Это я об инвалиде I группы Николае Игнатьеве, журналистское расследование дела которого приводит к невеселому выводу: если уж человек попали под судебный замес, у него практически нет шансов выбраться из этого замеса. Во всяком случае, несмотря на участие достаточно серьезных СМИ, добиться справедливости в деле Игнатьева пока не удается.
И это объяснимо: в стране, где любые проблемы принято решать за деньги, никто не может оставаться белым и пушистым. Даже суд. Отсюда актуальность общественного контроля как средства профилактики коррупции, которая, как об этом свидетельствует дело Игнатьева, проникает во все поры общественного организма. По-видимому, не стало исключением и правосудие.
В прошлый раз речь шла о решении судьи Кировского районного суда Казани – ныне судьи Верховного суда Татарии Эдуарда Каминского, который 18 ноября 2011 г. разрешил иск Игнатьева и встречный иск Ирека Каюмова. В пользу г-на Каюмова, которого судья Каминский вселил в квартиру Игнатьева, выселив из этой квартиры супругу нанимателя – Гюльнару Зиннатуллину.
Следующий раунд сражения Игнатьева с г-ном Каюмовым провел судья Кировского районного суда Казани Владимир Морозов. 3 октября 2013 года он рассмотрел иск прокурора района к исполкому Казани и встречный иска исполкома к Игнатьеву и Каюмовым.
Но, прежде чем продолжить анализ решения судьи Морозова, должен заметить, что 31 июля 2014 года судья Морозов отказал автору этих строк – представителю Игнатьева в пересмотре своего решения по вновь открывшимся обстоятельствам. Основным обстоятельством послужила непригодность квартиры, выделенной судьей Морозовым якобы для безногого инвалида Игнатьева. Дело в том, что при только осмотре этой квартиры обнаружилось, что она не соответствует СНиП 35-01-2001.
Участникам процесса по рассмотрению заявления о пересмотре решения судьи Морозова я предоставил письменные пояснения. В них, в частности, сообщалось, что исполком Казани ввел суд в заблуждение относительно якобы существующего решения предоставить квартиру несуществующей в природе семье Игнатьева-Каюмовых. Как выяснилось, постановления о выделении такой квартиры исполком не принимал.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Изначально прокуратура обратилась с иском к исполкому Казани о выселении в благоустроенное жилое помещение только Игнатьева. Она, в свою очередь, среагировала на обращение депутата Государственного совета Татарии Хафиза Миргалимова и автора этих строк о том, что безногий инвалид вынужден ютиться в ветхом доме, в удобства в котором запроектированы не были.
Законную супругу Игнатьева в список выселяемых прокуратура не включила. Но учла интересы г-на Каюмова: когда он попросил в благоустроенное помещение вселить и его, прокуратура увеличила исковые требования, распространив свою заботу также на г-на Каюмова и его детей. Вот они-то и стали выгодоприобретателями слаженных действий прокуратуры, суда и исполкома Казани. Их усилиями дело о выселении/вселении разрешилось в пользу г-на Каюмова, семья которого в январе 2014 года успешно вселилась в предоставленную судьей Морозовым благоустроенную трехкомнатную муниципальную квартиру. Быть может, потому эту квартиру и выделили на втором этаже многоквартирного дома, чтобы безногий инвалид не омрачало победу г-на Каюмова…
Статья 45 ГПК РФ позволяла прокуратуре обратиться в суд с иском в защиту прав, свобод и законных интересов Игнатьева. Но давала ли она право прокуратуре обратить в суд и защиту нарушенных или оспариваемых прав Каюмовых на обеспечение их муниципальным жильем?
Думаю, что нет, не давала. Прокуратура, возможно, не учла, а, скорее всего, не пожелала учесть ст. 49 ЖК РФ, в соответствии с которой на муниципальное жилье могут претендовать лишь малоимущие граждане. И не просто малоимущие, а только те из них, которых органы местного самоуправления признают нуждающимися в таком жилье. Что же касается г-на Каюмова, то его ни малоимущим, ни нуждающимся в муниципальном жилье такие органы не признали.
На обращение прокуратуры в суд исполком Казани отреагировал встречным иском к Игнатьеву и Каюмовым, потребовав расторгнуть с ними договора социального найма. Однако расторгать было нечего: исполком Казани в лице своего руководителя Алексея Песошина отказал автору этих строк – председателю Общественного совета при исполкоме Казани, просившего заключить договор социального найма с Игнатьевым. Обращение в прокуратуру никакого действия не возымело. Районный суд отказался понудить исполком к заключению такого договора. А республиканский суд решение районного суда оставил в силе.
