Участники судебных процессов на собственном опыте убеждаются в справедливости поговорки: «Суд прав даже тогда, когда он не прав». Эта поговорка обусловливается тем, что у государства и, в частности, у суда есть своя правда, отличная от нашей. Так как нам защититься от государства, оставляющего за собой право судить или миловать нас – членов российского общества? Для этого, как я думаю, есть только одно средство. Это транспарентность, которое я применяю, занимаясь бесконечным делом инвалида Николая Игнатьева.
В связи с его проблемами я обратился к руководителю казанского исполкома Алексею Песошину. И, действуя в качестве председателя Общественного совета по вопросам развития городского хозяйства при исполкоме Казани, потребовал заключить с Игнатьевым договор социального найма предоставленной ему муниципальной квартиры с включением в этот договор его супруги Гюльнары Зиннатуллиной. И обратиться в суд с требованием признать Ирека Каюмова и его несовершеннолетнюю дочь, незаконно и необоснованно, как я считаю, вселенных в квартиру Игнатьева судьей Эдуардом Каминским, неприобретшими право пользования этой квартирой. Однако исполком в удовлетворении этих требований мне отказал.
3 октября 2013 г. судья Кировского районного суда г. Казани Владимир Морозов поддержал беспрецедентное по своей жестокости решение исполкома о переселении беспомощного инвалида в благоустроенное жилье вместе с Каюмовыми, не имеющими к нему никакого отношения. Но без супруги, осуществляющей за своим мужем постоянный внешний уход, в котором тот нуждается как инвалид I группы. Решение судьи Морозова Игнатьев обжаловал в ВС РТ, указав, что в подобного рода «улучшении» жилищных условий он не нуждается.
Учитывая, что решение исполкома о переселении Игнатьева в благоустроенное жилое помещение означает признание его нуждающимся в улучшении жилищных условий, я снова обратился к руководителю казанского исполкома. И попросил его выделить Игнатьеву землю под индивидуальное жилищное строительство. И тем самым закрыть вопрос об улучшении жилищных условий инвалида. Посмотрим как на эту просьбу отреагируют казанские чиновники…
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Напомню, проблемы у Игнатьева возникли из-за решения судьи Эдуарда Каминского. Он в нарушение прав муниципального образования вселил г-на Каюмова с его несовершеннолетней дочерью в квартиру Игнатьева, зачистив эту квартиру от законной супруги нанимателя – Гюльнары Зиннатуллиной. Не удовлетворившись этим решением, г-н Каюмов обратился в суд с иском к Игнатьеву, потребовав устранения препятствий в доступе к местам общего пользования спорной квартиры.
Между тем, по проекту в бараке, где живет Игнатьев, никаких удобств не предусмотрено. Но поскольку ходить на двор, не имея ног, крайне неудобно, Зиннатуллина провела в квартиру мужа канализацию, пользоваться которой Каюмову не дает. Да и зачем, если тот, как это следует из актов о фактическом проживании, составленных управляющей компанией, в квартире Игнатьева не проживает?
Игнатьев, в свою очередь, подал встречный иск к Комитету ЖКХ ИК МО и к Каюмову, потребовав признать последнего утратившим право пользования муниципальным жильем. Неучастие в процессе наймодателя – Комитета ЖКХ судью Татьяну Шеверину не смутило. Иск Каюмова она удовлетворила, Игнатьеву же отказала.
Аргумент судьи Шевериной, взявшей на себя роль защитника г-на Каюмова, о том, что право пользования спорной квартирой у ее подзащитного возникло, поскольку он в спорное жилое помещение, будучи несовершеннолетним, вселился по месту проживания матери – сожительницы Игнатьева, я обоснованным не посчитал. Факт сожительства не может служить доказательством вселения сожительницы в квартиру нанимателя. Тем более что она, имея собственный дом, из него на иное ПМЖ и не выезжала.
Не согласившись с решением судьи Шевериной, Игнатьев обратился в Верховный суд Татарстана, указав на то, что Комитет ЖКХ договор социального найма с Каюмовыми так и не заключил, в виду чего право пользования муниципальным жильем Каюмовы не приобрели. И попросил решение судьи Шевериной отменить, по делу принять новое решение, признав Каюмова и его дочь не приобретшими право пользования спорным муниципальным жилым помещением.
В удовлетворении апелляционной жалобы Судебная коллегия Верховного суда Татарстана Игнатьеву отказала. На иное он, впрочем, и не надеялся. В самом деле, ну, какое может быть дело членам СК ВС РТ до несчастного инвалида? Тем более что на кону стоит карьера коллеги – судьи ВС РТ Эдуарда Каминского?
Вообще говоря, закон (ст. 30 ЖК РФ) собственнику жилого помещения позволяет самостоятельно определять судьбу такого помещения. Однако муниципальные образования пользоваться этим правом не желают, предпочитая жилищными проблемами загружать суд. Целесообразность предложенного мной административного разрешения конфликтов, связанных с муниципальным жильем, оценил заместитель руководителя казанского исполкома Александр Лобов. Он подтвердил, что затронутая мной тема интересна жителям Казани. И напомнил, что согласно статье 11 ЖК РФ защита нарушенных жилищных прав осуществляется судом. Только зачем же доводить дело до суда?
Досудебное рассмотрение конфликтов, связанных с муниципальным жильем, не потребует дополнительного финансирования, потому что его можно проводить на общественных началах. Например, силами возглавляемого автором этих строк Общественного совета по вопросам развития городского хозяйства (создан при исполкоме Казани в качестве совещательного и рекомендательного органа в декабре 2008 года). Понятно, что сторона конфликта, не согласная с решением исполкома, принятым на основе рекомендаций Общественного совета, это решение может обжаловать. Но, по крайней мере, часть конфликтов все же может быть разрешена и в досудебном порядке.
Своим мнением о возможности досудебного урегулирования споров, связанных с муниципальным жильем, с автором этих строк поделился председатель Верховного суда Татарстана Ильгиз Гилазов. Он заметил, что защита жилищных прав в административном порядке допускается только в тех случаях, которые прямо предусмотрены ЖК РФ или федеральным законом. И что выбор порядка защиты своих прав закон оставляет за гражданином, который может обратиться в суд даже в тех случаях, когда законом установлен административный порядок такой защиты. Однако все это не лишает муниципальное образование права владения, пользования и распоряжения в отношении жилых помещений муниципального жилищного фонда.
Внедрение примирительных процедур, свойственных восстановительной юстиции, внесудебных и досудебных способов урегулирования споров, в том числе и в сфере жилищного законодательства, - резюмирует г-н Гилазов, - следует поощрять, поскольку это способствует снижению нагрузки на суды. А, по-моему, у членов Общественного совета, состоящего из специалистов, гораздо больше, чем у суда, возможности разобраться в существе конфликта, связанного с жилищными правоотношениями.
Тем не менее, - добавляет г-н Гилазов, - ни у кого не должно возникать сомнений в том, что в условиях правового государства точку в том или ином конфликте может поставить только суд. При этом нарушения прав граждан не должны оставаться безнаказанными.
Так, как быть мне – эксперту по вопросам ЖКХ, если я усматриваю нарушение жилищных прав инвалида? И не только жилищных прав, но и права на жизнь? И что в подобной ситуации можно посоветовать практически слепому безногому человеку, страдающему сахарным диабетом, готовому пойти на крайние меры? Но, быть может, в том и заключается замысел органов МСУ, суда и прокуратуры, чтобы на примере Игнатьева дать нам понять, что суд, не опасаясь последствий, может уничтожить каждого?
Комментарии читателей (0):