Пресс-конференция президента Владимира Путина: полный текст (Часть 4)

Президент России Владимир Путин провёл 20 декабря в Москве большую пресс-конференцию для российских и иностранных журналистов, ответив на вопросы о внешней и внутренней политике, экономике и социальной сфере. ИА REX публикует полную стенограмму пресс-конференции, представленную пресс-службой Кремля.

Д.ПЕСКОВ: Идём дальше по телеканалам. Телеканал «Дождь».

ВОПРОС: Владимир Владимирович, здравствуйте!

Антон Желнов, телеканал «Дождь».

Одно уточнение и один вопрос. Уточнение. Вот всё-таки по «закону Димы Яковлева». Вы говорили про общество. Но Вы знаете, что значительная часть общества, меньшинство, но тем не менее интеллигенция, резко против этих поправок. И наверняка будут спровоцированы пикеты у Госдумы. Люди выйдут. Важно ли для Вас мнение активной части общества — интеллигенции в данном контексте?

Второй вопрос потом.

В.ПУТИН: Мне важно мнение каждого российского человека, а тем более если это значительная его часть, хоть и не большинство, тем не менее.

Но я хочу обратить внимание этих людей на то, что сказал. Речь идёт не о проблемах с конкретными гражданами Соединённых Штатов, они усыновляют наших детей в подавляющем большинстве случаев, а может быть, всегда, руководствуясь самыми добрыми соображениями. Большое им за это спасибо. Вопрос в отношении американских властей к проблемам, когда они возникают.

Мы считаем, что это отношение, не соответствующее ни духу, ни букве тех соглашений, которые мы с Соединёнными Штатами подписываем. Это даже такое пренебрежительное, я бы сказал, отношение. Именно на это и направлено принятие соответствующих решений.

Я уже говорил, чего же повторять-то в третий раз? Если наших представителей даже в суды не допускают, куда это годится?

Вы знаете, в каких-то странах, может быть, это и нормально, когда там в других регионах мира детей усыновляют и потом посылают представителей этих стран подальше, либо они не интересуются судьбой этих детей. Но мы интересуемся, я считаю, что правильно делаем, что интересуемся.

Тот же Шрёдер, о котором я говорил. Я этого не знал, он мне это сам рассказывал, говорил: приехал представитель посольства. К ним в семью приехал. Они детей с ним познакомили, сказали, что это представитель посольства страны, из которой вы приехали. Он посмотрел, как дети живут, в каких условиях, поговорил с приёмными родителями.

А там что такое? Пошли вон — и весь разговор. Так нельзя с Россией поступать, и так нельзя поступать с детьми, которые усыновляются. Вот о чём речь — речь о политике американских властей.

ВОПРОС: И ещё один вопрос. Когда были митинги...

Д.ПЕСКОВ: Лучше по одному.

РЕПЛИКА: Короткий, Дмитрий Сергеевич.

В.ПУТИН: Давайте.

ВОПРОС: Когда были митинги, со стороны властей мы всё время слышали аргумент: если не Путин, то кто, — когда люди выходили на Болотную. Вы как отвечаете для себя на этот вопрос, задумываясь о будущем преемнике, о том, кому бы Вы доверили страну? Есть ли с Вашей точки зрения новые лидеры, которые появляются сейчас извне, те, которые выходили на те же митинги? К кому-то из них Вы серьёзно, как к конкуренту, может быть, как к сопернику относитесь? Спасибо.

В.ПУТИН: Знаете, на вопрос так, как Вы его сформулировали, мне сложно на него отвечать — есть ли человек, которому я мог бы доверить страну?

Ведь не я доверяю страну — граждане доверяют страну в ходе голосования. И в результате голосования, когда люди приходят к избирательным участкам, они говорят своё слово, кому они доверяют и хотят доверить страну. Что касается вашего покорного слуги — меня, то рано или поздно, разумеется, я оставлю этот пост, так же как оставил его 4,5 года тому назад. Разумеется, мне небезразлично, кто будет возглавлять страну.

