О гуманизме

Логика политики отличается от логики военного столкновения. Смысл операций с точки зрения военного, непосредственно участвующего в бою, выглядит иначе, нежели с точки зрения политика. Просто иначе. И поэтому политическая рациональность и целесообразность конкретного шага может не совпадать с военной целесообразностью. А иногда даже противоречить. И тут важно: или ты политику подчиняешь военной логике или наоборот сугубо военная логика является инструментом и средством достижения политических целей. "Война - слишком серьезное дело, чтобы доверять ее военным", - уверял многоопытный Талейран.

"Я призываю силы ополчения открыть гуманитарный коридор для украинских военнослужащих, оказавшихся в окружении, для того, чтобы избежать бессмысленных жертв, - заявил президент российской Федерации.

Отмечу что у предложения есть вторая неотъемлемая от первой часть, на которую наши ультрапатриоты" обращают меньше внимания: "Я вновь призываю власти Украины немедленно прекратить боевые действия, остановить огонь, сесть за стол переговоров с представителями Донбасса, решать все накопившиеся проблемы исключительно мирным путем".

Получится ли это очередное принуждение Киева к миру?

Жертвами силовой операции, которую не останавливает Киев, уже стали более 2000 человек, и их число растет. Число беженцев с Украины в Россию достигло уже 814 тысяч человек, отмечает российский посол при ООН В.Чуркин.

"Украинские силовики применяют ракетные системы залпового огня, артиллерию и авиацию, в ход идут запрещенные боеприпасы, в том числе с фосфорной начинкой...Киевские власти торпедировали все договоренности по урегулированию кризиса на Украине: Женевское заявление от 17 апреля и Берлинскую декларацию от второго июля… Соглашение от 21 февраля также открывало реальную возможность цивилизованного выхода из кризиса, – напомнил Чуркин. – Предложенный же президентом Порошенко «мирный план» был лишь шагом к дальнейшей эскалации, поскольку обуславливал перемирие капитуляцией ополченцев".

Представляется, что заявление в очередной раз демонстрирует заинтересованность в деэскалации конфликта, в отличие от НАТО, и киевских лидеров, готовых воевать до последнего украинского солдата. Это попытка вновь перевести военный конфликт в политическую плоскость. Как минимум, в менее кровавую плоскость. Это представляется более чем своевременным. Потому что когда читаешь комментарии и отклики на события украинских пользователей, да и значительной части российских, начинаешь испытывать серьёзную тревогу за состояние психики этих людей, всё более напоминающей толпу озверевшего римского плебса на трибунах Колизея во время гладиаторских боёв. "Если мы не прикончим войны, война прикончит нас" -сказал в своё время Герберт Уэллс.

Впрочем уже и европейские холодные головы, поняв что внаглую игнорировать российские интересы и интересы юго-востока Украины может оказаться себе дороже, озвучивают запоздавшую мысль, что горячие украинские хлопцы немного перегнули палку, что надо искать политическое решение конфликта, через децентрализацию, федерализацию, предоставление определённых прав русскому населению и восточным регионам, ставшим уже Новороссией...

Д.Оуэн, бывший министр иностранных дел Великобритании уже готов даже допустить статус Крыма аналогичный статусу Гуантанамо. Что ещё вчера было невозможным и немыслимым в устах авторитетного европейского политика.

Правда непонятно, почему именно Гуантанамо, а не Гибралтара или Фолклендов? А вообще о нерушимости границ и территориальной целостности государств по моему, европейским и заокеанским политикам надо было печься в 1991 году. Теперь "процесс пошёл". я, честно говоря, не уверен, что карта постсоветского пространства да и Европы будет выглядеть через пару лет точно также как и сегодня. Хотелось бы, правда, чтоб процесс развода и переформатирования границ (включая Украину) осуществлялся ближе к чехословацкому сценарию, нежели к югославскому. Однако мы видим,что слишком влиятельные силы заинтересованы в обратном.

Академик РАН Сергей Глазьев жёстко и без излишней поликорректности обрисовывает главный, с его точки зрения, аспект конфликта:

"Выращиваемый западными наставниками украинский нацизм всегда был ориентирован против русских, против Москвы. В этом нынешние нацисты не отличаются от своих предшественников - гитлеровских приспешников. Поменялся только хозяин, место которого занял Госдепартамент США. Но этот хозяин, в отличие немецких фашистов, предпочитает все делать чужими руками...европейская поддержка украинских нацистов индуцируется более сильным конфликтным полем, задаваемым американскими интересами в сохранении глобального доминирования...США теряют свое доминирующее положение в мировом производстве, центр которого перемещается в Китай и другие страны Азии. Их финансовой гегемонии угрожает нарастающая вероятность краха долларовой пирамиды собственных государственных обязательств. Ведущее положение доллара на мировом валютном рынке подрывается процессами региональной экономической интеграции. Наконец, невозможность поддержания сбалансированности национальной финансово-экономической системы без мощной и растущей подпитки извне объективно толкают США на путь эскалации военно-политической напряженности и развязывании мировой войны. Это главное конфликтное поле, сверхнапряжение которого индуцирует всплеск напряжения на других конфликтных полях".

Наши "партнёры" в условиях кризиса в последнее время немало преуспели чтобы столкнуть лбами славян, Россию и Украину между собой во имя собственных интересов а Россию изображать в лучших Геббельсовских традициях ответственной за всё "империей зла". Но и заявление Путина, и готовность прислушаться к этому заявлению ополченцев юго-востока Украины свидетельствует о том, что ситуация осознаётся и будет использоваться любая возможность для того,чтобы разрушить эту стратегию, хотя бы в той степени, в какой это зависит от одной стороны конфликта. Даже если кому-то с военной точки зрения такие шаги и проявление гуманизма в отношении вооружённого противника покажутся нецелесообразными, бессмысленными, а с точки зрения морали, может даже и кощунственными. Но хотя бы попробовать стоит.

"Война — не продолжение политики, а поражение политики", - говорил один немецкий генерал.