Василий Буслаев и Константинополь: Лев Вершинин

ИА REX публикует статью историка, кандидата исторических наук Льва Вершинина

Меня сложно удивить, но сейчас я не просто удивлен, я в шоке. Старенький московский историк, друг моего учителя, земля ему пухом, крупный советский античник, на склоне лет, чисто для души, увлёкшийся византологией, прислал мне своё письмо, делясь впечатлениями от работы над корпусом официальной переписки константинопольских бюрократов в начале XII века. Тема: уголовная преступность в Царьграде, реформа правоохранительных органов, проведенная Алексеем Комнином, и её результаты, оказавшиеся, как известно, весьма действенными. Тема для историка — клад, тем паче, что с катаревуса эти документы не переведены ни на русский, ни даже на английский...

Но дело не в этом. А дело в том, что, — все термины опускаю, передавая в современных аналогиях, — ровно 895 лет назад, 15 мая 1118 года от Р.Х., — вот ведь совпадение, — шефом столичной полиции была подана докладная на имя министра внутренних дел Империи, где многозвездный полицай по имени Константин Макронегропулос признавал полное бессилие своего ведомства изловить некоего «скифа Василия», выражал уверенность в том, что данный Василий сумел, несмотря на все усилия полиции, «по воле Господней» уйти из Города и, поскольку дело было на контроле у самого базилевса, просил об отставке.

А что заставило меня на какое-то время онеметь, так это детали. Этот самый «скиф Василий, торговец из Неаполиса» (русский Василий, купец из Новгорода), находившийся в Городе транзитом, после посещения Святых мест в качестве паломника, за краткое (менее месяца) время ожидания оказии, чтобы отплыть за море, ухитрился (и в «своём уме», и «в помрачениии») учинить 8 (восемь) дебошей в публичных заведениях (кафе и ресторанах), 2 (два) побоища на рынках и «огорчение синклитику Ставросу» путём трёх «греховных и омерзительных ночлегов» у его супруги, «добродетельной Зои».

Что интересно, количество ушибленных гулякой горожан, пытавшихся бить его толпой, включая слуг бедняги Ставроса и полицейских при исполнении, к исходу третьей недели сильно зашкалило за полсотни, а взять «буйного варвара» было совсем непросто (в последний раз на операцию пришлось высылать двадцать омоновцев, потому что десять и пятнадцать не справлялись). До какого-то времени, однако, всё сходило дебоширу с рук, поскольку смертоубийств, выбитых глаз и тэдэ не было, а сам он, оказавшись в присутствии, мгновенно тишал, каялся и платил положенные штрафы, но, в итоге, совсем зарвавшись, был повязан дворцовой стражей у стен Вуколеона, где бился о ворота, требуя, немедленно, не глядя, что ночь, предъявить ему василиссу.

Тут уже дело пахло не штрафом, а галерами, и это как минимум, ибо статья рисовалась вполне политическая, в связи с чем «скиф Василий» был помещён в «Малый Коринфий», однако наутро, когда пришли судебные стражники, выяснилось, что узник, выломав из окна решетки, спрыгнул вниз (между прочим, до земли было метров пять) и растворился. Да так конкретно, что поиски ни к чему не привели: ни на постоялых дворах, ни в кафешках, где беглец любил выпивать, ни в злачных местах (в том числе, и у «самой Ирины»), ни даже на Русском дворе, где квартировал официально, никому ничего не известно, а на судах, отплывавших за отчётное время из гавани, никого, по приметам соответствующего словесному портрету, не зафиксировано. На основании чего несчастный шеф столичных силовиков делает вывод: преступник «птицей улетел в Скифию».

Конец фильма. Я, разумеется, изложил всё это в цветах и завитушках, документами не отражённых, в тональности автора, да ещё и подперчив от себя. В оригинале всё, наверняка, сухо, по-канцелярски: такой-то (ФИО), сделал то-то, там-то, тогда-то, так-то, нанёс такой-то ущерб, сказал так, уплатил столько-то, — но суть отражена досконально, без дополнений, а цифры, имена, расстояния в метрах и так далее воспроизведены дословно. И выходит, — пишет Юрий Федорович, — если сопоставить «Василия», — «новгородца», «купца» и «паломника», — с хулиганкой и членовредительством, причём в одиночку против стенки, то... а вдруг? Причудливо, чёрт возьми, тасуется колода.