Чем станет Турция: Австро-Венгрией или США?

Турция проходит один из сложнейших этапов в своей новейшей истории.

Именно на моменте ее бурного развития, становления и формирования современной экономики, она оказывается вовлеченной в проекты, которые упакованы в модернизационную оболочку. Что может быть в итоге?

Первый раз по этому пути пошел Мустафа Кемаль, когда взял курс на вестернизацию, который определял цивилизационный вектор развития страны. Он отделил ислам от государства, провел в европейском духе культурную революцию, создал новую законодательную базу на европейских законов и норм. Понимая, что турецкое общество является многоэтничным, Ататюрк законодательно отождествил гражданство с этничностью: все граждане считались турками, что обеспечивало - что бы сейчас ни писали по этому поводу - турецкое национальное единство и территориальную целостность страны. Лозунг «Ne mutlu Türküm diyene!» ( «Как счастлив говорящий: Я турок!») был до недавнего времени символом самоидентификации нации.

Второй эксперимент по вестернизации страны связан с приходом к власти в 2002 году партии Справедливости и развития во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом. Он также стал проводить демократические реформы европейского типа, что быстро привело, прежде всего, к экономическому росту. Но при этом он пытается создать некий синтез принципов европейской демократии с так называемым «мягким исламом». В то время как проводить реформы либерального типа, разрушать структуры госкапитализма, можно было бы и без отказа от некоторых основ идейного наследия кемализма, особенно в части межэтнической политики. В таком виде ЕС мог бы воспринять Турцию - во всяком случае, на первом этапе - в качестве партнера, и противоречия Брюсселя с Анкарой носили бы стилистический характер, без угрозы утери турками хотя бы европейской идентичности. Но реформы во внутренней политике, осуществляемые по европейским лекалам, но с исламистской прививкой, придали только импульс для роста в стране локального этнического самосознания, привели к разбалансированию в отношениях между центром и вилайетами, где проживают этнические меньшинства, в особенности - курды.

Ситуация еще более усугубилась тогда, когда стало очевидно, что неоосманские идеи во внешней политике привели не только к кризису тюркизма, но и стимулировали курдов к достижению своей цели - созданию автономии, а в перспективе и, возможно, государства с включением территорий части соседних стран. В итоге, как отмечалось в подготовленном в конце прошлого года сотрудниками разведывательных органов США докладе «Джин выйдет из бутылки», «в ближайшие годы территориальной целостности Турции будет грозить серьезная опасность».

В таких условиях Анкара должна была много раз подумать, прежде чем принимать участие в феномене так называемой «арабской весны». Если в отношении стран Северной Африки и Египта Анкара удержалась от активного вмешательства в ход событий, то к событиям в Сирии она имеет уже самое прямое отношение. Теперь, как констатирует газета Zaman, при любом варианте исхода сирийского кризиса – с президентом Асадом или без него - «Ближний Восток стоит на пороге масштабного пересмотра существующих границ, и чем больше Анкара анализирует свои и возможности ресурсы для того, чтобы этот процесс происходил в соответствии с удовлетворяющим её сценарием, тем больше впадает в разочарование». Эта газета также предсказывает вероятность создания единого образования между региональным правительством Курдистана на севере Ирака и регионами компактного проживания курдского населения на севере Сирии. На следующем этапе к этому процессу могут присоединиться и турецкие курды.

Кроме того, в Турции стал актуализироваться и алавитский вопрос. Когда Эрдоган заявил о намерении осуществить проект строительства третьего моста в Стамбуле, назвав его именем «Явуз Султан Селим», против выступили алавиты, которые при этом султане подвергались гонениям. К тому же впервые за долгие годы молчания в издающихся в Турции армянских газетах уже открыто пишут о том что в стране поживает около 500 тысяч крипто-армян. Так что перед Турцией возникли альтернативы: либо искать возможности для сохранения унитарной и национально-государственной структуры, либо идти на фрагментацию - создание федеративного или конфедеративного государства.

Пока побеждает первая тенденция. Как сообщает TUIC Akademi, «в Турции идет чистка институтов, настаивающих на сохранении структуры государства-нации, таких как, например, Вооруженные силы Турции, формирование оппозиции. Перенос премьер-министром Эрдоганом сирийского и палестинского вопросов во внутреннюю повестку дня Турции, заявление министра Давутоглу о том, что пришло время свести счеты с национализмом, возникновение идеи, согласно которой национализм якобы стал причиной всех проблем в Турции, свидетельствуют о начале отхода Турции от структуры государства-нации».

Что дальше? Недавно известный турецкий журналист Дженгиз Чандар в газете Radikal сообщил о том, что в мае нынешнего года на конференции в итальянском Институте международных отношении бывший посол Италии в Багдаде уже ставил вопрос о решении национального вопроса в Турции по австро-венгерском образцу XIX века. А в турецких СМИ обсуждается проблема возможности формирования к 2023 году - столетию со дня образования Турецкой республики - «Соединенных Штатов Анатолии»- с многонациональной и федеративной структурой и, возможно, отделившимся Курдистаном.

И еще. Согласно исследованию, проведенному в феврале нынешнего года университетом Kadir Has среди 1000 человек из 26 городов Турции, в стране наблюдается уменьшение числа людей, которые могут указать собственную этническую идентичность. Только 54,8 % опрошенных идентифицировали себя как «турок», 6,3 % − как «курдов», а оставшиеся 30 с лишним процентов не причислили себя ни к одной национальности. При этом большинство респондентов главной угрозой для Турции назвали ее территориальный распад или раздел территории. Такую угрозу для страны видят в основном те, кто относит себя к группе «турки».