Вы знаете, можно ведь всё что угодно говорить о том, что и как мы делали за предыдущие 10 лет, возьму вот этот срок — 10 лет. Но ведь это факт, что мы почти в два раза увеличили объём ВВП страны. Мы в 2008 году подошли к 85 процентам увеличения, если бы не кризис, было бы двукратное увеличение. Но мы дойдём до этой цифры, это очевидный факт. Но это само по себе огромное достижение. Мы в разы увеличили реальные доходы населения. Вы только вдумайтесь, сколько было в 2000 году, реальная заработная плата сколько была, реальная, если вычесть всю инфляцию, и сколько сейчас — разница в разы.

Мы только в этом году в 2-3 раза подняли денежные доходы военнослужащих, по сути, возрождаем Вооружённые Силы. В 1,6 раза подняли пенсии военным пенсионерам, 48 тысяч квартир или 45 тысяч квартир дали только в этом году военнослужащим. Да, проблем с распределением много, потому что часть квартир пустыми стоят, с распределением — да. Но таких средств на решение жилищных проблем ветеранов и военнослужащих никогда Россия не выделяла, никогда.

У нас макроэкономика находится в абсолютно здоровом состоянии, таких показателей у нас тоже давно не было. Ну и, наконец, то, о чём я говорил и говорю с гордостью, это демографические процессы. Рождаемость самая лучшая за 20 лет. Мы проводим необходимые изменения, недостаточные пока, но всё-таки движение есть, в области здравоохранения, образования и так далее.

Вы знаете, я сейчас без всякой иронии скажу. Я хочу, чтобы будущие руководители страны, в том числе и будущий Президент, были ещё более успешными. Но я считаю, что, если сравнить с другими периодами развития России, вот этот период был далеко не самым худшим, а может быть, одним из лучших. Но я хочу, чтобы будущие руководители страны были ещё более успешными, ещё более удачливыми, потому что я люблю Россию.

Спасибо.

Д.ПЕСКОВ: Продолжаем. Ставрополь, да? Серьёзный, наверное, вопрос у Вас, судя по бумаге.

ВОПРОС: Добрый день, Владимир Владимирович! Вопрос такой. Последние несколько недель на ведущем федеральном телеканале муссируется новость о том, что люди убегают с Кавказа в прямом смысле этого слова, что, вкратце, в регионе засилье кавказцев, которые ведут себя как хотят, которые ведут себя как дома и в прямом смысле насильно выдавливают русских. Прослеживается такой явно заказной характер этих сюжетов.

На Ваш взгляд, кто расшатывает ситуацию конкретно в Ставрополье? Потому что недавно поднимался вопрос в том числе и с хиджабами. Кому это интересно и как всё-таки успокоить жителей в том числе Ставрополья и тех, кто живут вне? Потому что те, кто не знаком с ситуацией, которая действительно происходит на Ставрополье, их охватывает паника, и возникает вопрос. Нас конкретная паника охватывает. Вот как Вы считаете?

В.ПУТИН:

Я считаю, что успокоить жителей Ставрополья можно не тем, что мы сейчас кого-то будем шельмовать и говорить, что он распространяет гнилые и опасные слухи, хотя это всегда плохо, а успокоить жителей Ставрополья нужно более взвешенной, целенаправленной и эффективной миграционной политикой.

Там действительно есть проблемы, о которых Вы сказали. Например, очень много учащихся, псевдоучащихся псевдофилиалов крупных российских учебных заведений. Люди приезжают, в том числе из кавказских республик, и не учатся на самом деле, а просто используют это формальное пребывание в филиалах московских вузов, для того чтобы легализовать своё там проживание.

Но и это еще не все, нужно еще посмотреть на политику местных властей, связанную с распределением имущества и земли, и я не уверен, что там все в порядке, это еще надо как следует проверить. Нужно наводить порядок в миграционном законодательстве и в миграционном режиме. Это первое. Люди не случайно озабочены, я понимаю эту озабоченность.

