В США по мере приближения выборов активизируются дискуссии на тему «что будет после». В рамках идущей полемики журнал The National Interest (TNI) опубликовал материал двух известных военных экспертов о будущей внешней политике США при гипотетических победах как Камалы Харрис, так и Дональда Трампа.
Признается, что эйфория американского господства по итогам холодной войны, сыгравшая с США злую шутку, проходит, уступая место более реалистичным взглядам, основанным на учете серьезно меняющегося баланса сил. Эксперты выделяют три основные тенденции, которые характеризуют ситуацию современности. Во-первых, прямо не указывая на украинский конфликт, они отмечают возврат в актуальную повестку войн между крупными державами. Сама эта постановка вопроса сродни признанию американского и натовского участия в этом кризисе, ибо иначе непонятно, какую еще «крупную державу» имеют в виду, кроме России. Во-вторых, отмечается рост как возможностей, так и устремлений – пропорционально возможностям – нашей страны и Китая, что, по мнению авторов, создает обстановку неопределенности относительно целей и планов США на европейском и азиатском ТВД. В-третьих, все это замешивается на «общих» вызовах глобальной безопасности, к которым в материале отнесены климатические изменения, кризис доверия к доллару, расширение масштабов миграции и возможности, создаваемые новыми технологиями – искусственным интеллектом, военным освоением космического пространства и т.д.
Обсуждая будущую геополитическую стратегию США, авторы задаются тремя вопросами:
- какие есть варианты такой стратегии?
- какие военные обязательства вытекают из каждого из них?
- как в этих условиях рассчитать потенциал сдерживания войн, а при необходимости – и их ведения?
Разумеется, центральное место отводится национальной стратегии, и указываются четыре возможных варианта, к которым – авторы это специально подчеркивают – не относится изоляционизм, который у нас нередко приписывают Трампу. Взаимозависимость мира и наличие в нем единого информационного поля, по мнению авторов, исключает изоляционистский вариант, даже если найдутся заинтересованные в его проведении в жизнь. Забегая вперед, скажем, что ничего нового они не предлагают. Два из сценариев строго соответствуют классическим парадигмам - либеральному идеализму и реализму, а остальные два представляют собой некие флуктуации все того же глобалистского идеализма.
Итак, вариант «либеральной гегемонии» уходит корнями в инерцию представлений о США как единственной мировой сверхдержаве. В том, что это перестало соответствовать действительности – авторы признают это по умолчанию, по их мнению, виновата администрация Билла Клинтона, резко ослабившая внимание к вопросам национальной безопасности, а после событий 11 сентября эстафету в ослаблении США, по их мнению, перехватил тренд на борьбу с терроризмом. Между строк читается местечковый, провинциальный характер этой борьбы, увлечение которой отвлекло внимание военных от совершенствования моделей противостояния с сопоставимым противником, что сейчас американцам и «икается». При этом к инерционным сторонникам «либеральной гегемонии» в материале относятся как демократы, так и большинство республиканцев. Межпартийную разницу авторы достаточно оригинально усматривают в том, что демократы видят эту роль шире и делают упор на противодействии подъему Китая, для чего готовы задействовать тайваньский фактор. Республиканцы же, по их мнению, несколько прямолинейно упираются в поддержку Израиля на Ближнем Востоке, занимая в этом вопросу одностороннюю произраильскую позицию и невыгодно отличаясь от равноудаленного объективизма и маневрирования демократов. Полный молчок на украинскую тему, кроме упоминания об американской поддержке киевского режима. Выбор между Китаем и Ближним Востоком – это, конечно, интересный ракурс мысли, если не учитывать, что на Украине стратегически имеет место попытка не только остановить «российский реванш» за 1991 год, но и подорвать складывающиеся в Евразии интеграционные тенденции, которые очень больно бьют по интересам США. Скажем прямо: лидерство США связывается с доминированием именно в Евразии, что исключает становление местных альянсов. Поэтому планируя противостояние с Китаем, Вашингтон со своими сателлитами стремится изменить глобальный баланс, выбив Москву из фактического союза с Пекином и оставив последний в стратегическом одиночестве. За что авторам следует отдать должное, так это за констатацию, что начало пересмотру российской линии на сближение с Западом еще при Борисе Ельцине положили бомбардировки Югославии; по сути, тем самым признается, что в жертву ситуативным интересам на Балканах Вашингтоном была принесена евразийская стратегия, ибо осуществленный тогда Россией ментальный разворот прочь от Запада с тех пор только углублялся, дав нынешние всходы в виде стратегического партнерства с Китаем.
Второй вариант стратегии – «баланс заморских интересов», в рамках которого США сохраняют за собой контроль над ключевыми регионами, а региональное противостояние с поднимающимися недружественными странами передается союзникам. По сути присягая демократам, авторы отмечают, что приверженность идеализму гегемонизма не мешает администрации Джо Байдена вводить в него элементы «заморского баланса», основой которого служит реализм. Поскольку по убеждению авторов, Харрис в случае победы будет проводить внешнюю политику, преемственную Байдену, постольку можно сделать вывод, от которого сами авторы воздерживаются. А именно: что противовесом России «назначается» Европа. Что Израиль необходим не как экзистенциальный трансцивилизационный выбор США, а в качестве вассала, уравновешивающего Иран. Что касается КНДР, то здесь выстраивается тройственная комбинация Японии и Южной Кореи под эгидой Вашингтона, а вот Китай США готовы рассматривать как главного потенциального противника, взяв его «на себя», но с привлечением, опять-таки, региональных сателлитов. Эти выкладки в известной мере объясняют вашингтонскую «политику альянсов» в АТР, где за последние годы в развернутое противостояние с Пекином и Пхеньяном вовлечены не только Южная Корея и Филиппины в дополнение к Японии, но и Австралия. И именно «особая ответственность» США в их понимании за АТР побуждает Вашингтон перенести сюда центр ядерной стратегии, замешанный на явочном нарушении порядка ДНЯО путем передачи Канберре и Сеулу соответствующих технологий.
