Сулейман Великолепный: азербайджано-турецкая интеграция Грузии вместо европейской

Глава МИД Грузии Майя Панджикидзе в эфире тбилисской телекомпании «Рустави-2» заявила, что «основным направлением внешней политики страны «остается интеграция в евроатлантические структуры" и назвала «абсолютно безосновательными утверждения о возможном изменении приоритетов внешнеполитического курса Грузии». Ранее она же говорила о том, что «евроатлантические стремления Грузии не подразумевают угрозу России». Для России действительно такой угрозы нет. А для Грузии?

Грузинская дипломатия переживает стокгольмский синдром. Напомним, что этим термином описывают защитно-подсознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, солидарность и близость интересов, возникающие между жертвой (заложником) и агрессором (террористом) в процессе захвата. В описаниях Анны Фрейд, сделанных еще в 1936 году, этот синдром подразумевает «идентификацию с агрессором». В нашем случае речь идет идентификация Грузии с Западом, ее следование в фарватере такой политики, которая привела к утере её бывших территорий - Абхазии и Южной Осетии. И не только это. Когда президент Михаил Саакашвили заявляет, что «Грузия переживает период испытаний», он в целом не далек от истины. Следующим шагом в формирующейся динамике развития событий может стать потеря Аджарии, о чем не раз предупреждала председатель исполнительного совета «Народного собрания» известная шахматистка Нонна Гаприндашвили. По ее словам, «в Аджарии очень сложная ситуация, и Грузия понемногу теряет ее».

На днях министр по вопросам ЕС Эгемен Багиш в британской газете Telegraph заявил, что «Турция, вероятно, никогда не вступит в Европейский Союз из-за предвзятого отношения членов блока и скорее будет вести только переговоры о специальном доступе на рынок ЕС, подобно Норвегии». В то же время, согласно данным немецкого социологического Marshall Fund, сегодня больше половины жителей Турции считают, что «стране выгоднее ориентироваться на Восток». Сразу возникает вопрос: « Что имеется в виду, когда Анкара говорит о Востоке?».

Недавно Турция была принята в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС) на правах «партнера по диалогу». Перед ней открываются перспективы принять участие в широких программах ШОС, прежде всего, в сфере осуществления энергетических проектов. Однако ситуация в Сирии развела позиции Турции и таких крупных участников ШОС, как Россия и Китай, что сужает ей «азиатские горизонты».

Другая перспектива - страны Ближнего Востока. То, что сейчас необходимо арабским странам Персидского залива, которые ориентированы на высокие технологии, турецкая экономика дать не может. Как пишет Гёкхан Баджык в газете Zaman, Анкара могла бы сыграть ведущую роль в процессе восстановления экономик стран, где прошла «арабская весна»: строить дороги, дома, больницы и новые школы. Но для этого необходимо соблюдать верный баланс между политикой и экономикой, способность, а главное - готовность вести открытый диалог со всеми действующими лицами этих стран. Этого у Турции часто не получается. Пример Египта - тому доказательство. Поэтому Брюссель указывает Анкаре на иную перспективу. На днях Европарламент вдруг вспомнил о проблеме нормализации армяно-турецких отношений и открытии. Но все «испортил» посол Турции в Евросоюзе Селим Енел. Он потребовал от Еревана «вывода войск из прилегающих к Нагорному Карабаху регионов, сдачи некоторых территорий», и тогда, по его словам, «ответные положительные действия не заставят себя ждать». Главное в другом. Посол Енел вновь сослался в отношении Азербайджана на известную формулу «одна нация - два государства», и именно с этой точки зрения» призвал «оценивать ситуацию».

Объективности ради отметим, что такая позиция Анкары создает благоприятные возможности проводить Москве в Закавказье достаточно эффективную политику. Неслучайно на днях Georgian Times, анализируя некоторые аспекты турецкой политики на кавказском направлении, вспомнила, что весной нынешнего года в ходе своего визита на Кипр глава МИД Турции Ахмет Давутоглу ностальгически вспоминал Османскую империю и город Батум, который входил некогда в состав этой империи. В этой связи грузинские эксперты рассматривают следующую версию: глава МИД Турции давал понять Брюсселю - если не примете нас в ЕС, то мы можем создать «свой Евросоюз», объединение с участием Азербайджана и Грузии. В этой связи турецкие СМИ писали, что Турция с ее 80-миллионным населением, плюс эти две закавказские страны, «могут составить конкуренцию 150-миллионной России и 300 миллионному Евросоюзу». Но при таком ходе событий армяне грузинского региона Самцхе-Джавахети могут попытаться заявить о выходе из состава Грузии.

Возможно, с учетом столь очевидных геополитических угроз в начале сентября премьер-министр страны Бидзина Иванишвили многозначительно заявил, что «на данном этапе у правительства Грузии нет никакой позиции по вопросу членства страны в Евразийском Союзе», но, «если в перспективе мы увидим, что для стратегии Грузии это будет интересно, почему бы и нет». На наш взгляд, многое в этой позиции определило то, что руководство Армении заявило о готовности к вступлению в Таможенный союз. Вслед за этим последовало сообщение секретаря Совета национальной безопасности Армении Артура Багдасаряна о том, что «Москва, Тбилиси и Сухум согласны на открытие абхазского участка железной дороги, препятствий к осуществлению этого проекта нет».

Но об этом глава МИД Грузии не упомянула как об альтернативе, если не считать общих слов о «достигнутых за последние месяцы определенных позитивных результатов в процессе нормализации отношений России и Грузии». Тем не менее, переговорный процесс между спецпредставителем премьер-министра Грузии Зурабом Абашидзе и замминистра иностранных дел России Григорием Карасиным продолжается. По имеющейся информации, на этом направлении может наступить такой прорыв, последствия которого серьезно скажутся на ходе событий в регионе.