Второе. Нужно, конечно, работать со всеми гражданами Российской Федерации, откуда бы и куда бы они ни приезжали. Они должны уважать обычаи и культуру тех мест и того народа, куда они приехали на постоянное жительство. Для этого нам нужно проводить активную воспитательную работу, прежде всего в тех регионах, которые являются донорами миграционных потоков, откуда люди уезжают, прежде всего по экономическим соображениям. Нужно опираться на местное духовенство, нужно опираться на местных моральных авторитетов и с помощью родителей, с помощью общественных организаций заниматься воспитанием молодых людей, откуда бы и куда бы они ни переселялись.

Если мы будем действовать сразу по этим всем направлениям: нужно усиливать работу правоохранительных органов и улучшать её деятельность, бороться с коррупцией в органах власти и управления, в том числе в правоохранительных органах, — если мы всё это будем делать настойчиво и последовательно, не злоупотребляя никаким из этих инструментов, то мы добьёмся положительного результата. А на Ставрополье нужно обратить особое внимание, там действительно много вопросов и проблем, о которых Вы сказали.

Что касается хиджабов: Вы знаете, ведь в нашей культуре (когда я говорю — нашей, я имею в виду традиционный ислам) никаких хиджабов нет.

Я уже говорил об этом как-то публично, могу повторить ещё раз и вспомню сейчас: я как-то присутствовал на одном крупном мусульманском мероприятии — Международной исламской конференции. Мы являемся наблюдателями в этой организации — по моей инициативе, кстати сказать, мы туда вступили в качестве наблюдателей. Это большое собрание практически всех авторитетных людей исламского мира. Один из признанный авторитетов ислама в своём публичном выступлении неожиданно для меня вдруг сказал: «Что мы делаем? Мы запрещаем нашим девочкам и женщинам учиться, мы одеваем их в паранджу, мы сами создаём условия для того, чтобы мы отставали в своём развитии. Это ошибка, так нельзя делать». Дальше, правда, он продолжил: «Мы вынуждены даже в связи с этим закупать оружие у наших врагов (но я ему потом сказал: «Покупайте у друзей», — что было очень кстати). Но он же искренне говорил и публично. Значит, в самом исламском мире авторитеты ислама говорят, что этого не надо делать.

А мы у себя будем внедрять чуждые нам традиции — зачем? И конечно, мы все должны на это обращать внимание, и прямо об этом говорить, и опираться в данном случае, конечно, на представителей традиционного ислама. Как вы знаете, это бесстрашные люди, которые ценой своей жизни часто защищают идеалы, которые передаются из поколения в поколение представителями мусульманских народов Российской Федерации.

Д.ПЕСКОВ: Агентство «Интерфакс», Вячеслав Терехов.

В.ПУТИН: А сколько времени уже?

РЕПЛИКА: Мы уже идём два часа.

ВОПРОС: Владимир Владимирович! Прошло уже достаточное количество времени, как мы вступили в ВТО. Есть ли первые результаты ВТО? Считаете ли Вы, что мы достаточно защитили отрасли? Вот здесь коллега говорила о сельском хозяйстве, о мясной отрасли, о животноводстве и так далее. Потому что складывается впечатление, что об этом стали говорить только тогда, когда уже ясно было, что вступаем и поступим, и всё. А 17 лет?

В.ПУТИН: Нет, Вы ошибаетесь. Может быть, Вы и Ваши коллеги начали обсуждать эту тему публично в последнее время, перед самым вступлением либо после него, когда оно состоялось, но в ходе переговорного процесса наши эксперты самым тщательным образом прорабатывали все вопросы, связанные со вступлением в ВТО, иначе мы не вели бы переговоры 17 лет, ведь 17 лет чем-то занимались. Чем? Я хочу вам в самых общих чертах сказать.

Говорил уже об этом, воспользуюсь тем, что сегодня так много представителей прессы, и ещё раз скажу об этом. У нас, обратите внимание, уровень таможенной защиты Российской Федерации, нашего рынка после присоединения к Всемирной торговой организации составляет 9 и, по-моему, 5 или 7 десятых процентов. Понимаете? А, скажем, уровень таможенной защиты Украины, которая тоже не так давно вступила, — 2,7 процента. Кстати, уровень таможенной защиты еврозоны — 2,8. Несколько странно, потому что вроде получается, что украинские производители более конкурентоспособны, чем европейские, что на самом деле ерунда, правда? Но у нас 9 с лишним, и только через пару лет — по-моему, где-то в 2015 году — у нас будет 5,9. Но сегодня это другие члены ВТО, это гораздо ниже, чем 5,9.

