Чтобы ни делал Баку в Закавказье, все получается в пользу Москвы

В Баку состоялась презентация политического документа «Повышение роли Турции на Южном Кавказе», подготовленного руководителем исследовательского центра «Атлас» Эльханом Шахиноглу по заказу Criris Management İnitiative Финляндии и Совета Карабаха.

Это событие обратило на себя наше внимание потому, что автор предпринял попытку определить причины активизации политики Турции на Южном Кавказе, ее роль в урегулировании нагорно-карабахского конфликта, перспективы ее отношений с Арменией, а также возможности усиления сотрудничества между США и Турцией в этом регионе мира. Предпринята также и попытка просчитать вероятную реакцию Москвы на предлагаемый ход событий.

Но вначале необходимо определиться с тем, как выглядят сейчас позиции США в Закавказье, и может ли Анкара с опорой на Вашингтон проводить в этом регионе более активную политику? Вряд ли. Как пишет в этой связи индийский дипломат, проработавший около 30 лет в центральном аппарате МИД своей страны и занимавший посты посла в Узбекистане и Турции, уже во времена администрации Джорджа Буша-младшего влияние и престиж США в Средней Азии и Каспийском регионе резко ослабли. Он называет при этом главную причину: Вашингтон в Закавказье делал ставку на местные региональные националистические режимы, утрачивая способность вести эффективную политику с Россией. Это стимулировало политические элиты Баку и Тбилиси активно разыгрывать российскую» карту» с целью с помощью Запада вернуть контроль над утраченными территориями - Карабахом, Абхазией и Южной Осетией.

Определенной кульминацией острой интриги стала кавказская война августа 2008 года, в основе которой, как пишет бывший российский, а ныне американский эксперт, «большой « друг Баку, Ариэль Коэн, «было стремление Вашингтона исключить Россию из цепочки снабжения Европы энергоносителями». Тогда Туркмения не дрогнула, отбивая натиск многочисленных западных делегаций, призывающих ее присоединиться к проекту Nabucco, который прошел бы в обход российской территории и позволил бы доставлять каспийский газ через Азербайджан, Грузию и Турцию на европейский рынок. В итоге Баку и Тбилиси вместе оказались на антироссийских позициях, а когда из-за грузино-российского конфликта нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан был остановлен, Турция поняла, что ее стремления стать транзитным центром для энергоресурсов Каспия могут так и не осуществиться.

Но главным итогом тогдашней ситуации можно считать признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетией, что вкупе с Карабахом качественно изменили геополитическую ситуацию в Закавказье. Баку и Тбилиси, выступая в роли важнейшего элемента геополитики в Закавказье, имея совсем иные намерения, объективно действовали в пользу укрепления позиций России, тогда, как США оказались на пределах своих возможностей в Закавказье. Как считают многие американские эксперты, Вашингтон подвела «узость мышления, отсутствие каких-либо перспективных предложений по укреплению общей безопасности, отказ от претворения в жизнь стран региона принципов демократизации» и еще многое другое. не говоря уже о вариантах урегулирования территориальных споров. Кстати, США всегда выступали против намерений Азербайджана вовлечь в «кавказские разборки» Турцию, будучи уверенными в том, что «единственным победителем станет Россия». Поэтому стали менять систему приоритетов на Большом Ближнем Востоке, в то время, как Евросоюз фактически исчез из политики на Кавказе.

Когда в октябре 2009 года Анкара и Ереван подписали известные Цюрихские протоколы, предусматривающие нормализацию отношений между этими двумя странами и открытие границ, Турция усматривала в этом реальную возможность не только укрепления своего влияния в Закавказье, но и ослабление влияния России в Армении. Однако цюрихский процесс был блокирован Азербайджаном, что также сыграло в пользу России. В то же время, когда Ереван отказывается от признания независимости Карабаха, это шаг уже в сторону Азербайджана.

Поэтому прямое участие Турции в сложной геополитической игр е в Закавказье таит для нее немало «ловушек». В этой связи определенный интерес вызывает та часть доклада Эльхана Шахиноглу, в которой упоминается подготовленная в Анкаре «Дорожная карта», которая предусматривает разблокирование границ с Арменией и экономическое сотрудничество с нею в обмен на освобождение части азербайджанских районов. Кстати, в свое время об этом рассказывал журналистам глава МИД Турции Ахмет Давуоглу. По его словам, «он умолял Ереван вернуть Баку один-два района, что позволило бы Анкаре начать процесс ратификации цюрихских протоколов». Это - тоже сценарий Баку, поскольку протоколы не содержат каких-либо предварительных условий для ратификации парламентами Турции и Армении.

Однако самый негативный итог для Турции политики Азербайджана — это аномальная транспортно-коммуникационная система в плане доставки энергоресурсов из Каспия на Запад через Грузию, которая является для Азербайджана единственным транспортным коридором в Турцию. Его можно легко закупорить в случае, если Азербайджан будет вести вызывающую политику в энерготранзитной сфере. Именно этот фактор объективно стимулирует энергетический альянс Москва-Анкара, ведет к поискам нестандартных форм многоплановой кооперации долгосрочного значения.

Вот почему несмотря на многочисленные заявления политиков и их визиты в Баку, Анкара не захлестнута осуществлением своей политики в Закавказье. Наоборот: в среднесрочной перспективе ее роль будет снижаться в этом и других регионах. Сейчас Турция занята решением своих острых внутренних проблем, и в частности, курдской. Страна пошла на пути создания двунационального государства. Никто не знает, какую форму государственного правления обретет страна, и станет ли от этого она сильнее. Если главе правительства Реджепу Тайипу Эрдогану удастся пройти через опасный рубеж, то политика Турции в Закавказье будет качественной иной: более вероятен ее альянс с Арменией, нежели с Азербайджаном. Потому, что развитие микронационализма на территории Турции подрывает так называемую общетюркскую идентичность, на что «педалирует» сегодня Азербайджан.

Что же касается России, то складывается ощущение, что после кавказской войны 2008 года Москва решила предоставить событиям развиваться естественным образом. Ее политика в Закавказье носит реактивный характер с потерей тонуса. Вброшен тезис о создании Евразийского экономического союза, однако дискуссии, развернутые в этой связи среди закавказского правящего класса, носят виртуальный характер. Кремль переосмысливает кавказские позиции, изучает прошлое, чтобы грамотнее реагировать на вызовы, которые будут формировать ситуацию в Закавказье лет через 20.

Сейчас очевидно следующее: геополитические амбиции такого регионального игрока, как Турция, могут повышаться, либо понижаться, но вряд ли ей удастся установить в регионе какой-либо свой порядок в силу утери исторических традиций и отсутствия, как показал опыт «арабской весны», необходимого для «большой игры» политического авторитета. Нынешнее поколение турецких политиков остаются объектом, а не субъектом «большой игры». Поэтому многие прогнозы бакинского политолога Эльхана Шахиноглу относительно того, что отношения Турции с кавказскими странами не будут выходить за рамки экономического сотрудничества, выглядят более убедительными, нежели констатация ее возможностей выступить в роли серьезного политического конкурента России на кавказском плацдарме. Скорее всего, сработает третий пункт сценария Шахиноглу: Турция будет действовать на Кавказе вместе с Россией, учитывая ее интересы, и, конечно, свои собственные.