Откуда торчат уши покушения на Дональда Трампа? Об этом в форме многочисленных «оговорок по Фрейду» крупный американский политолог Роберт Либерман, профессор политологии Университета Джона Хопкинса, поведал старшему редактору журнала Foreign Affairs (FA) Дэниэлу Блоку. Интервью примечательно тем, что Либерман – даже не столько ярый сторонник Джо Байдена, сколько открытый ненавистник Трампа, не скрывающий в ответах на вопросы, что относится с классовым и, можно сказать, экзистенциальным презрением к «черни» - простым избирателям, «одноэтажной Америке», составляющим основу электората кандидата-республиканца. Не нами, не сейчас и не в связи с ситуацией в США, а как раз в нашей стране, сказано, что демократы видят демократию властью демократов. Либерман – типичный образчик этой системы взглядов.
Здесь нужно уточнить некоторые идеологические тонкости, которые утекают от внимания общественности, зажатой в тисках демократической догматики. Во-первых, в практической политике, а не в умозаключениях Шарля Монтескье, которого считают изобретателем принципа разделения властей, демократия прочно увязывается с двухпартийным либерально-социалистическим консенсусом, соединяющим в себе свойственное двухпартийности либеральное и социальное начала. Демократией, опять-таки, оговоримся, что именно в политике, называется система выборов, при которой либеральная и социал-демократическая (социалистическая) партии сменяют друг друга у власти. Генри Киссинджер называл главный принцип этой системы власти «лояльной оппозицией»: побежденный молча уходит, освобождая место победителю, чтобы на следующих выборах вновь поменяться с ним местами. Интересный взгляд на происхождение такой системы высказывал Александр Гизе, одиннадцать лет возглавлявший Великую (регулярную) ложу Австрии (в книге «Вольные каменщики»). Он называл двухпартийность «принципом партнёрства в [буржуазной] конкуренции». То есть, как человек сведущий «изнутри», признавал наличие у такой системы централизованного руководства, единых кукловодов, раскрывая, что борьба партий – это известный фокус «нанайских мальчиков». Или, как звучит этот принцип в интерпретации «соратников» Гизе, «двух рук, управляемых одной головой». Однако задолго до Киссинджера и Гизе туман вокруг двухпартийности, еще на стадии ее зарождения, развеял Карл Маркс, написавший, что:
"Олигархия увековечивает себя не при помощи постоянного сохранения власти в одних и тех же руках, но тем, что она попеременно выпускает власть из одной руки, чтобы подхватить её тут же другой".
Формально – это о современных Марксу британских партиях тори и вигов; фактически сформулирован принцип буржуазной политической демократии. Так что упомянутые мэтры достраивали в своих умозаключениях именно модель Маркса.
Во-вторых, разделение единого концепта власти на две партии для западной демократии это идеальный вариант, обеспечивающий выборы без выбора, который система пытается сохранять как можно дольше, чтобы избежать издержек настоящей политической борьбы. Уинстон Черчилль по этому поводу иронизировал, что выборы даже в самой демократической стране сродни катастрофе. Почему? Мешают управлять «голове, двигающей руками». Дезорганизуют, пусть и временно, систему власти. В чем эта система состоит? В Великобритании имеется малоизвестный, не особо афишируемый институт постоянных заместителей министров. Главы ведомств меняются вместе с партиями у власти, а люди на второй позиции – нет, осуществляя при любой администрации преемственность и единую линию того, что с подачи митрополита Иоанна (Снычева) именуется «концептуальной» властью. В критические моменты, очень редко, эти люди выводятся из тени на первые позиции. Яркий пример – Клемент Эттли, сменивший в 1945 году Черчилля на посту премьера, а потом сдавший ему власть обратно в 1951 году по исчерпанию своей задачи. Она заключалась в выполнении четырех американских требований, договоренности по которым были достигнуты еще в 1940 году. Передача под контроль США Саудовской Аравии, продажа британских активов в Америке, национализация Банка Англии (владельца контрольного пакета ФРС), роспуск Британской империи. Посмотрите биографию Эттли и задайтесь вопросом: что делал лейбористский оппозиционер, например, в составе Военного кабинета? Вот это и есть то самое постоянное второе лицо. В США, в продолжение темы, есть Национальный экономический совет (НЭС), текущая работа которого традиционно возглавляется крупным олигархом. Посмотрите полномочия НЭС и убедитесь, что экономическую политику страны осуществляет отнюдь не председательствующий президент, который лишь придает легитимность принимаемым решениям. Любопытно, что еще в 1930-е годы в одном из донесений И.В. Сталину по линии разведки фигурировала информация о том, что решения в США принимает некая «Национальная ассоциация промышленников» из примерно десятка крупных магнатов. А Дэвид Рокфеллер на закрытой встрече в Москве с членами хрущевского руководства КПСС в 1962 году прямо призывал ориентироваться не на президента, а на «деловых людей Америки». С тех пор если что и изменилось, то промышленников наверху сменили банкиры.