Есть ли какие-то угрозы? Да. Есть ли плюсы? Конечно, плюсы есть. И прежде всего плюсы системного характера, связанные в том числе и с той проблемой, которую мы постоянно с вами сегодня обсуждаем, — с созданием благоприятного инвестиционного климата. Вот для иностранного потенциального инвестора очень важно знать, является ли страна членом ВТО или не является таковой. Мы стали 157-й страной мира, которая присоединилась к этой организации: практически все более или менее развитые страны рыночные — все там.

Самое главное, это вот эти системные меры, меры системного характера, они носят, скорее всего, знаете, такой даже идеологический характер. Есть ли какие-то очевидные плюсы? Прежде всего, связанные с неприменением к нашим экспортёрам нерыночных методов регулирования и ограничение их деятельности на рынках третьих стран. Теперь мы можем обратиться в соответствующие инстанции ВТО и ставить вопросы о том, что к нам относятся недолжным, недобросовестным образом, применяют какие-то методы конкурентной борьбы.

Есть ли угрозы? Да, тоже есть. Где они, в каких отраслях? Их не так много, но они есть: это автомобилестроение, где у нас достаточно быстро снижается уровень таможенной защиты, и в том числе в сфере производства легковых автомобилей. Но это ведь даёт нам и определённые преимущества, вступление в ВТО, в том числе и в этом секторе.

Вот я конкретный пример приведу. Я совсем недавно встречался с господином Гоном, который возглавляет концерн «Рено-Ниссан». Вот я его спрашиваю, в связи с планами акционеров по перераспределению пакета меня больше всего интересовал вопрос, связанный с социальными вопросами. Я ему говорю: «Слушайте, там и так много уже сократили персонала; и с помощью федеральных властей, региональных, с помощью передачи на региональный уровень части социальных объектов, которые мы профинансировали из федерального бюджета, мы разгрузили предприятие, мы дали огромные кредитные и другие ресурсы для того, чтобы держать его на плаву, и сделали это. А что будет дальше с трудовым коллективом?» Его ответ: «Мы не собираемся ничего сокращать — наоборот, мы будем увеличивать количество производимой автомобильной техники, мы создадим новые платформы, на которых будет создаваться новая техника „Рено“ и „Ниссан“, мы сохраним бренд, мы увеличим производство». Это в том числе связано с нашим вступлением в ВТО, и это позитивная вещь. Понимаете, с одной стороны, уменьшение тарифной защиты, а с другой стороны — такая реакция потенциальных инвесторов. Здесь есть и плюсы, и минусы.

Какие ещё отрасли, на которые мы должны обратить особое внимание: производство обуви, допустим (там резко падает уровень таможенной защиты), сельхозмашиностроение.

Но в рамках ВТО существует много инструментов, которые эффективно используются давними членами ВТО для защиты собственных интересов, и мы тоже должны научиться это делать, это возможно.

В области сельского хозяйства, смотрите, мы выговорили для себя очень благоприятные условия. Например, мы выговорили для себя возможность сохранения квот в течение ближайших трёх лет по мясу свинины. Мясо свинины требует особого внимания, потому что через пару-тройку лет эти квоты исчезают. Но бессрочно договорились о применении квот со стороны России в отношении говядины и мяса птицы — бессрочно.

И, наконец, уровень поддержки сельского хозяйства. Мы выговорили для себя очень большой объём — 9 миллиардов долларов. Мы сегодня только сможем обеспечить такую поддержку в 4,4 миллиарда из бюджета просто в связи с ограничениями бюджетных возможностей. А 4,4 (мы договорились, что у нас будет не менее 4,4) через три года, в 2015 году или даже в 2018. А чего нам бояться? Мы всё равно больше не сможем обеспечить. Поэтому плюсов, я считаю, всё-таки больше, чем минусов. Но мы должны обратить, безусловно, внимание (и Правительство занимается этим) на те проблемные отрасли, которые являются критическими.

