению редакции. По этому делу было принято множество судебных решений. И ни одно из них не было исполнено, по крайней мере, в отношении Игнатьева. С учетом этого обстоятельства, действуя в качестве председателя татарстанской региональной общественной правозащитной организации (в дальнейшем НКО) в прокуратуру Казани автор настоящей статьи направил заявление о возбуждении уголовного производства по ст. 315 УК РФ. Проверку заявления прокуратура поручила межрайонной службе судебных приставов-исполнителей. Надеюсь, что этот материал поможет ей выполнить поручение прокуратуры.

Была ли польза от судебных решений, принятых по делу Игнатьева? Польза, разумеется, была. Но не для Игнатьева, остающегося, что называется, у разбитого корыта. Пользу из судебных решений по этому делу извлекла семья некоего Ирека Каюмова, к главному фигуранту описываемого дела отношения не имеющая. Но, несмотря на это обстоятельство, муниципальное жилье названная семья получила. На правах «сына лейтенанта Шмидта». И вот уже полтора года она проживает в благоустроенной трехкомнатной муниципальной квартире, которую ей, попирая интересы собственника – муниципального образования города Казани своим решением предоставил благодетельный судья Владимира Морозова. Однако собственник это решение не исполнил. Постановление о вселении семьи г-на Каюмова в квартиру, выделенную щедрым судом, исполком Казани не издал, договор социального найма с названным господином не заключил.

Чужая душа – потемки. Сказанное в полной мере касается судей. Их решения порой обусловливаются не столько законом, сколько неподдающимся внешнему контролю внутренним убеждением. Трудно сказать, на чем основывалось внутреннее убеждение бескорыстного судьи Эдуарда Каминскому. Но он, действуя в интересах г-на Каюмова, который его об этом официально не просил, в нарушение порядка, предусмотренного ГПК РФ, «установил» факт, имеющий юридическое значение. Якобы Игнатьев вселил свою сожительницу вместе с ее малолетним сыном Иреком. Последний неизвестно на каком основании, уже после смерти матери получил постоянную регистрацию по адресу квартиры Игнатьева. На самом же деле никакого вселения не было, да и не могло быть, поскольку иное противоречило бы закону. Судья Каминский как бы не заметил, а потому ми не дал никакой оценки доводу Игнатьева о том, что г-н Каюмов не является членом его семьи. А ведь как заметил адвокат Ч., названный господин вселялся и прописывался в качестве члена семьи нанимателя, не будучи им фактически.

В итоге 18 ноября 2011 года судья Каминский принял беспрецедентное по своей циничности решение зачистить квартиру беспомощного Игнатьева от его законной супруги, осуществлявшей за своим мужем – инвалидом I группы постоянный внешний уход. Как я думаю, он сделал это исключительно ради того, чтобы выполнить предполагаемый заказ г-на Каюмова вселить его в квартиру Игнатьева вместе с новорожденной дочерью, правда, без ее кормилицы – сожительницы г-на Каюмова.

Очевидно, что г-ну Каюмову – собственнику частного дома, доставшегося ему по наследству от умершей матери, не было никакой нужды жить вместе с безногим инвалидом. А решение судьи Каминского ему потребовалось на будущее, чтобы в свое время получить муниципальное жилье. Этот план г-ну Каюмову вполне удался. Однако карты «подельникам» спутал исполком Казани. Он решением судьи Каминского попросту пренебрег.

Однако тогдашний руководитель исполкома – ныне первый вице премьер Татарстана Алексей Песошин отказал автору этих строк – председателю Общественного совета, бездействующему при исполкоме, попросившему все же заключить договор социального найма с Игнатьевым. Впрочем, понять г-на Песошина было немудрено. Он не мог не понимать, что, пойдя мне навстречу, исполком вынужден был бы учесть решение судьи Каминского о подселении к Игнатьеву постороннего для него г-на Каюмова. И в нарушение закона наделить его правом пользования квартирой Игнатьева. На это исполком не решился. Отсюда следует, что, во-первых, решение судьи Каминского муниципальное образование не исполнило и, во-вторых, правом пользования квартирой Игнатьева г-на Каюмова оно не наделило.

В 2013 году депутат республиканского Госсовета Хафиз Миргалимов – ныне кандидат в президенты Татарстана провел круглый стол, фактически посвященный квартирному вопросу Игнатьева. Депутат выразил уверенность в том, что совместными усилиями Госсовету, органам исполнительной и судебной власти, а также общественных организаций удастся решить трудности отдельно взятого инвалида. По результатам круглого стола г-н Миргалимов обратился к региональному прокурору с просьбой позаботиться об улучшении жилищных условий безногого Игнатьева, ютящегося в ветхом доме, удобства в котором изначально запроектированы не были.

