Главные итоги 2011 года: Михаил Нейжмаков

Эксперт ИА REX по внутрироссийским политическим отношениям и международной политике, руководитель центра анализа международной политики Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Михаил Нейжмаков подвёл итоги 2011 года.

В российской политике ключевые события сконцентрировались в конце года, так как, в основном, оказались связаны с федеральными выборами. В хронологическом порядке, это выдвижение Владимира Путина в президенты РФ. Этот шаг подводит черту политической неопределённости последних лет и создаёт возможности для появления новых стратегических инициатив власти. Во многом, именно отсутствие таких инициатив в действительно важных для граждан вопросах в последний год и породило декабрьские неприятности властей.

Итоги парламентских выборов и снижение поддержки «Единой России». Снижение поддержки «партии власти» на региональных выборах последнего времени ещё не предвещало для неё неудачу на федеральных. Снижение результатов «единороссов» ближе к федеральным выборам происходило и в предыдущих электоральных циклах. Однако на этот раз «партия власти» и её кураторы не попытались исправить ситуацию. Федеральные власти не представили крупных инициатив по проблемам ЖКХ и в социальной сфере, не попытались перехватить инициативу у оппозиции и провести показательную кампанию по борьбе с коррупцией, недостаточно использовали в своей агитации наличие в своих списках популярных лиц, не ассоциировавшихся с бюрократией (тех же Алексея Пушкова и Станислава Говорухина). Предвыборные ролики «партии власти» были слишком блеклыми даже на фоне совсем уж вялой избирательной кампании в целом. Не на пользу «единороссам» сыграло и нахождение во главе федерального списка Дмитрия Медведева, под которого трудно оказалось мобилизовать избирателя. Характерно, что эти выборы стали успешным «боевым крещением» для некоторых новых губернаторов, включая московского мэра Сергея Собянина. Он сумел обеспечить высокий результат «единороссов» в Москве, причём его почти не коснулась критика тех, кто не признал итоги выборов в столице.

Акции протеста по итогам выборов стали самыми масштабными за последние годы для Москвы, но все-таки не для России. Например, митинг 30 января 2010 года в Калининграде с требованием ухода тогдашнего губернатора Бооса и призывами к отставке Путина собрал от 7000 до 12 000 участников. Учитывая, что население этого города составляет около 420 000 человек, это всё равно, что в Москве на митинг собралось бы от 170 000 до 324 000 человек. Сами митинги вовсе не фатальны для властей. Их масштаб (если судить по тому же соотношению участников и численности населения городов) даже меньше, чем у аналогичных выступлениях в республиках бывшего СССР, вовсе не закончившихся падением местных режимов. В отличие от успешных «цветных революций», у них нет даже признаваемых всеми участниками этих протестов лидеров. Их участники — всё равно не целевая аудитория нынешних властей.

Политические реформы, в декабре инициированные тандемом, на деле не демонтируют вертикаль (как поспешили отметить некоторые СМИ), а делают её более гибкой. Упрощение требований для регистрации партий приведёт к большей дробности оппозиционного поля, а поводом для отказа в регистрации до сих пор служили не только претензии к числу членов партии, но и вопросы к уставным документам. Многие назначенные губернаторы, скорее всего, подтвердят свой статус на выборах. В середине 1990-х основная масса назначенных губернаторов проиграла первые же выборы, на которые вышла. Однако эти проигравшие очень часто были людьми без должного политического и управленческого опыта, которые вышли на бой против бывших советских управленцев, имевших несравненно больший опыт и авторитет. Таких же мощных оппозиционных фигур во многих регионов уже нет.

Уход из Администрации президента Владислава Суркова. Специалисту такого уровня сложно найти равнозначную замену. Символично, что снижение аппаратного влияния этого лица (наблюдавшееся примерно с конца 2010 года) совпало с периодом наибольших неприятностей для властей. Весьма вероятно, что решение о такой ротации было принято ещё несколькими месяцами ранее. Вспомним, как ещё в сентябре 2011 года на пост полпреда в ЦФО ушёл видный представитель команды Суркова Олег Говорун. Сменивший его Вячеслав Володин — сильный аппаратный игрок, но задача, стоящая перед ним на новом посту, чрезвычайно сложна. Это проработка шагов по возвращению властям симпатий избирателей из регионов, ранее поддерживавших Путина, но в декабре отказавшихся голосовать за «Единую Россию».

Самым крупным международным событием 2011 года оказались «арабские революции». Они стали возможны благодаря как социально-экономическим причинами и расколам внутри правящих группировок этих стран, так и одобрению США. Так, давление американский властей на режим Мубарака в Египте началось задолго до падения этого президента. Мнение о том, что Вашингтон поддерживает только лояльные авторитарные режимы на Ближнем и Среднем Востоке давно устарело. Ещё прежний госсекретарь США Кондолиза Райс в 2005 году заявляла, что Америке на Ближнем Востоке надо прекратить «жертвовать демократией в обмен на стабильность». Явное благоволение Вашингтона исламистам из Партии справедливости и развития, а не военным в Турции и уход пакистанского президента генерала Первеза Мушаррафа в 2008 году стали первыми ласточками этой тенденции. Судя по всему, в США сочли, что умеренные исламисты будут не менее вменяемыми партнерами, и при этом сформируют более стабильные режимы. Можно найти историческую аналогию такой линии американцев. Накануне очередного этапа Греко-персидских войн персидский военачальник Мардоний низложил в городах области Иония всех авторитарных правителей («тиранов») и установил демократическое правление — ровно по тем же прагматичным причинам. Нынешнюю политику США, благоприятствующую «арабским революциям», правомерно назвать «синдромом Мардония».