Своим решением судья Морозов семье Каюмовых предоставил-таки муниципальное жилье. Он принял такое решение, приняв во внимание выписку из домой книги. Ту самую выписку, которая судье Каминскому помогла разрешить дело Игнатьева в пользу Каюмова.
Согласно этой выписке в квартире Игнатьева, кроме него самого были зарегистрированы также Каюмовы, которые Игнатьеву якобы доводятся близкими родственниками. Однако прокуратуре достоверно было известно, что своим решением от 24.12. 2013 г. по делу № 2-3677/2013 судья Татьяна Юшкова установила недостоверность записи в домовой книге о родстве Игнатьева и Каюмовых. Кроме того, прокуратуре было известно о решении от 15.05.2013 г. по делу № 2-1407/2013, которым судья Гульчачак Хамитова установила, что г-н Каюмов членом семьи Игнатьева не является.
Практика автора этих строк свидетельствует о том, что судьи не слишком хорошо ориентируются в жилищном законодательстве. Судья Морозов – не исключение. Иначе он не стал бы указывать в своем решении на то, что право пользования помещениям в муниципальном жилищном фонде, равно как и вытекающие из него последствия, распространяются на всех лиц, зарегистрированных в данном жилом помещении.
А ведь и Конституционный суд РФ, и Президиум ВС РФ разъясняли, что регистрация гражданина по адресу того или иного жилого помещения не обусловливают каких-либо прав или обязанностей такого гражданина в отношении этого помещения. И если бы исполком Казани согласился с моим предложением рассмотреть дело Игнатьева в административном порядке, судебных ошибок удалось бы избежать. Но исполком не согласился...
Но что же побудило прокуратуру пролоббировать квартирный вопрос г-на Каюмова, заведомо зная, что в муниципальном жилье нуждаются многие тысячи жителей Казани? Например, соседи Игнатьева, которые, так же, как и он, проживающие в ветхом доме.
И почему судья Морозов под сурдинку разговора об улучшении жилищных условий безногого инвалида, благоустроенной трехкомнатной квартирой решил обеспечить г-на Каюмова? И тем самым нарушить права собственника этой квартиры – муниципального образования.
Интересно, что представитель исполкома Казани на процесс по рассмотрению заявления о пересмотре решения судьи Морозова не пришел. Но судья Морозов не посчитал нужным разрешить вопрос о рассмотрении этого заявления в отсутствие названного представителя. А старший помощник прокурора района Сергей Перфильев, казалось бы, обязанный поддержать Игнатьева, попенял мне – его представителю на то, что мы не пожаловались на недоступность предоставленной квартиры инвалиду.
Мы жаловались, конечно. Но в удовлетворении соответствующей жалобы отказал судья Андрей Андреев. А Верховный суд Татарии его решение оставил в силе. Заподозрив нас в том, чтобы мы претендуем на переоценку решения судьи Морозова.
Когда судья Морозов удалился в совещательную комнату для принятия решения по моему заявлению о пересмотре своего решения, г-н Перфильев изрек, что судья Морозов откажет в удовлетворении моего заявления. Складывается впечатление, что судьба этого заявления была предрешена еще до начала судебного разбирательства.
Любопытный факт: практически все фигуранты дела Игнатьева пошли на повышение. Судья Кировского районного суда Казани Эдуард Каминский указом президента РФ переведен в Верховный суд Татарии. Старший помощник прокурора Кировского района Игорь Дворянский – в республиканскую прокуратуру. А Алексей Песошин стал вице-премьером республики…
В своем решении по делу Игнатьева судья Морозов сослался на ст. 45 ГПК РФ, которая предоставляла прокурору право обратиться в суд с заявлением в защиту Игнатьева, поскольку тот является инвалидом. По мнению судьи Морозов, основанием для обращения прокурора в суд может послужить также и обращение г-на Каюмова по обеспечению его права на жилье в муниципальном жилищном фонде. Однако в этом судья Морозов заблуждается. Наверное, потому, что ничего не слышал о ст. 49 ЖК РФ
Ссылаясь на ст.85 ЖК РФ, судья Морозов перечисляет случаи, когда граждане выселяются из муниципального жилья с предоставлением другого жилья. И упоминает о том, что выселение предпринимается, если жилое помещение признано непригодным для проживания.