Система управляема. Но как только она впадает в кризис и начинает идти вразнос, — двухпартийность становится обузой, от нее временно избавляются. Каким способом? Фашизм – это воссоединение разведенных по партиям либеральной и социальной идей в единую структуру. Таковой стала НСДАП, после войны обратно разделенная союзниками на двухпартийность, но так, чтобы можно было быстро вновь соединить. При этом как свидетельствует ветеран советской дипломатии Всеволод Ежов, близко работавший с Конрадом Аденауэром, британская оккупационная администрация занималась воссозданием СДПГ, вытравливая из нее марксизм, а США при поддержке Ватикана (представительства в Мюнхене) создавали ХДС/ХСС, делая это по определенным лекалам предшественников упомянутого Гизе. Формула фашизма: либерализм минус демократия, все это замешивается на национальной и социальной демагогии. На уровне отдельных стран «скрепой» служит национализм; если же речь, как сейчас, идет о глобальной экстерриториальной государственности, то «включается» «социальное» измерение глобализма, выполненное в форме популистских «Целей устойчивого развития», которые по отдельности безобидные и позитивные, а вместе – законченный пазл программы тотальной колонизации всего человечества. Методом фашизма/глобализма, как указывал Джавахарлал Неру, служит глобальное распространение принципов (нео)колониализма: интеграции сильнейшим национальным империализмом всех остальных, которую Карл Каутский назвал «ультраимпериализмом». Что это, как не синоним глобализма?
В-третьих, и тут мы приближаемся к самому «интересному» - фундаментальной рокировке во власти, породившей сто лет назад нынешнюю систему. По итогам Первой мировой войны были разрушены четыре империи – Российская, Австро-Венгерская, Германская, Османская. Длинный горизонт планирования, который осуществляли не ограниченные выборными сроками монархии, с их упразднением никуда не делся. Его приХватизировал крупный бизнес вместе с династическими правилами наследства, только, в отличие от монархий, не публичного, но от того не менее действенного. На публику же выставили фиговый листок демократии, со сменяемой каждые четыре-пять лет властью «гороховых шутов». За ниточку их дергает, управляя политическими мизансценами, концептуальная власть бизнеса. Именно об этом в Москве говорил упомянутый Д. Рокфеллер, когда заявил: «Знаю же я, что такое диктатура пролетариата, должны и вы знать, что такое диктатура буржуазии». Эта игра Западом была проиграна из-за Великого Октября. Присягнувший в значительной мере Антанте крупный бизнес, прикрывавшийся буржуазными партиями в царской Думе, попросили из страны вон – с вещами на выход. «Наследничков» империи, которые, как рассчитывали на Западе, в клювике принесут им «имперское достояние», не осталось. Пришлось начинать заново. И тогда предприняли попытку переигровки в новой мировой войне, позвав Муссолини с Гитлером.
Что получается? Концептуальный фашизм, стоящий за плечами демократических систем, управляет двумя способами. В повседневной жизни он контролирует двухпартийную систему власти с помощью мизансцен, куда помещает подопечных, заставляя их играть в тактические, в основном электоральные игры, не отвлекаясь на стратегию, которая «не их ума дело». А вот в условиях кризисов концептуальный фашизм олигархии отбрасывает ширму двухпартийности и соединяет свою власть с легальной политической. Именно это именуется «проектом глобализм», и именно поэтому этот проект, противостоящий институту национальной государственности, имеет фашистское происхождение, связанное с узурпацией и приХватизацией глобальной власти. По тому же Д. Рокфеллеру, «частная власть интеллектуальной элиты выше самоопределения наций». Здесь мы подходим к сути нынешнего американского раскола. Теория тоталитаризма была придумана интеллектуальными буржуазными марионетками типа Карла Поппера и Ханны Арендт (хотя последняя заблуждалась в основном добровольно) с целью поставить знак равенства между коммунизмом и фашизмом (мы специально не употребляем слово «нацизм», ибо это – одна из форм фашизма). И увести мир от реальности в мир политических иллюзий, выставив классовую борьбу против СССР глобальной буржуазии в виде защиты широких народных интересов. На самом деле главное, чем фашизм отличается от коммунизма, — это его сугубая элитарность. Есть целый ряд изречений Гитлера, подтверждающий зацикленность на элитарности, которые мы не цитируем из гигиенических соображений. Фашизм – такая же идеология элит, как коммунизм – масс; в коммунизме даже в теории нет понятия «элита», а есть массы и личность, которая либо выражает волю масс, либо ей противостоит. Сегодняшний кризис в США, высвеченный покушением на Трампа, потому вызывает истерику интеллектуалов, подобных Либерману, что продвигает вызов, брошенный Трампом системе элитарной власти, в том числе, «проекту глобализм». Особо отметим при этом, что интервью берет FA – журнал CFR – Совета по международным отношениям. Трамп – не левый, а густопсовый правый, близкий к «палеоконсерваторам», используется в США такой термин. Но как коммунисты стоят слева от глобализма, смешиваясь с ним лишь в троцкистской версии, завязанной на неоконсерваторов, но никак не в ленинско-сталинской, так Трамп стоит от него справа. Причем, раскол захватывает и сам глобалистский истеблишмент. Наиболее вменяемая его часть боится потерять все. И готова поступиться чем-то, чтобы сохранить остальное. Поэтому она согласна на компромисс с институтом национальной государственности.
