Будущее России и будущее мира создаётся сегодня

Я бы переформатировал тему: будущее не «создаётся», а может быть создано. А может и не быть: ядерная война, астероид, тектоника и вулканизм, резкое похолодание после всех экспериментов с «климатическим оружием». И т.д. Вопрос может встать не о модели будущего, а о физическом выживании. И о неизбежной деградации в радикально изменившихся условиях. Это первое.

Второе. Беспрецедентная динамика событий не дает возможности зафиксировать срез. Политический процесс скатился в некую «серую зону». Никакой определенности, все лишь в тенденциях.

Третье. У нас, не вникая, превозносят «многополярный мир». Кто-нибудь верит в равноправие на развалинах нынешней мировой системы? Для подрыва западного доминирования это подходит. Но созидательная часть вызывает вопросы. В типологии политических систем М. Каплана существует вариант «единичного вето». Это когда мир поделен между несколькими центрами силы. И каждый из них обладает потенциалом успешного противостояния не только любому другому, но и коалиции всех остальных. Все против всех! Вот это настоящий многополярный мир. Нравится? На майском пленуме ЦК КПРФ прозвучала формулировка «многополярный мир враждующих империализмов». С этим можно согласиться.

Кстати, доклад Г.А. Зюганова расставил в целом верные оценки. С одной, но очень крупной поправкой: нельзя ставить знак равенства между глобализмом и национальной буржуазией. Особенно в России, ибо компрадоры у нас в основном банковский капитал, а «националы» - промышленный. Работая на СВО, промышленный капитал объективно, даже против своей воли, разрывает с глобализмом. И потом, противоречия внутри буржуазии должны использоваться для ее раскола. Напомню: ленинская стратегия социалистической революции – это поэтапная коалиционно-блоковая тактика. Что и привело к успеху. Наш сегодняшний этап, как представляется: с промышленной буржуазией против финансовой. В такой же позиции, замечу, находится и власть. У коммунистов, если перманентно не сваливаться в троцкизм, сегодня существует окно возможностей. Оно усилено теснейшим сближением с Китаем и «единороссовским» и в целом элитным саботажем президентской кадровой инициативы «Время героев». У КПРФ – все возможности перехватить инициативу.

Именно поэтому такая отчаянная защитная реакция белогвардейщины и «неомонархизма». Ильин, ряженый аферист Гога Гогенцоллерн, «хруст французской булки» и пр. Они сейчас будут разыгрывать фактор перемен во Франции и Германии, на которых помешаны. У них не получится; предохранители в ЕС выдержат. А нам в этой аудитории не следует забывать, что у истоков этого «европейского проекта» стоял Дж. Гвишиани, из-за спины которого выглядывали А.Н. Косыгин, Ю.В. Андропов, а затем еще и Е.М. Примаков.

Суммируем. То, что нам сегодня выдается за многополярный мир, — это геополитика. Базовая концепция: англосаксонское Море против евразийской Суши. Было провозглашено, что у мира есть «недоразвитый», «выпадающий из исторических трендов» географический центр – север Евразии, Хартленд. И есть «продвинутая» англосаксонская периферия. Задача периферии овладеть центром, то есть уничтожить Россию. Как этого добиться? Между центром и периферией пролегают лимитрофы – Римленд. Надо навязать в них борьбу, двигаясь вглубь континента, вплоть до расчленения Хартленда. Разрушение Российской империи, заново собранной большевиками, последующее разрушение СССР – страницы именно этой партитуры. Так вот современный российско-китайский альянс - «ось Евразии» - это «встречный пал». Расширение Хартленда и многократное умножение его совокупного потенциала. На западных планах ставится крест. Ибо в Китае, как и у нас, идет разворот геополитического вектора внутрь континента.

Западные идеи прошлого века подхватили последователи, вплоть до Зб. Бжезинского и Г. Киссинджера. Разница между этими «столпами» главных западных «канонических» парадигм – идеализма и реализма – в следующем. Идеалист Бжезинский настаивал на глобальном американском лидерстве, которое постепенно трансформируется в систему «совместной политической ответственности», то есть коллективного «одобрямса» в фарватере гегемона. Собственно, это и есть фундамент ЕС, НАТО и всего того, что с подачи Дж. Байдена стало называться «политикой альянсов». Это проект Pax Americana.

