Что всё-таки хотел сказать Роухани?

Эксперты спорят, что значило высказывание президента Ирана Хасана Роухани на вопрос журналистов CNN о Холокосте и чем оно вызвано.

Михаил Нейжмаков, эксперт ИА REX, политолог:

Чтобы ответить на этот вопрос, для начала вспомним само высказывание иранского президента в варианте, уточненном агентством Fars: «Как я говорил раньше, я не историк. А только историки должны давать точное определение, формулировать и объяснять исторические события. Обычно мы осуждаем любое преступление против человечности, совершенное на любом этапе истории цивилизаций. Это касается и нацистских преступлений против евреев и других народов. Мы осуждаем геноцид и преступления, если они совершаются в наши дни против любой нации и любой веры. Следовательно, то, что сделали нацисты, должно осуждаться. Но давать определения и объяснения тем историческим фактам, о которых вы говорите, должны только историки и исследователи. А я не историк».

На первый взгляд — действительно серьезные перемены по сравнению с риторикой Махмуда Ахмадинежада. Впрочем, так можно считать, если помнить только об имидже предыдущего иранского президента, забывая о содержании его заявлений. Вспомним, например, фразу из интервью Ахмадинежада изданию «Spiegel Online» от 30 мая 2006 года: «Мы не хотим ни признавать, ни отрицать холокост. Мы осуждаем любой тип преступления против людей». В таком случае, вроде бы правы те комментаторы, которые считают, что надежды на «перезагрузку» при новом иранском президенте заставляют западных журналистов выдавать желаемое за действительное и из уст Роухани мы слышим второе издание взглядов его предшественника. Как и в театре, на политических подмостках одинаковый текст, произнесенный разными исполнителями, может создавать ровно противоположные представления о персонаже.

И все же, представление о Роухани, как об «интеллигентном Ахмадинежаде», который высказывает ровно те же взгляды на Холокост, что и его предшественник, также не объясняют ситуацию до конца. В уже упомянутом интервью журналистам «Spiegel Online», предыдущий иранский президент говорил: «Мы осуждаем любой тип преступления против людей. Но мы хотим знать, если это преступление действительно имело место». Далее, Ахмадинежад пространно рассуждал о том, что «одна группа учёных или людей, большинство из которых имеет политические мотивы, говорит, что холокост был. Но есть и другая группа учёных, которые представляют противоположную точку зрения и из-за этого в большинстве своём были отправлены за решётку». То есть, предыдущий иранский президент уделял очень много внимания именно скептическим высказываниям о Холокосте, нынешний же, напротив, не ставит под вопрос данного исторического факта, вообще не коснувшись вопроса об отрицателях этого трагического события.

Не будем забывать, что это вовсе не первый пример более мягких высказываний Роухани по сравнению с предшественником в вопросах, прямо или косвенно затрагивающих Израиль. Так, выступая на митинге 2 августа 2013 года (уже после своего избрания и незадолго до вступления в должность), Роухани высказался по поводу оккупации палестинских территорий. Иранские агентства ИСНА и «Мехр» передали слова избранного президента фразой о том, что Израиль является «гнойником, который следует вскрыть». Между тем, слова Роухани были совсем другими: «В нашем регионе уже многие годы существует рана на теле мусульманского мира, в тени оккупации священной земли Палестины и возлюбленного Аль-Кудс (Иерусалима). И это служит напоминанием о том, что мусульмане никогда не забудут о своем историческом праве сопротивляться угнетению и агрессии». Даже от сочувствующих официальному Тегерану комментаторов можно было услышать, что иранские СМИ, передав первую, искаженную трактовку его слов, таким образом намеренно решили представить его воинственнее, чем он есть — ради поддержания популярности у внутренней аудитории. Но могло быть и наоборот. Не было бы искажения речи иранского президента — именно за пределами Ирана ее бы просто не заметили. А после того, как сначала миру была представлена ее более радикальная трактовка, а затем — куда более мягкий оригинал, это уже звучит, как сигнал — риторика Ирана в отношении Израиля корректируется.

Это еще более очевидно, если вспомнить, что подобные сигналы исходят не только от иранского президента. Новый глава МИД ИРИ Мо­хам­мед Джа­вад За­риф в начале сентября также заявил в Твиттере, что «Иран никогда не отрицал Холокост». Три сигнала, причем от двух высокопоставленных лиц — это уже не совпадение, это тенденция.

Тогда возникает другой вопрос — зачем? Эксперты, которые все-таки поверили, что интервью Роухани означает изменение позиции Тегерана по Холокосту, считают, что адресат речей иранского президента — США и ЕС. Действительно, в этих странах отрицание Холокоста автоматически записывает политика в маргиналы и бросает тень на всех, кто к ним взаимодействует. А очень жестко критиковать Израиль можно и не касаясь печально знаменитой трагедии. В конце концов, многие европейские левые отрицать Холокост и в мыслях не собираются, а по антиизраильской риторике дадут фору любому аятолле.

Тем не менее, у Тегерана есть мотив, чтобы пытаться договориться именно с Израилем и основания, чтобы не считать успех на этом пути делом невозможным. Тот же глава иранского МИД в конце августа сделал дежурное заявление, что за нагнетанием обстановки вокруг Сирии стоит Израиль. Действительно, Тель-Авиву выгодно ослабление режима в Дамаске, так как в этом случае сирийцы растеряют свое влияние в Ливане. Сирийский конфликт отвлекает и заметные силы ливанской «Хизбаллы», являющейся бельмом на глазу для Израиля — по данным итальянской «La Stampa», около 40% бойцов этого движения переброшены сейчас на «сирийский фронт». Но одно дело ослабление сирийского режима, а другое — его падение. Вероятные сценарии после гипотетического падения Асада — либо появление на его месте режима с очень сильным влиянием исламистов (ориентированных на Катар и Саудовскую Аравию), либо хаос с умножением на сирийской территории многочисленных гнезд террористических группировок. Оба варианта не сулят Израилю ничего хорошего.

Действительно, израильские войска уже наносили удары по позициям сирийских правительственных войск в ответ на перелетавшие через границу шальные снаряды. Из Дамаска звучали заявления о возможности ударов по Израилю в случае начала американской операции против Сирии, хотя ясно, что это был именно блеф — не в той ситуации был Асад, чтобы увеличивать число явных врагов. Между тем, на пике накала ситуации вокруг Сирии Биньямин Нетаньяху заявлял, что его страна не собирается принимать участие в сирийском конфликте, а затем израильские официальные лица приветствовали российский план урегулирования конфликта.

Таким образом, слова словами, а Израиль, как и Иран, не заинтересован в полном падении сирийского режима и в нарушении системы сдержек и противовесов в пользу Эр-Рияда и Дохи. Неплохой шаг для развития переговоров, которые на секретном уровне всегда ведутся даже между куда более непримиримыми противниками.