Продолжаю рассказывать о перипетиях своего сражения с ПФР. И с судом, попустительствующим этому государственному учреждению. А сражаюсь потому, что вынужден защищать право на жизнь. И не только свое, но и сотен тысяч тех граждан, которых российское государство понуждает страховать себя от наступившей старости и/или утраты трудоспособности.
Обратившись в Кировский районный суд Казани с заявлением о незаконности действий УПФР, я рассчитывал, что судья Дамир Гильфанов удовлетворит его требования. И установит, что как физическое лицо, несмотря на наступление событий, предусмотренных системой обязательного пенсионного страхования (СОПС), заявитель все же обязан участвовать в этой системе. И, кроме того, направит в КС РФ запрос о проверке федерального закона N 212-ФЗ «О страховых взносах в ПФР…» на предмет необходимости введения в него оговорки, касающейся работников – пенсионеров по возрасту и/или по инвалидности.
На судебном заседании по рассмотрению этих требований я пояснил, что события, предусмотренные СОПС (достижение пенсионного возраста по старости и утрата трудоспособности) со мной уже произошли. И надо ли быть экспертом в сфере СОПС, чтобы понимать абсурдность страхования пенсионера по возрасту от наступившей старости, а инвалида – от утраты трудоспособности?!
Однако должностные лица УПФР исходят не из логики, а из превратного понимания интересов государства, под благовидным предлогом обирающего пенсионеров. Это, разумеется, всего лишь предположение. Но, если бы названные лица руководствовались Конституцией и свойственным любому нормальному человеку стремлением к справедливости, они не стали бы вымогать деньги у неработающего пенсионера, пользуясь пробелом пенсионного законодательства.
Итак, обращаясь в суд, я рассчитывал, что он все же защитит мои конституционные права и на социальное обеспечение и, в конечном счете –на жизнь, ущемляемые должностными лицами УПФР.
Суду я пояснил, что не считаю законными притязания названных лиц, настаивающих на том, чтобы неработающий пенсионер по старости, имеющий нерабочую группу инвалидности, продолжая участвовать в СОПС, оплачивал страховые платежи из единственного источника своего существования – пенсии.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Как я считаю, заявленные мной требования судья Гильфанов должен был удовлетворить, поскольку, будучи основанными на законе, они достаточно хорошо обоснованны. Но он предпочел прекратить производство по делу, сославшись на п. 1 ст. 134 ГПК РФ.
Да, эта норма позволяет суду отказать в принятии искового заявления, если оно не подлежало рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку должно рассматриваться и разрешаться в ином порядке.
Однако мое заявление не было исковым, что сам же судья и подтвердил, установив, что какого-либо спора в отношении УПФР я не заявлял.
В своем определении судья Гильфанов воспроизвел мой довод о том, что действия УПФР противоречат ст. 39 Конституции РФ. Напомню, что, гарантируя социальное обеспечение граждан, названная норма не предусматривает каких-либо изъятий.
В нарушение ст. 157 ГПК РФ этот мой довод судья Гильфанов не исследовал. Но, тем не менее, пришел к заключению, что заявленные мной требования рассмотрению в суде общей юрисдикции не подлежит.
Это заключение он мотивировал п. 3 ст. 3 ФКЗ «О конституционном суде РФ», который дает мне право обратиться в КС РФ с жалобой на нарушение своих конституционных прав и свобод. Однако я не нуждаюсь в том, чтобы суд указывал, куда именно я должен обращаться.
Да, эта норма обязывает КС РФ, реагируя на заявление гражданина, проверить конституционность закона, примененного в конкретном деле. Но в том-то и дело, что ни о каком «конкретном деле» речь в моем заявлении не шла!
Подать частную жалобу на определение судьи Гильфанова я еще успею. Есть у меня время и на обжалование решения мирового суда, полностью удовлетворившего незаконные требования УПФР. Здесь же и теперь хотел бы заметить, что государственный суд безо всякого стеснения льет воду на мельницу УПФР, желающего поживиться за мой счет.
Однако у меня нет никакого желания делиться с ПФР пенсией, заработанной честным трудом. Действуя в качестве правозащитника всю свою сознательную жизнь, останусь им и теперь – на рубеже восьмого десятка лет жизни. И буду отстреливаться от учреждения – вымогателя до последнего патрона…
Комментарии читателей (0):