Реалист Киссинджер представлял другой, конкурирующий проект – иудейский, с центром в Лондоне, с викторианских премьеров Дж. Пальмерстона и в особенности Б. Дизраэли – этнического еврея протестантского вероисповедания. Экспансия этого проекта осуществляется более изощренно – яркий пример: декларация А. Бальфура. Второй Ватиканский собор легализовал масонство в форме экуменизма. Вместе они составляют суммарный сакралитет капитализма. Духовная основа расколотого западного христианства подменяется секулярной и подкладывается под иудаизм формулой «иудео-христианства». Общее соединяется, особенное – отбрасывается, система упрощается и адаптируется к бытовому восприятию. Подробнее посмотрите доклад Римскому клубу Э. Ласло «Цели для человечества» с выведенной в нем иерархией мировых религий (1977 г.). Совет по инклюзивному капитализму при Ватикане, появившийся на пике рукотворной пандемии – в ноябре 2020 года – это альянс олигархии с НКО под крышей Римского папы. Кстати, иезуита, что многое объясняет. Проект «ПЦУ» - это масонско-экуменический подкоп под РПЦ чужими руками, попытка включить православие в экуменический процесс.

Геополитическая модель будущего по Киссинджеру – глобальный треугольник: США – Россия – Китай. Западный контроль в этой системе осуществляется не грубой, а «мягкой силой». Масштабы внешнего проникновения мы с вами видим. В Китае – то же самое, что и у нас. Разница в том, что на рубеже столетий упор Западом там делался на протестантизм – через Южную Корею, в том числе через сектантство. Сейчас же резко активизировался Ватикан. Под видом торга за Тайвань Святой престол сохраняет с сепаратистами на острове дипломатические отношения. И при этом пытается вмешиваться в кадровую политику Пекина среди католического священноначалия.

Схема внешнего проникновения такая:

В центре круг – это наша планета. Вертикальные линии от нее – это государственные границы. Горизонтали – завершенные и нет – это НКО и НПО так называемого «глобального гражданского общества». Их задача – бравируя якобы «самоуправляемостью», опоясывать мир влиянием сквозь границы, подрывая государственные иерархии. Ничуть не бывало! У всех горизонталей есть центры, эти центры на Западе или в зависимых странах. И сами эти центры образуют иерархию – антигосударственную, глобалистскую. Она показана на схеме. Эта иерархия держит в руках все нити и точки всех горизонталей.

Современная глобализация – причудливая смесь этих двух западных проектов с центрами в Вашингтоне и Лондоне. Она представлена двумя взаимосвязанными процессами. Эрозией государств с передачей их полномочий наверх и вниз – на глобальный уровень и на локальный, местный. А также разрушением идентичностей на фоне интеграции экономик. Упор делается на экономическую эффективность, интересам которой подчинена безродная атомизированная биомасса. В этот алгоритм, кстати, вбита и тема «цифрового концлагеря». Подобный мировой порядок, по формуле Ж. Аттали, состоит из мировых порядков:

- сакрального (экуменическая унификация «иудео-христианства»);

- силы («политика альянсов»);

- денег (глобальные институты).

Вот это то будущее, которое продвигает Запад на основе глобализма. Разрушение государств через атомизацию социума, на базе которой выстраивается глобальное экстерриториальное государство. Г. Уэллс называл его «Космополисом», А. Зиновьев – «глобальным человейником», Гитлер – «тысячелетним рейхом».

Можно ли избавиться от горизонталей внешнего управления? Можно, как показано на схеме красным цветом: разорвать их на границах. Но в ответ сразу же поднимается глобалистский вой про «диктатуру и тоталитаризм».

Если подняться над конкуренцией идеализма и реализма, то видно, что двумя руками управляет одна голова. Еще К. Маркс в середине XIX века писал, что олигархия увековечивает себя не удержанием власти одной рукой, а передачей ее из одной в другую и обратно. Это метод двухпартийных систем, который Киссинджер называет принципом «лояльной оппозиции», а идеолог масонства А. Гизе – «партнерством в конкуренции». Если вернуться к программному докладу Трехсторонней комиссии «Кризис демократии» (1975 г.), то там «иудео-христианское» будущее связывается с японской моделью, которая выстроена:

- на корпоративном принципе классового партнерства

- и на синтоизме – религиозном культе природы.