Третий возможный тип будущей стратегии, который в ряде элементов опять связывается с внешней политикой администрации Байдена, — «неограниченная глобализация». Он предполагает постановку во главу угла Целей устойчивого развития с подчинением геополитики «зеленой» повестке, рассматривающей глобальные и транснациональные проблемы выше национальных противоречий. Перечень таких проблем, предлагаемый в материале, включает климат, бедность, миграцию, урбанизацию, пандемию и разоружение. А соперничество великих держав рассматривается «пережитком сверхнационализма». Давайте откровенно: перед нами муляж, симулякр «самостоятельности» этого варианта, который при ближайшем рассмотрении оказывается расширенной версией «либерального гегемонизма». Только осуществляемого под лидерством уже не глобалистов, видящих США центром нового мирового порядка, а ультраглобалистов, выступающих за растворение всех стран, включая сами США, в «плавильном котле» глобального экстерриториального «мирового государства». Не случайно упоминается ООН, которой в рамках этого видения на словах отводится роль «мирового правительства», прикрывающего фактическое всевластие корпоративного фактора. Третий вариант – это модель мировой частной власти, осуществляемая через контролируемую западными элитами с помощью лозунгов «экстерриториальности» систему институтов, прикрытой структурами ООН. И следует понимать, что в нынешних условиях глобального раскола и растущей турбулентности такая система власти невозможна, а условием ее становления остается победа Запада в нынешнем мировом кризисе. Потому что его поражение ставит крест не только на ультраглобалистском варианте «зеленого» фашизма, но и на «либеральной гегемонии» первого варианта. Вариантом «light» третьего выглядит и четвертый сценарий – «избирательного взаимодействия и расширения», упирающийся в экономическую глобализацию путем обеспечения свободы торговли и инвестиций. Это тот же самый «зеленый» фашизм, из которого лишь выделен начальный, экономический этап, призванный сформировать основу глобальной взаимозависимости и подвести к актуальности ее распространения на систему политического управления. Почему именно «зеленый»? Потому, что «зеленая» повестка в своем предельном значении нацелена на реставрацию колониальной системы с помощью установления внешнего контроля над ресурсами путем их «интернационализации», подчинения всех всеобщим, обязательным правилам в обход суверенитетов. Вообще следует понимать, что «свобода морей и торговли», провозглашенные в «Четырнадцати пунктах» президента США Вудро Вильсона и перекочевавшие оттуда в Атлантическую хартию президента Франклина Рузвельта и британского премьера Уинстона Черчилля, - это важнейший инструмент экстерриториальности англосаксонского влияния. По сути это еще и способ отыскивать предлоги для внешнего вмешательства во всех случаях, когда это будет сочтено необходимым.
Какой напрашивается вывод? Осознавая провал в кризис, углубляемый внутренним расколом в США, американский истеблишмент приступил к поиску путей «замораживания» текущей ситуации. До тех пор, пока либо не будут отысканы новые эффективные способы пролонгации собственной гегемонии, либо по тем или иным причинам погаснет и сойдет на нет вызов, брошенный коллективному Западу коллективным Востоком. Наиболее показательным является категорический отказ авторов признавать изоляционистскую парадигму развития, связанную отнюдь не с патриархальщиной и отрицанием инноваций, как они пытаются представить, а с продвижением цивилизационной многополярности. Трампу они приписывают приверженность «национализму старого образца» в сочетании с «глобализмом наоборот», то есть последовательным, программным отказом Америки от всякого экспансионизма. Фиаско внешнеполитической концепции Трампа в случае его победы авторы предсказывают прежде всего на Украине, ибо не видят аргументов, способных убедить в необходимости прекращения конфликта одновременно как Киев, так и Москву. Содержится ли в этом намек на то, что нынешняя эскалация, предпринятая киевским режимом с подачи администрации Байдена, преследует целью нанести предвыборный удар по позициям Трампа, лишив его важнейших внешнеполитических аргументов? Пусть каждый постарается ответить на этот вопрос самостоятельно. Наша же точка зрения заключается в том, что этого как минимум нельзя исключать.
Ну, и в качестве главного аргумента против Трампа в статье в TNI приводится прогноз, что когда его действительно постигнет фиаско внешнеполитических начинаний, «Трамп 2.0» окажется способен нажать на «красную кнопку», поставив человечество на грань самоуничтожения. В этом пассаже как в капле воды отражаются темы, обсуждаемые, надо полагать, в американских кулуарах. Дальнейшая эрозия западноцентричного мироустройства при угрозе утраты им лидерства чревата устройством ядерного апокалипсиса. Каким будет повод, и чьими руками это будет проделано – вопросы, как мы понимаем, сугубо технические. Джону Кеннеди молва приписывает следующие слова, способные оказаться пророческими: «Да, я хотел подвести к порогу ядерной катастрофы, но я даже не представлял себе, сколько найдется идиотов, готовых его переступить».
Павленко Владимир
Комментарии читателей (1):