Но в том-то и дело, что дом, в котором и по сей день вынужден ютиться Игнатьев, соответствующей межведомственной комиссией непригодным для проживания не признан. Другое дело – безногий инвалид Игнатьев, для которого этот дом и в самом деле не слишком пригоден. Чем, собственно, и был обусловлен иск прокурора. Не стоило упоминать и про ч. 1 ст. 89 ЖК РФ, согласно которой предоставляемое гражданам жилое помещение должно быть равнозначным по общей площади ранее занимаемому.
А вот с тем, что в случаях, предусмотренных федеральным законом, гражданам, которые состоят на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях или имеют право состоять на данном учете, жилые помещения предоставляются по нормам предоставления, охотно соглашусь. Тут уж, как говорится, из песни слова не выбросишь…
Судья Морозов установил, что дом, в котором расположена квартира Игнатьева, непригоден для постоянного проживания, в виду чего его жильцы подлежат переселению. Что якобы подтверждается постановлением главы Администрации Казани от 13.06.2003г. №971. Нет, не подтверждается. Более того, названным постановлением предписано поддерживать этот дом в жилом состоянии. На самом деле никто никого из этого дома переселять не собирался. Кроме, г-на Каюмова, ради желания которого завладеть муниципальным жильем, по-видимому, и затевалась вся эта многоходовка.
Основываясь на якобы принятом исполкомом решении предоставить «семье» Игнатьева-Каюмова благоустроенное жилое помещение, судья Морозов пришел к заключению, что «при таких обстоятельствах заявленные требования и встречный иск обоснованны и подлежит удовлетворению». Своим решением судья Морозов выселил Игнатьева и Каюмовых в благоустроенную трехкомнатную квартиру. Однако фактически этой квартирой пользуются только Каюмовы.
Судебных приставов-исполнителей, по-видимому, не смущает то, что решение судьи Морозова в отношении Игнатьева не исполнено, да и не может быть исполнено, потому что квартира, как уже указывалось, находится на втором этаже, в виду чего безногому инвалиду недоступна физически.
Судья Морозов довел до логического завершения замысел судьи Каминского по разрешению квартирного вопроса г-на Каюмова. За счет муниципального образования, прикрываясь фиговым листком фальшивой заботы об инвалиде. И Каюмов въехал-таки в благоустроенную квартиру, фактически на плечах безногого инвалида, остающегося прозябать в ветхом деревянном бараке.
Доказать заинтересованность судьи Каминского в квартирном вопросе г-на Каюмова удастся едва ли. А вот Следственному комитету России все же придется ответить на мой вопрос, есть ли в действиях судьи Каминского признаки преступления, предусмотренного ст. 293 УК РФ (халатность)?
У меня нет версии, способной объяснить действия, опытного, казалось бы, судьи Каминского. Могу лишь предположить, что он выполнял заказ г-на Каюмова, проявив чудеса судейского искусства. Располагая одним только «доказательством» – выпиской из недостоверной домовой книги, судья Каминский, тем не менее, разрешить дело Игнатьева. В пользу г-на Каюмова.
Фигуранты этого дела, быть может, и не хотели причинить зла Игнатьеву. Как говорится, ничего личного, только бизнес. Но правосудие – это не бизнес, а пример Игнатьева самым губительным образом влияет на доверие к судебной системе, которое, сказать по правде, и так уже находится на предельно низком уровне. Именно поэтому и нужно разобраться с делом Игнатьева.
Что же побудило фигурантов дела Игнатьева озаботиться квартирным вопросом г-на Каюмова, цинично проигнорировав права и законные интересы инвалида? Здесь возможны три причины: либо халатность, либо некомпетентность, либо… коррупция.
Надеюсь, что генеральная прокуратура, приняв во внимание ст. 144 УПК РФ, отреагирует на настоящее журналистское расследование. И поручит Следственному комитету России разобраться в деле Игнатьева, расставив, наконец, все точки над i.
Это необходимо не только ради Игнатьева. Это нужно для того, чтобы обширная аудитория СМИ, освещающих дело Игнатьева (ИА REX, социальные сети, Новая газета, программа 5 канала «защита Метлиной»), воочию смогла убедиться в том, что в нашей стране, изрядно тронутой коррупцией, все-таки можно добиваться справедливости.
Ради этого стоило бы отдать под суд тех фигурантов дела Игнатьева, в отношении которых Следственный комитет РФ выявит признаки уголовно наказуемых деяний. Только так и никак не иначе можно доказать, что российское правосудие стоит на страже прав, свобод и законных интересов граждан. А не службе у золотого тельца.
Комментарии читателей (0):