В сознании многих современных политиков и экспертов, Турция предстает в образе одного из самых успешных развивающихся государств мира.
Как заявил премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган, в ближайшее десятилетие Турция должна войти в первую десятку государств по темпам своего развития. Анкара официально провозгласила курс на евроинтеграцию и бьется за его осуществление, несмотря на отказ Европы принять ее в ЕС. Кроме того, во внешней политике последних лет Турция явно ведет самостоятельную игру. Турецкие политики не делают секрета из того, что их целью теперь является восстановление влияния Анкары в бывшем регионе Османской империи, но не в образе, конечно, известного по 19-му веку «больного человека Европы». «Нами движет дух, создавший империю османов», - заявляет Эрдоган. Это - интригующее понимание мотивации внешней политики – не материальные интересы, а верность заветам предков, якобы должно направить турецкие знамена во все те страны, где столетия назад развевались турецкие флаги - от ворот Вены и Сербии до Каспийского моря, от Йемена до Алжира.
Существует еще один грандиозный геополитический проект: объединение в единый союз тюркоязычных государств бывшего СССР, конечно, как полагают в Анкаре, под её патронажем. Причем идеи тюркского единства выступают в противовес проекту создания Евразийского экономического союза, который предложила Россия. Одним словом, политическое сознание правящего ныне турецкого политического класса переполняется идеями лидерства.
Но так думают в Турции далеко не все. Недавно турецкая газета Yeni Safak выступила с предупреждением о том, что, «если Турция будет не в силах выработать, впитать и представить миру дух, который воссоздаст идею модели османской цивилизации, не предотвратит появление таких проектов, как, например, национализм, это подготовит и ускорит крах самой Турции». В свою очередь другая популярная турецкая газета Milli Gazete выступила с интересной публикацией Мехмета Шевкета Эйги о наиболее важных проблемах, которые сейчас стоят перед Турцией, и которые «требуют безотлагательного решения». .(http://www.milligazete.com.tr/koseyazisi/Turkiyenin_On_Hayat_Meselesi/13979#.UTr6QjcoShp Некоторые его тезисы заслуживают анализа.
«К сожалению, практически вся Турция - за редким исключением - утратила письменный, литературный турецкий язык, - пишет Шевкет Эйги. - Хотя турецкие земли от Карса до Эдирне, от Синопа до Искендеруна заполняются небоскребами, гигантскими торговыми центрами, автотрассами, аэропортами, плотинами и портами, если мы не сможем справиться с проблемой турецкого языка, мы обречены на вырождение и распад. Тот факт, что наш народ не в состоянии прочитать книги, написанные и изданные в стране до 1928 года, нужно расценивать как позор. Необходимо вернуться к богатому и красивому турецкому языку 1920-х годов».
Действительно, 1 января 1929 Национальное собрание Турции приняло закон, вводивший новый турецкий алфавит и запретивший применение арабского шрифта. На первый взгляд, может показаться, что латинизация письменности была призвана облегчить обучение чтению и письму. Но уже при ближайшем рассмотрении становится очевидным: латинизация оказалась инструментом отсечения турок от их корней. В этой истории есть своя любопытная интрига.
В феврале 1926 года на Всесоюзном тюркологическом съезде в Баку именно азербайджанские коммунисты выступили с идеей латинизации шрифта у тюркских народов. В их глазах это символизировало бы европейский модерн, тогда как арабский шрифт, как писала одна из турецких газет, ставился в один ряд «с Кораном, верблюдами и чадрой». В мае 1926 года один их видных азербайджанских коммунистов Агамалы-оглу объявил латинизацию «центральным вопросом революции на Востоке». Отметим и то, что тогда в Турции широко обсуждался вопрос: как назвать бывшую Османскую империю и народ османов. Одни предлагали использовать самоназвание нации «тюрк» в качестве этнонима и «Тюркие» в качестве названия страны. Другие считали, что лучше назвать нацию «анатолийцами» (Anatollu, anadollu) по имени полуострова Анатолии, на котором расположена большая часть страны. Верх взяла все же первая версия.
До октября 1930 года Комитет нового тюркского алфавита находился в Баку, претворяя в жизнь сценарий создания «Тюркской советской федерации». Комитет, помимо Азербайджана и Турции, занимался созданием латинских алфавитов и литературного языка в Осетии, Бурятии, Якутии, Кабарде и среди других народов, которых относил к «тюркской расе». Однако Мустафа Кемаль отказался «советизировать» Турцию. В ответ азербайджанские интеллектуалы и политики выдвинули проблему этнической идентификации тюркоговорящих народов. Они отказались от предлагаемого самоназвание türk, и стали настаивать на использовании термина (Azəri türkləri). Связано это было еще и тем фактором, что у турок Анатолии и «азербайджанских тюрок» стало выявляться и разное представление о своей национальной истории. К примеру, Анкара уже при Кемале не считала жителей греческой Трои «тюрками», а историю становления Османской империи начинала с появления в XI веке в период сельджукских завоеваний в Анатолии огузов, проникших сюда из Средней Азии. В ХII веке на завоеванных сельджуками малоазиатских землях образовался Иконийский Султанат. (См.: А. Крымский. История Турции и ее литературы. М., 1916. Т.1. С.5).
