Президент РФ Владимир Путин принял главу Курдского автономного района Ирака Масуда Барзани, который находился с рабочим визитом в Москве. Этот визит готовился давно, хотя «утечки» информации о возможности возобновления публичных контактов России с иракскими курдами воспринимались все же как сенсация. По многим соображениям.
Масуд Барзани - личность на Ближнем Востоке, конечно, выдающаяся, но он является лидером формально считающейся автономией части Ирака. К тому же между Иракским Курдистаном и федеральным иракским правительством продолжается «нефтяная война». Багдад болезненно воспринимает заключение энергетических соглашений с Эрбилем, минуя центральное правительство. К примеру, когда Анкара стала выходить на контакты с Эрбилем, подписывать соглашения по экспорту нефти, это резко обострило отношения между Турцией и Ираком. Премьер Ирака Нури аль-Малики стал обвинять руководство Турции во вмешательстве во внутренние дела своей страны, грозить жесткими мерами против Курдистана и работающих там иностранным нефтяным компаниям. Тем не менее, ExxonMobil, Chevron уже заключили напрямую с Иракским Курдистаном договоры о добычи нефти. Рано, как этого добились и некоторые турецкие компании. Причем сделано это в условиях, когда внутри Ирака наблюдается процесс явно поляризации, сформировавшейся в результате американской агрессии в Ирак: шиитское большинство у власти в Багдаде, пока еще не структурированное суннитское меньшинство – на юге, и практически ведущий самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику Эрбиль - на севере. Да и вокруг Ирака сложилась непростая геополитическая панорама.
Правительство в Багдаде связано с Дамаском и Тегераном по многим каналам. Один из них - масштабный проект по созданию нефте- и газотранспортной системы, ведущей от месторождений Ирана и Ирака через Сирию к побережью Средиземного моря. США не устраивает появление у Тегерана новых дополнительных путей доставки углеводородов на мировой рынок. Поэтому многие истоки сирийского кризиса имеют иракское происхождение. Эксперты уже обращали внимание, что через два месяца после того, как президент Сирии Асад озвучил идею создания транссирийской трубопроводной системы, в Сирии начались политические потрясения, которые быстро сформировали две группы «по интересам». Одна - Запад, Турция, Саудовская Аравия, Катар, другая - Иран, Ирак, Сирия, Россия и Китай. Курды - будь то иракские, сирийские или иранские - фактически стали использоваться в роли региональной разыгрывающей «карты».
Поэтому визит в Россию главы Курдского автономного района Ирака Масуда Барзани, его прием президентом Владимиром Путиным означает, что Москва не только начинает воспринимать Эрбиль в качестве субъекта региональной политики, но и приступила к активной фазе действий в регионе. Правда, суть такой политики просматривается пока только в символике и в некоторых практических действиях. Неслучайно многие курдские сайты обратили особое внимание на то, что глава России Владимир Путин в беседе с Барзани «вспомнил об исторических дружеских отношениях между курдами и СССР, «продемонстрировал хорошую осведомленность об истории курдского освободительного движения и о пребывании лидера курдского народа, Мустафы Барзани в России». Что же касается практической стороны, то, как сообщил в Москве сам Барзани, компания «Газпром нефть» уже подписала ряд договоров с Иракским Курдистаном, и что «идут переговоры и с другими российскими компаниями».
Так появляется новая любопытная региональная интрига. Как известно, осенью прошлого года в Москве с визитом уже побыл премьер-министр Ирака Нури аль-Малики в Россию. Тогда стороны сообщили о подписании готовящихся почти год военных контрактов на сумму в 4,2 млрд. долларов. Кстати, в качестве одной из предполагаемых целей визита иракского премьера в Москву называлось отговаривание российского руководства от встреч с лидерами иракских курдов и недопущение реализации российскими компаниями нефтяных контрактов на севере Ирака. Но вскоре после того, как компания «Газпромнефть» активизировалась в Иракском Курдистане, Багдад стал подавать сигналы об отказе от военных контрактов с Москвой. Так что похоже на то, что Москва в отношении Ирака стала сдвигать центр усилий в сторону Эрбиля и с учетом этого фактора уже формирует новую региональную политику. С другой стороны, она создает в Иракском Курдистане определенный противовес и Турции. В дальнейшем на этом направлении возможна либо демонстрации Москвой Анкаре так называемого комплементарного курса, либо крупная геополитическая контригра.
Пока же фактом становится то, что впервые в истории новой России Москва перестает делать ставку только на центральное правительство и использовать в своих интересах центробежные сценарии. Если их проецировать на формирующуюся геополитическую реальность в Северной Африке и на Ближнем Востоке, то перед Москвой стоит принципиальный вопрос – следует ли налаживать отношения с «сепаратистским» Эрбилем без императивной оглядки на Багдад, вступать в официальные контакты с лидерами появляющихся в ходе так называемой « арабской весны» новых гособразований в регионе. Более того, новый ситуативный расклад сил может привести и к тому, что Москва вступит в официальный диалог со Степанакертом без оглядки на Баку и Ереван. Так что диалог Путин-Барзани является предвестником новых поворотов в российской внешней политике, свидетельством того, что «игра» на Большом Ближнем Востоке начинает набирать стремительные обороты.
Что же касается дальнейших действий Масуда Барзани, то он их определил в интервью Голосу России» следующими словами: «Курды всегда мечтали о независимости. Это наше право. И это вполне возможно. Но мы никогда не будем добиваться этого силой».
Тарасов Станислав
Комментарии читателей (0):