Д.ПЕСКОВ: Знаете, там есть надпись «ВСТО». Будьте любезны, покажите. Спасибо.

ВОПРОС: Здравствуйте!

Евгения Вдовиченко — информационное агентство «Губерния», Хабаровск.

Владимир Владимирович, скоро у нас будет сдан объект ВСТО-2 — нефтепровод, который ориентирован во многом на США и АТР. Я хотела бы спросить в связи с этим, какие-то меры будут приниматься, чтобы развивать нефтепереработку внутри страны — может быть, чтобы немного сократить экспорт?

В.ПУТИН: Да-да, мы уже приняли такие решения. В прошлом году обратили внимание некоторых компаний, в том числе ТНК-ВР, на необходимость больших инвестиций в модернизацию своего производства. Надеюсь, что новые акционеры будут это делать более энергичными методами, хотя и прежние уже в принципе подошли к решению этой проблемы.

Что касается ВСТО, то эта работа по плану, как Вы знаете. Первая часть работы была выполнена несколько лет назад, когда мы проложили нефтепроводную систему до пункта Сковородино, и оттуда сделали ответвление на Китай, и одновременно обустроили железнодорожную ветку до Тихого океана. Но сразу же сказали о том, что, имея в виду, что трубопроводный транспорт дешевле, мы будем продолжать стройку этой трубопроводной системы прямо до берега Тихого океана с тем, чтобы выйти на рынок Азиатско-Тихоокеанского региона.

Эта работа завершена. Я хочу поздравить строителей, инженеров, всех тех, кто имел отношение к этой огромной стройке. Вы только вдумайтесь: это огромная стройка. Мы как-то так, между прочим это всё проскакиваем: это сопоставимо со строительством БАМа в своё время, понимаете? Знаете, стройка ведь шла в условиях абсолютно необустроенной инфраструктуры, там же ничего нет: ни дорог, ни электроснабжения. И всё это сделано.

Кроме того, как вы помните, в первой части работы мы даже приняли решение исходя из экологических соображений: на 400 километров отодвинули эту систему от берега озера Байкал. Всё это оправданно, всё это даёт нам возможности эффективнее работать на самом быстро развивающемся мировом рынке — на рынке АТР.

В.АГЕЕВ: Здравствуйте, Владимир Владимирович! Меня зовут Виталий Агеев, я Вам неоднократно задавал вопросы на форумах, и Вам большая благодарность от меня лично, и от всего профсоюза лётного состава России за поддержку, которую Вы оказали в деле переучивания бортинженеров, бортрадистов, бортмехаников. Спасибо. Решили быстро, оперативно.

Но, как Вы понимаете, это проблему не закрыло, и сегодня всё равно у нас есть нехватка пилотов в стране. Вы уже высказывались по этому поводу на совещании в Новосибирске, на других заседаниях, на МАКСе в том числе. Однако некоторые чиновники, депутаты парламента так и пытаются пролоббировать отмену 56-й статьи Воздушного кодекса, с тем чтобы на наш рынок, в кабины воздушных судов запустить иностранных рабочих, чего нет ни в одной стране мира. У нас обеспокоенность, и мы хотели бы узнать, может быть, тут какая-то коррекция произошла.

И ещё. Вы знаете, мы, лётчики, народ суеверный, поскольку я тоже в прошлом [лётчик], и не стали Вас приглашать на 13-й наш съезд. Приглашаем Вас на 14-й съезд. Пожалуйста, посетите.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое за приглашение.

Лётчики — это особая профессия и даже судьба, я бы сказал. Но как бы мы ни привыкали к авиации, как бы мы ни привыкли к авиации, всё-таки это особая профессия, требующая мужества и квалификации высокой, знаний. Но это в то же время и отрасль экономики, причём отрасль такая существенная, связанная с перевозками и грузов, и пассажиров.

Для нашей страны это особо важная отрасль, имея в виду огромные расстояния и то, что до некоторых регионов Российской Федерации можно только самолётом долететь, как раньше в песне пели. Поэтому мы, конечно, должны и будем уделять внимание развитию региональной авиации.