В противовес этому азербайджанские тюрки объявили себя автохтонными жителями региона. Такой ход вел к тому, что «тюрки» Азербайджана становились «древнее» «тюрок Турции», из чего вытекал следующий любопытный постулат: если когда-либо встанет проблема создания общего тюркского государства, то лидирующая роль в нем - по праву старшинства - должна принадлежать Азербайджану. Неслучайно именно президент Азербайджана Гейдар Алиев, а не руководители Турции, выдвинул известный лозунг "Bir millət - iki dövlət» - «Одна нация - два государства». Кстати, в конце прошлого года во время визита директора Института истории Национальной академии наук Азербайджана (НАНА) Ягуба Махмудова в Турцию было достигнуто согласие о написании азербайджано-тюркской истории с «привлечением историков других тюркских народов». Мы это к тому, что, когда в Азербайджане или в Турции вновь всплывает идея переписать историю тюрок, то за этим всегда приходится искать серьезную геополитическую мотивацию.
Отметим в этой связи еще один тезис Шевкета Эйги. Он пишет: «Турция унаследовала от Османской империи более 70 этнических субидентичностей. Турки, курды, боснийцы, грузины, черкесы, албанцы, помаки… В Турции представлен суннизм и алавизм… В нашей стране проживают, по крайней мере, по одному миллиону криптоиудеев и криптохристиан. Вследствие ряда исторических событий и давления, в Турции возникли как религиозные, так и светские группы. Доминирующее меньшинство, следуя принципу divide et imperia, разделило мусульман-суннитов Турции на тысячи крупных и небольших исламских сект, разрушив единство суннитской уммы, и на ее месте основало систему «исламистского протестантства». Необходимо создание исламской шуры, в состав которой войдут истинные представители интеллигенции, мыслители, философы, осуществляющие поиск средств, решений, мер, проектов, которые обеспечат и поддержат социальный мир и согласие».
Сегодня многие эксперты пишут и о возрождении в Турции ислама. Мы же начнем с того, что комплекс явлений, связанных с активностью разных исламистских сил, выступающих в развивающихся странах в целом, и в Турции - в частности, крайне многообразен. Не случайно этому феномену до сих пор не найдено общезначимого и удовлетворительного названия. Политики, религиозные деятели, ученые, говорящие вроде бы об одном и том же, имеют зачастую в виду далеко не одни и те же процессы и явления. В этой связи возникает целый комплекс вопросов. Один из них - какую оценку можно дать тому социально-историческому содержанию, которое в наше время вкладывается в термин «реисламизация» Турции?
Российский историк Гюльнара Зиганшина (disserr.com/contents/356788.html) считает ошибочным отождествление турецкого исламизма с действиями своекорыстных политиков, созданными на деньги международных исламских фондов нефтедобывающих стран и т.д. Скорее всего, выход в Турции ислама на поверхность общественно-политической жизни, является «иртиджой» («реакцией») на сложные социально-экономические, политические и геополитические процессы, происходящие как в самой Турции, так и на всем Ближнем Востоке. При этом в Турции нет чисто религиозных партий.
Более того, как справедливо констатирует Шевкет Эйги, турецкий ислам перенасыщен различными сектами, представляет собой так называемый «турецко-исламский синтез», который не имеет заметного авторитета в идеологии исламского мира. К тому же многие исламские структуры в Турции - тарикаты - своими корнями упираются в другие страны Ближнего Востока. Это означает, что ислам не является для турок главным признаком самоиндентификации. Согласно опросам, 19,4% турок в первую очередь отождествляют себя с турецкой нацией, 29,9% считают себя гражданами Турции и воспринимают окружающих как сограждан, а 44,6% видят себя, прежде всего, приверженцами ислама, а своих соотечественников – единоверцами. Таким образом, только для половины турецкого общества быть гражданином своей страны означает не просто являться этническим турком, но и быть приверженцем ислама. Согласно недавнему исследованию, проведенному университетом Kadir Has среди 1000 человек из 26 городов Турции, в стране наблюдается уменьшение числа людей, которые могут указать собственную этническую идентичность. 54,8% опрошенных идентифицировали себя как «турки», 6.3% − как «курды». Сенсационность результатов исследования заключаются в том, что оставшиеся тридцать с лишним процентов не причислили себя ни к одной национальности, а главной угрозой для Турции большинство респондентов назвали угрозу ее территориального распада. Интересно, что такую угрозу для страны видят в основном те, кто отнес себя к группе «турки».
Таким образом, турецкая история в очередной раз перешла в опасную фазу маятниковой динамики, когда конкретная политика становится катализатором, нежели истоком обострившихся поисков этнической и конфессиональной идентичности турок. «С 1924 года по настоящее время в нашей стране происходили скверные исторические, культурные, социальные переломы и дисфункции, преодоление которых является единственным условием дальнейшего развития, - констатирует Шевкета Эйги .- В 1912 году корабль «Титаник» был чудом цивилизации, исходя из технических критериев эпохи. Он вызывал всеобщее восхищение и был своего рода предзнаменованием. Один из обывателей сказал о нем: «Даже Аллах не сможет потопить этот корабль». И что произошло? В первый же свой рейс судно потерпело крушение».
Тарасов Станислав
Комментарии читателей (2):