Отсюда концепция «устойчивого развития». В ее основе находится экологизм – агрессивная идеология, в которой экология - это заглавное звено в триаде с экономикой и социальной сферой. Получается пирамида. Наверху секулярный концептуалитет, ниже – подрывающая суверенитеты триада «экология – экономика – социалка», в основании – еще одна триада: «государство – глобальный бизнес – глобальное гражданское общество». В ней «бизнес» и «общество» - это обращенные против государства горизонтали. Они дополняют вертикальное давление масонского сакралитета и идеологии «зелёного лохотрона». Через все документы ООН эти триады проходят красной нитью, и государства оказываются под прессом «оккультной инквизиции».

Таким образом:

Главное противоречие современности пролегает между глобализмом и институтом национальной государственности. Классовые противоречия сохраняются, но сама возможность их разрешения становится в зависимость от выживания института государства.

Будущее, которое мы обсуждаем, — такой же заложник этого главного противоречия, как и сама История, тесно связанная именно с государствами. Глобализм – враг истории, и не случайно концептуальная лекция глобалиста Уэллса, прочитанная в 1939 году в Австралии, называлась «Яд, именуемый историей».

Предвижу вопрос: а как же единое человечество в коммунистическом будущем? Отвечаю. Во-первых, эта глобализация несовместима с коммунистической перспективой. Почему? Потому, что перспектива предана западной социал-демократией сто лет назад, что и было зафиксировано В.И. Лениным в разрыве с оппортунизмом. Оппортунисты пошли на классовый альянс с буржуазией, заключенный на почве совместной эксплуатации колоний, об этом подробно писал Ф. Энгельс. Западная социал-демократия заняла левый фланг в двухпартийной системе капиталистического проекта. Нацизм, строго говоря, — результат интеграции в одну партию этих двух флангов - национального и социального, либерализма и социал-демократии, замешанный на буржуазной диктатуре, отбросившей фиговый листок демократии. С точки зрения геополитики, нацизм в дополнение к периферийным колониям требует еще и колонизации Хартленда.

Общим знаменателем оппортунистического буржуазно-рабочего альянса, мы это понимаем, служит - национализм; именно отсюда – нацистское перерождение социал-демократии. И так ли ошибался И.В. Сталин, когда давил социал-демократов как пособников фашизма? Посмотрите на «социал-демократа» О. Шольца – какие вопросы?

Буржуазная демократия - это расчленение нацистской однопартийности на управляемую двухпартийность, чем Запад и занимался в послевоенной Западной Германии. Оба интернационала – Либеральный и Социалистический – в Лондоне. Ленин в работе «Империализм и раскол социализма» (1916 г.) указывал на возникновение в социал-демократии двух партий – соглашательской и революционной. Первая догматически апеллирует к скрижалям ушедшей эпохи, вторая – творчески адаптирует их к жизни. Работа «О нашей революции» (1923 г.), которую мы на клубе уже обсуждали, ставит вопрос о «своеобразии» восточных революций, то есть Восток разрывает с Западом, где марксизм умер.

В России европейскую оппортунистическую линию проводили меньшевики. После окончательного раскола РСДРП в мае 1917 года ее перехватили троцкисты. Не стало троцкистов – появились власовцы и бандеровцы, кстати, с общим историческим корнем. После войны «русскую» и «либеральную» партии объединили в НТС, посадив на Радио «Свобода». Это современный вариант «двухпартийного нацизма», который в «перестройку» воплотился в Демсоюзе. Помните? Новодворская слева – Васильев («Память») справа.