Вы знаете, что мы создали, я уж воспользуюсь Вашим вопросом, создали несколько казённых предприятий, где акционерные общества явно не справились бы и не справляются с задачами перевозок. А казённые отличаются рядом преимуществ, что они работают немножко как бы вне рынка и не должны закладывать в свой тариф на перевозку пассажиров соответствующие расходы, которые должно брать на себя государство. Мы создали несколько таких казённых предприятий в Якутии, на Чукотке и где-то на Севере, на Дальнем Востоке — в трёх регионах. Будем поддерживать развитие малой авиации. И, разумеется, должны следить за рынком труда.

Но я хочу обратить ваше внимание на то, что перевозчики говорят мне о том, что недопущение иностранных пилотов и специалистов на наш рынок крайне ограничивает их в средствах понижения стоимости тарифа. Может быть, они и не правы — я вижу вашу реакцию, — допустим, по созданию лоукост-линий, то есть дешёвых по перевозкам линий. Связано это с тем, что они не могут привлечь иностранных пилотов, платить им соответствующие деньги и подчас даже ниже, чем якобы они платят нашим специалистам.

Конечно, мне хочется очень, и я знаю, что это одна из проблем, я постоянно сам об этом думаю, это чушь какая-то, когда долететь из Москвы до Владивостока или до Хабаровска дороже, чем, скажем, до Нью-Йорка. Чушь просто невероятная! Буквально несколько дней назад я давал поручение министрам транспорта, экономики и финансов, чтобы они представили мне предложения об изменении ситуации.

Но как одна из причин — это недопуск иностранных пилотов. Так подаётся. В этом во всём надо разбираться и решать эти вопросы. Я хочу вас заверить, там, во-первых, нет никакого изменения в подходах, а во-вторых, если и решать эти вопросы, то надо крайне аккуратно и исключительно при прямом участии соответствующего отраслевого профсоюза.

Д.ПЕСКОВ: Давайте Первый канал, ещё не давали мы слова.

ВОПРОС: Спасибо.

Меня зовут Павел Пчёлкин, Первый канал.

У меня вопрос про суды и про коррупцию, про борьбу с коррупцией в высших эшелонах власти.

Как известно, собственно, для этой борьбы эффективна не столько жестокость наказания, сколько его неотвратимость. В Китае, например, за это расстреливают. И воруют всё равно. В России, собственно, размах коррупции такой, что, в общем, можно сделать вывод, что и в России достаточно людей, которые не верят в неотвратимость наказания, в том числе среди высоких чиновников. Есть такое ощущение, что это связано с тем, что в России отсутствует полностью независимая судебная система.

Согласитесь ли Вы с этим? И как нам сделать суды независимыми?

В.ПУТИН:

Вы знаете, я, во-первых, не согласен с тезисом о том, что у нас отсутствует полностью независимая судебная система. Она у нас как раз имеет место быть. Мы уж столько приняли решений, что на каком-то этапе многие эксперты начали задаваться вопросом о том, не перегнули ли мы палку, а именно: работники судебных органов вообще оказались как бы вне контроля со стороны государства и общества. Это не моя позиция. Но вы не могли этого не слышать — правильно? — когда по ним нельзя проводить каких-то предварительных расследований, оперативную деятельность осуществлять и так далее, и что мы создали абсолютно неподконтрольную обществу систему.

Я с этим тоже не согласен. Многие вещи, да практически основные вещи, связанные с наложением взыскания, отстранением от должности, перенесены на уровень самого судейского сообщества и соответствующих органов самоуправления этой системы.

Ну что ещё можно и нужно сделать дополнительно? Если что-то нужно, всё можно сделать. Нет никаких табу, надо только, чтобы это были решения взвешенные. И мы готовы проводить такую широкую дискуссию с общественностью. Единственное, с чем я не согласен, это с огульным обвинением всей нашей судебной системы и каждых конкретных судей в подкупности, в непрофессионализме. Это ерунда и чушь полная. У нас стабильная судебная система, она развивается. У нас хорошие традиции юридического образования и судебной деятельности.