Отреагировав на просьбу депутата, прокуратура обратилась в районный суд. Вот тут-то г-н Каюмов и воспользовался своими «правами», попросив прокуратуру включить в список выселяемых из квартиры Игнатьева его семью. Которую, напомним, собственник правом пользования этой квартирой так и не наделил: нет договора социального найма – нет и права пользования.

Это обстоятельство, впрочем, никому не помешало: прокуратуре потребовать выделения муниципального жилья семье г-на Каюмова, суду – удовлетворить это требование г-на Каюмова на том шатком основании, что он по адресу квартиры Игнатьева прописался в 1995 году, уже после смерти своей матери – сожительницы Игнатьева. В итоге беспомощного Игнатьева без жены, но вместе с семьей г-на Каюмова судья Морозов решил вселить в трехкомнатную муниципальную квартиру, выделив ее на недоступном безногому инвалиду втором этаже многоквартирного дома.

Региональный Верховный суд установил, что г-н Каюмов решение судьи Морозова исполнил добровольно (и даже за свой счет отремонтировал полученную квартиру). И никого не обеспокоил тот факт, что в результате многоходовки главный фигурант описываемого дела вынужден оставаться в том же самом ветхом доме 1934 года постройки, откуда своим решением судья Морозов постановил снять с регистрационного учета. В виду чего инвалид вот уже целый год не получает положенной ему субсидии…

Правовое воспитание граждан – это одна из важнейших функций суда. Спрашивается, что суд воспитывает в гражданах, наблюдающих за перипетиями дела Игнатьева? Очевидно, что своими решениями суд прививает правовой нигилизм, чувство абсолютной безысходности, неверие в возможность достижения справедливости. Своими решениями по делу Игнатьева суд наглядно показывает, что ни у кого не должно возникать сомнений во всемогуществе (и безнаказанности) богоподобных мантиеносцев.

Спрашивается, как быть с обязательностью исполнения судебных решений? С этим не может быть проблем, но только в том случае, если судебные решения исполнимы, чего нельзя сказать о решениях по делу Игнатьева. Которое, как мне подсказывает внутренне убеждение правозащитника, основано на… коррупции, от которой судебная система не застрахована.

С формальной точки зрения, «неустановленные» должностные лица казанского исполкома должны быть привлечены к ответственности за злостное неисполнение судебных решений. Но, с другой стороны, как они могли исполнить судебные решения по делу Игнатьева, если это предполагает грубое нарушение требований ЖК РФ? Вот как исполком Казани может предоставить квартиру г-ну Каюмову, если он не был, да и не мог быть признан ни малоимущим, ни нуждающимся в муниципальном жилье?

Справка. В соответствии со ст. 49 ЖК РФ жилое помещение муниципального жилищного фонда предоставляется малоимущим гражданам по договору социального найма, если они признаны нуждающимися в таких помещениях и при этом являются малоимущими.

Получить муниципальное жилье г-н Каюмов смог лишь потому, что, как посчитал судья Каминский, Игнатьев вселил свою сожительницу с ее сыном Иреком в качестве членов своей семьи, тогда как родственных связей с ними он не имел, а вступившими в силу судебными решениями не было установлено, что Каюмовы являются членами семьи Игнатьева.

Суд может поставить точку в любом споре. Увы, но иногда, как это произошло, например, в деле Игнатьева, суд разрешает спор, попирая закон. Впрочем, ни г-ну Каминскому, ни г-ну Морозову опасаться нечего: вышестоящие коллеги с пониманием относятся к косякам нижележащих судей. Которые должны быть признательны депутатам за то, что они не посчитали необходимым нормы общественного контроля распространить на суды. Однако с делом Игнатьева у судебной системы все же вышла осечка…

Уже упоминавшаяся НКО приняла эстафету у Общественного совета по вопросам развития городского хозяйства, которому его куратор – заместитель руководителя казанского исполкома Александр Лобов так и не доверил административное разбирательство по делу Игнатьева. А жаль, ведь такого рода разбирательство могло бы избавить суды об бесконечных разбирательств, сэкономив уйму времени инстанциям, вовлеченным в разрешение квартирного вопроса инвалида...

К слову, об НКО. Напомню, что региональное Управление Минюста РФ решило предпринять меры репрессивного характера в отношении Правозащитного центра, вступившего в борьбу с властями за права беспомощного инвалида. Однако эта НКО, несмотря на репрессии, продолжит свою миссию по оказанию помощи тем, кто ищет справедливости, что касается, в частности, Игнатьева. Ну, что же, посмотрим, какое решение будет принято по заявлению о злостном неисполнении судебных решений по делу Игнатьева. А там посмотрим, как быть дальше…