Во-вторых, и это главное. Вся практика марксизма, вопреки сопротивлению многих марксистов, доказала: классовый фактор не работает в отрыве от цивилизационного. Ленинизм, по Сталину, — это марксизм эпохи империализма и пролетарских революций. Так? Тогда нужно согласиться и с тем, что теория «новой демократии» Мао Цзэдуна - это марксизм эпохи глобализма и национально-освободительных революций. Это та самая ленинская поправка на «своеобразие». В странах зависимого капитализма борьба за социализм соединяется с национально-освободительной борьбой - пример Октября, который отверг внешнее управление Февраля. Мое мнение: вот пока мы не перестанем упорствовать в заблуждениях и не признаем, что Октябрь – никакое не продолжение, а полный разрыв с Февралём на почве не только социального, но и национального освобождения, – будем в теории блуждать в трёх соснах. А в практической политике - рисовать себе сзади мишень, подставляясь под конъюнктурную критику.

Истина в том, что советский успех, а затем и китайский, обусловлен соединением марксизма с национальной почвой, национальной спецификой. О том же говорил и Сталин на XIX съезде ВКП(б) – КПСС, призывая коммунистов подобрать брошенное буржуазией знамя борьбы за демократию и национальное освобождение. Можно по-разному относиться к советскому и китайскому опыту, нельзя не признавать, что этот опыт – успешный.

Отринутый коммунистический глобализм, он же идея мировой революции, благодаря оппортунизму, переродился в буржуазный. Троцкизм – один из «трех источников и трёх составных частей» неоконсерватизма, наряду с либертарианством и христианским фундаментализмом (сионизмом). Финал перерождения мировой революции – это «глобальная демократическая революция», провозглашенная Бушем-младшим в ноябре 2003 года, в канун «арабской весны». Как говорил в Москве советскому партийному руководству в 1962 году Д. Рокфеллер, «Знаю же я, что такое диктатура пролетариата, должны и вы знать, что такое диктатура буржуазии».

У мирового коммунизма два центра – глобалистский в Вашингтоне и Лондоне, это левый фланг буржуазного двухпартийного консенсуса. И национальный – был в Москве, теперь в Пекине. Не случайно, начав СВО против глобализма, мы получили поддержку откуда? От прежней мировой системы социализма – Китай, КНДР, Вьетнам, Куба. Скажу больше: концепция «единой судьбы» Си Цзиньпина – это мягкий вариант продвижения социалистических идей, успешно рассчитанный на дезориентацию буржуазии. Концепцию социализма с китайской спецификой следует осмысливать не с кондовых позднесоветских позиций, а с пониманием, что у любой практической реализации марксизма имеется национальная и, шире, цивилизационная привязка. Без нее он превращается в набор лозунгов.

У нынешнего российско-китайского союза – две опоры. Наряду с геополитикой – совместной защитой евразийского Хартленда от западной экспансии, имеется и идеологическая составляющая. Она связана с советским и китайским социалистическим наследием, поставленным на национальную почву. Поэтому ни о каком «едином мире» сейчас не может идти и речи. Это дело далекого будущего. Чтобы объединиться – придется очень сильно размежеваться. Сейчас задача – отбить атаку глобализма, иначе будущего у человечества просто нет, и нас ожидает провозглашенный Ф. Фукуямой конец истории.

Что происходит сегодня? Происходит перехват инициативы у глобализма российско-китайским стержнем большого евразийского альянса, который на Западе уже обозвали «новой осью зла»: Россия – Китай – Иран – КНДР. С началом СВО лимитрофы Римленда двинулись обратно на морскую периферию. Как повторяет Си Цзиньпин, с кем бы на Западе ни вел переговоры: модель демократии и прав человека у каждого своя, в зависимости от цивилизационной специфики. Мы в КПСС прокололись на том, что после Сталина вернулись к троцкизму, принявшись отстаивать «единственно верное» прочтение марксизма, оторванное от цивилизационного фактора. Поссорились с китайцами и раскололи мировое коммунистическое движение.

Как происходит наш перехват глобальной инициативы? Проектным способом. Учебники толкуют, что субъектами мирового политического процесса являются только а) государства, б) межгосударственные союзы, в) международные организации. Это правда, но не вся. Вторая часть правды, которую научный официоз игнорирует и потому не отвечает на многие актуальные вопросы, состоит в том, что ещё существуют транснациональные субъекты. Они в политологии обозначены как группы влияния, самостоятельной роли будто бы не играющие. Это неправда! Играют – и еще как. Посмотрите хотя бы на Национальный экономический совет США или Корпорацию лондонского Сити. А это далеко не самые теневые структуры, у них имеются публичное руководство и функции. Есть куда более засекреченные субъекты, связанные системой специальных институтов глобализма.