Что такое «остальное»? Как минимум, равная доля Запада в будущей мировой, не будем говорить «многополярности», скорее трёхполярности «треугольника Киссинджера»: США – Китай – Россия. Этому противостоит оголтелая часть глобалистов, в том числе озабоченная оккультной эзотерикой, мнение и позицию которой в интервью выражает Либерман. Отчаянно нападая на Трампа, обзывая его воинствующим подстрекателем, сторонником насилия и т.д. и т.п. («желтой рыбой и земляным червяком») и столь же отчаянно защищая Байдена, который «молодец», что позвонил после покушения, смягчив ситуацию, придворный политолог «глубинного государства» приходит к интересным выводам.
Первое:
Покушение на Трампа случилось в тот момент, когда поляризация стала очень интенсивной, что вызывает тревогу. Это уже не игра между соперниками на выборах. Это больше похоже на смертный бой, когда люди верят, что если другая сторона победит, то это создаст смертельную угрозу их ценностям и существованию страны — как они его понимают. А от такого рода поляризованной политики совсем недалеко до серьезного насилия.
Второе:
Есть четыре фактора, которые способствуют возникновению кризиса демократии. Первая — это политическая поляризация. Вторая — конфликт из-за вопроса о том, кто может и не может находиться у власти. Третья — мощное и усиливающееся экономическое неравенство. И четвертая — чрезмерно сильная исполнительная власть. Как минимум одна из перечисленных сил всегда действовала в каждом кризисе демократии в американской истории. Ситуация последних четырех лет примечательна тем, что сейчас присутствуют все четыре фактора.
Сплошные «оговорки по Фрейду»! Система двухпартийного консенсуса рухнула. Борьба идет всерьез и угрожает «основам». Элита и общество в расколе, который угрожает, назовем вещи своими именами, гражданской войной (что иначе понимать под «серьезным насилием»?). А элитам это не нужно, им нужна – вы слышали? – ИГРА! Нашими и мира жизнями и судьбами. Дилемма, которую Гитлер еще в ноябре 1937 года поставил перед эмиссаром британских элит лордом Ивлином Галифаксом: «Игру свободных сил нужно заменить принципом высшего разума», то есть элитарным договорняком.
Причину Либерман видит, разумеется, не в самом «проекте глобализм», реализация которого ставит США и мир «на грань», а в факторах, на которые он глобализм искусственно разделяет, выпячивая отдельные стороны глобалистского проекта, но обходя критику самого глобализма. Ибо «поляризация», как и вопрос «нахождения у власти» - это и есть проектная борьба. «Неравенство» - вопрос соотношения элит и масс. А «сильная исполнительная власть» опасна восстановлением контроля над горизонтом планирования, что угрожает его олигархическим узурпаторам. Либерман не против фашизма, но фашизм, с его точки зрения, должен быть «правильным», заточенным на обслуживание интересов элит, а социальность и патриотизм, которые Трамп ставит во главу угла, допустимы лишь в той мере, в какой они эти интересы прикрывают популизмом, не препятствуя их реализации. Параллели Либерман проводит с 1968 годом, когда на фоне предвыборной борьбы были убиты Мартин Лютер Кинг и главный кандидат Роберт Кеннеди, делая упор на том, что и тогда ситуация была угрожающей. Победивший в итоге Ричард Никсон Либерману тоже не нравится, понятно, что своим национализмом и компромиссами с Китаем и СССР. Разве из этого не понятно, кто организовал Уотергейт и сверг Никсона? Хотя это и так давно раскрытый «секрет Полишинеля».
В статье ощущается понятная недосказанность. У Либермана нет полномочий обнародовать планы действий глобалистских элит в случае, если их власть поколеблется или начнет рушиться. Возможно, он как нанятый пропагандист, до конца и не в курсе этих планов, хотя вряд ли. Иначе не имел бы доступа в CFR и FA, это обычно – «знак качества». Абы кого не выпустят. Но нам-то должно быть понятно, что «в кулуарах» большой американской политики рассматривается вопрос официального свертывания демократии и перехода к фашистским методам управления страной, в том числе с отменой выборов. Выдала же год назад нейросеть искусственного интеллекта в ответ на вопрос «Байден или Трамп?» ответ: «Ни тот, ни другой». И пояснила: «Выборов не будет, а будет военное положение в условиях войны с Китаем и Россией».
Легче всего съязвить насчет «запасаемся поп-корном». Только вот если эта игра разразится всерьез и пройдет хотя бы часть ступеней эскалации, по которым сейчас уверенно движется, не до поп-корна окажется многим, в том числе и нам. Так что внимательно следим за руками манипуляторов.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (2):