Поэтому уж так себя пеплом посыпать и веригами бить, наверное, ни к чему. Хотя, разумеется, нужно всегда думать о том, что и как можно сделать лучше. Давайте вместе подумаем.

Что касается борьбы с коррупцией. Разумеется, и я уже об этом говорил, это одна из проблем наших. Но она такая традиционная. Я уже приводил этот диалог между Петром I и генерал-прокурором, прокурором генеральным, как сейчас. Когда тот привёл примеры воровства, Пётр предложил даже за маленькие, небольшие преступления ссылать в Сибирь и казнить. На что генерал-прокурор ему ответил: «С кем останешься, государь? Мы же все воруем».

Это, знаете, вроде как традиция. Но в то же время я могу сказать, и я тоже об этом говорил, вопросы, связанные с коррупцией, прежде всего напрямую стыкуются с развитием экономики и рынка.

По сути говоря, посмотрите, все страны с развивающимися рынками так или иначе поражены этим социальным недугом. Это о чём говорит? Не о том, что мы должны плюнуть и сказать: ну это традиция, и бог с ним, так было, и так будет всегда. Нет, бороться с этим надо, последовательно и настойчиво. Нужно и санкции повышать, и добиться того, о чём вы сказали, чтобы наказание за любое правонарушение в этой сфере было неотвратимым.

Но, с другой стороны, могу сказать, что работа-то идёт. Когда говорят, что у нас не делается в этой сфере ничего, это не соответствует действительности. Только в прошлом году, если мне память не изменяет, к ответственности привлечено примерно 800 тысяч человек по коррупционным делам. Значительная часть из них — это люди, обладающие особым статусом, это либо чиновники высокого регионального, либо федерального уровня, либо депутаты, либо сотрудники правоохранительных органов.

Д.ПЕСКОВ: Будьте любезны, Кабардино-Балкария.

В.ПУТИН: Не 800 тысяч, а 800 человек с особым статусом.

Вот девушка, пожалуйста.

Д.ПЕСКОВ: Может быть, сначала, Владимир Владимирович, Кабардино-Балкарии, уже обещали, а потом мы вернёмся.

В.ПУТИН: Ну, хорошо. Ладно.

ВОПРОС: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

ГТРК «Кабардино-Балкария», Нальчик, Людмила Казанчева. Конечно, хотелось бы говорить о другом, но, увы, после гибели нашего коллеги, ведущего программы «Вести. Кабардино-Балкария», очень остро встал вопрос о защищённости журналистов. Скажите, пожалуйста, господин Президент, что нужно делать для того, чтобы защитить тех, чьё оружие – слово, и можно ли в принципе защитить журналиста?

В.ПУТИН: Вы знаете, что есть профессии, выбирая которые, люди так или иначе понимают, на что они идут, – связанные с определённой мерой ответственности и опасностью. И, к сожалению, это касается не только нашей страны, но и многих других стран мира, и ваша профессия входит в это число. И у нас, к сожалению, совершаются преступления подобного рода.

Чем объяснить это преступление? На мой взгляд, только одним: желанием запугать. Потому что, как Вы сами знаете, Ваш коллега не вёл никаких антитеррористических и прочих репортажей подобного рода. Это просто желание заявить о себе и запугать.

Но я уверен, что результат будет обратный ожидаемому, потому что сомневаюсь, чтобы люди вашей крови, я имею в виду профессиональной, все сразу испугались и побежали со своих рабочих мест. Наоборот, скорее больше найдётся таких, которые скажут: мы не уйдём. Но можно ли что-либо сделать для повышения защищённости? Государство обязано это делать. В то же время мы с вами прекрасно понимаем: к каждому журналисту невозможно приставить охрану. Гибнут у нас и сотрудники правоохранительных органов, и прокуратуры, и Следственного комитета, и религиозные деятели. Это борьба всех нас, всего общества с терроризмом и с экстремизмом. Здесь есть жертвы. Конечно, мы должны их минимизировать. Будем всячески к этому стремиться.

Продолжение.