Публичные власти управляют законами, указами, распоряжениями, постановлениями. Власть транснациональных субъектов или, как ее называют «концептуальная власть», таких возможностей лишена. Она управляет мизансценами, в которые помещаются публичные власти. И в которых они вертятся, реагируя на обстоятельства, которые им предлагают. Ковид – это именно такой проект, такая мизансцена, оказавшись в которой, мы вынужденно стали плясать под дудку чужого проекта. Надо понимать, что проект подобного масштаба готовится целой совокупностью документов и действий. Ковид начали готовить с 2010 года, когда появился программный доклад Фонда Рокфеллера о глобальной перспективе. А уже к 2012 году была разработана конкретика, на государственном уровне. На базе частного доклада, вдумайтесь! Засекреченная. Открытая спустя много лет, и то не вся. После того, как проект запустили, начали его оформлять институционально. Появился Совет по инклюзивному капитализму, мы о нём уже говорили.

Что сделал В.В. Путин? Подстрелил их на взлёте. Начал СВО, отменив проект ковид. Перевернул шахматную доску и навязал свою мизансцену, безусловно, согласованную с Китаем. Вспомним «олимпийский» визит в Пекин за три недели до военных действий. И из этой мизансцены Запад не может выбраться до сих пор, встал его проект. Наш проект СВО поставил концептуальные элиты Запада в тупик. Как говорил Мао, «ветер с Востока одолевает ветер с Запада».

Чем они пытаются ответить? Пока не вполне понятно, что с «Пандемическим соглашением». На прошедшей 77-й сессии ВОЗ его не подписали. Но не исключено, что просто задвинули тему на второй план, сделав ставку на «ядерную безопасность», которой спекулируют в надежде скомпрометировать Россию. Для этого и изменили повестку «украинской конференции» в Швейцарии, убрав оттуда «границы 1991 года». Нельзя исключить, что готовят ядерную провокацию, чтобы обвинить Россию. Зачем? Глобальный Юг, который во многом ориентируется на Китай, повернулся к Западу и к Киеву задом. Чтобы его развернуть обратно, дав НАТО карт-бланш на любые действия на российском направлении, нужны глобальный «поджог рейхстага» и Гляйвиц «в одном пакете». Есть ощущение, что нечто именно такое грандиозное против нас и готовится.

В качестве главного вывода. Мы сейчас находимся в «моменте истины».

Или глобализм одолеет национальные государства, или национальные государства победят глобализм, отправив его на свалку истории. Россия, как всегда, как центр Хартленда, – на острие этой борьбы.

В первом случае история, по Фукуяме, заканчивается. Во втором она только начинается. Китайская тактика «единых фронтов» и широких патриотических альянсов трудящихся классов с национальной буржуазией открывает перед мировым коммунистическим движением поистине стратегические перспективы. Обратил бы внимание на важнейшую, недооцененную мысль Путина, который уже второй раз подчёркивает уникальную эффективность системы, созданной в Китае. Возможно, что именно этот афоризм очень многое объясняет.

И последнее. Часто спрашивают: каков эквивалент нашей победы? Уничтожение Запада? Нет! Новый раздел Европы, причём, множественный. Не только геополитический – между Западом и Востоком, но и цивилизационный – между протестантским Севером и католическим Югом. А также формирование того самого киссинджеровского треугольника: США – Китай – Россия. С одним «но». Вместо сквозного западного контроля в таком треугольнике будет действовать «правило два против одного». Слабой является та сторона, которая сдерживается коалицией двух остальных. Большая Евразия, объединённая на фоне европейского раскола и неспособности США к прямой военной экспансии против российско-китайского альянса – самый лучший из возможных вариантов будущего. Ибо он задвигает Запад в ареал его естественного исторического обитания, заставляя жить своим трудом, а не эксплуатацией остальных, как он привык.