Когда заместитель министра энергетики России Анатолий Яновский сообщил, что Россия и Турция намерены до конца июля 2015 года подписать межправительственное соглашение по «Турецкому потоку», а член правления «Газпрома» Олег Аксютин рассказал, что укладка трубы на мелководье стартует уже в первой декаде июня, некоторые эксперты пришли к выводу о том, что Москва стала форсировать процесс реализации проекта. Ранее сообщалось, что «Газпром» намерен запустить первую нитку трубопровода уже в декабре 2016 года. Потом стало известно, что до сих пор не получено официальное разрешение от Анкары, оно поступит к моменту, когда труба будет подведена непосредственно к турецкой территории. Возникшие проблемы связывались с тем, что Россия отказывается от украинского транзита и действует в ситуации режима санкций, поэтому вынуждена будет пойти на некоторые уступки туркам в вопросе ценообразования на газ.
Действительно, на первом этапе турецкой стороне удалось добиться скидки. До того импортеры были вынуждены платить за газ по цене 2014 года — $374 за тысячу кубометров. Теперь цена за первый квартал 2015 года будет пересчитана до уровня менее $300, а во втором квартале составит около $260. Не вдаваясь в технические детали сложного переговорного процесса, сошлемся на мнение экспертов, которые считают, что «неприятным сюрпризом для Анкары стало то, что даже нынешний уровень цены, установленный „Газпром-экспортом“, оказывается значительно выше, чем для Германии или Украины», хотя до этого «риторика Москвы указывала на то, что Анкара рассматривается как стратегический партнер, второй по величине рынок „Газпром-экспорта“, соответственно, может рассчитывать на большее. Конечно, ценовые преференции — предмет особого анализа, где присутствуют элементы торга и блефа. Напомним, что в апреле председатель правления „Газпрома“ Алексей Миллер объявил, что после 2019 года с истечением срока контракта с Украиной этот транзит будет закрыт. Однако немецкие эксперты со ссылкой на председателя комитета Государственной думы РФ по энергетике Ивана Грачева утверждают, что „решение о закрытии украинского транзита все-таки не окончательное“, все может измениться, если „не будут мешать киевские и западные политики“. В этой связи американский министр энергетики Эрнест Монис призвал „готовить Москве ответ на угрозу“, поскольку отказ от украинского транзита или сохранение определяет долгосрочную диагностику политического процесса на Украине.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Отметим ещё одну важную деталь. На днях посол Турции в России Умит Ярдым в интервью „Интерфаксу“ выступил с любопытным заявлением. Объясняя затяжку с подписанием межправительственного соглашения по „Турецкому потоку“, он связал это с необходимостью „провести большую работу“, так как „для реализации столь масштабного проекта недостаточно лишь желания, нужно еще решить ряд вопросов: определить конечного потребителя и покупателя, влияние проекта на окружающую среду, получить разрешение на прокладку труб по дну Черного моря и так далее“. При этом Ярдым подчеркнул, что значимость „Турецкого потока“ ему понятна, особенно в ключе обхода поставок территории Украины», и назвал вероятной датой запуска 2017 год. Это первое. Второе: заявление посла, на наш взгляд, не случайно совпало с решением Рижского саммита «Восточного партнерства» обозначить «Южный коридор» в качестве главного энергетического проекта Евросоюза. Напомним, «Южный коридор» — это система существующих и строящихся газопроводов, которая должна связать ЕС через государства Кавказа с регионом Каспия в обход России. Система включает южнокавказский Трансанатолийский (TANAP) и Трансадриатический (TAP) газопроводы. Коридор до Европы проходит через Азербайджан, Грузию, Турцию. В качестве основного источника газа для него рассматривается месторождение Шах-Дениз-2 на азербайджанском шельфе Каспийского моря. В случае подключения к этому проекту Транскаспийского газопровода появится возможность транспортировки по «Южному газовому коридору» туркменского газа.
Именно на этот фактор делает главную ставку Баку, стремясь зафиксировать с Брюсселем «уровень стратегического партнерства». Как сообщил по этому поводу министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров, «уже заложен фундамент Трансанатолийского трубопровода (TANAP), в рамках которого первый газ в Турцию поступит в 2018 году, а в Италию — в 2019 году». То есть, по всему раскладу, «Турецкий поток» опережает TANAP с выходом на турецкий газовый рынок только на год. Если Е. С. как крупнейший в мире импортер энергоносителей действительно стремится сохранить статус-кво с украинским транзитом и осуществить проект «Южный коридор», то он имеет несколько вариантов действий: 1. сменить в Киеве действующую власть или изменить его политику до приемлемого Россией уровня; 2. определиться с геополитическими перспективами Турции, если действительно существует желание превратить её в ведущий на Ближнем Востоке энергетический хаб; 3. выстроить устойчивую геополитическую логистику для газотранспортной инфраструктуры от Азербайджана через Грузию в Турцию, особенно по части нейтрализации рисков, связанных с урегулированием закавказских конфликтов.
Однако на всех обозначенных направлениях действия Евросоюза являются абсолютно алогичными. Наряду с украинским кризисом, на Ближнем Востоке, в 350−500 километрах от границ Закавказья, набирает силу радикальная группировка «Исламское государство», которая контролирует значительные части Ирака и Сирии. Существует вероятность переноса «вируса дестабилизации» на территорию Турции, которая и для «Турецкого потока», и для TANAP является главным транзитным государством. Эксперты полагают, что при определенных условиях может заполыхать и соседний Иран, точно так, как это происходит сегодня в Йемене. При этом избранная международной коалицией тактика авиаударов по позициям террористов малоэффективна, а участвовать в наземной операции ни США, ни ЕС не желают: даже в качестве какого-либо в будущем вооруженного прикрытия существующей в регионе трубопроводной инфраструктуры. Ближний Восток введен в фазу новой геополитической реконструкции. По всем признакам Вашингтон и Брюссель осознают всю глубину проблем, с которыми сталкиваются государства так называемого Большого Ближнего Востока, действуют в предчувствии «родовых мук» появления новых государственных образований и в Закавказье, намеренно поощряют тлеющие региональные осложнения, связанные в том числе и с новоявленными энергетическими проектами, возбуждают национальные амбиции, мотивируют корпоративные интересы и разжигают различные исторические претензии. Конечно, в складывающейся ситуации идеальным выходом было бы объединение двух проектов, «Турецкого потока» и TANAP, что позволит избежать очевидных геополитических рисков. Но Баку вряд ли готов к таким решениям.
Комментарии читателей (2):
А причем здесь Баку? Оба проекта идут по территории Турции. А последняя заявляет, что проекты не соперничают и наоборот, дополняют друг друга. Паника на пустом месте.