В Азиатско-Тихоокеанском регионе оформился очередной военный альянс

Мировые противоречия всё прочнее завязываются в тугой узел, спаянные прочной взаимной зависимостью. Даже невооруженным глазом видна беспредметность споров о том, куда более метит Вашингтон – в Европу или в Азию. Правильный ответ – повсеместно, глобально, стараясь соединить ТВД Атлантики и Тихого океана с помощью искусственного «индо-тихоокеанского» конструкта. Продолжая свою политику альянсов, администрация Джо Байдена, вслед за формированием в 2023 году так называемой «трёхсторонней структуры» США, Японии и Южной Кореи, запустила процесс оформления и ещё одного тройственного блока – США, Японии и Филиппин. В Вашингтоне на днях прошёл первый саммит лидеров этих стран – президентов Джо Байдена и Фердинанда Маркоса-младшего и премьер-министра Фумио Кисиды, которому, как и в случае с Южной Кореей, предшествовали двусторонние переговоры лидера Филиппин в США. Если добавить к списку трехсторонних инициатив альянсы, сформированные ранее – существующий с начала века Quad (США, Япония, Австралия, Индия) и созданный уже при Байдене AUKUS (США, Великобритания, Австралия), то получается разветвлённая система военных блоков. Она появилась за четыре года практически с нуля и дополняется сближением Японии и Южной Кореи с НАТО. Напомним, что на североатлантические саммиты лидеры Токио и Сеула в последнее время приглашаются неизменно. К исходу первого срока Байдена, причём, вне зависимости от того, будет ли второй, можно констатировать, что подготовка диспозиции новой мировой войны продвинулась весьма существенно. И в тех же Южной Корее и на Филиппинах, где ещё недавно существовали элементы жесткой фронды к Вашингтону, эти ростки тенденций к самостоятельности задушены на корню.

По итогам переговоров Байдена, Кисиды и Маркоса принято совместное заявление, провозглашающее «новую главу» в трёхстороннем сотрудничестве. Документ беспрецедентно объёмный, на несколько листов, прямо и открыто направленный против Китая, а также против России, которая упоминается в контексте украинского конфликта и взаимоотношений с КНДР и КНР. Проследим логику совместного заявления. Славословия в адрес «индо-тихоокеанской» стратегии Пентагона преподносятся через призму той самой политики альянсов. Причём, к упомянутым Quad, AUKUS и тройственным союзам Вашингтона и Токио с Сеулом и Манилой, обеспечивающим «свободу судоходства» (излюбленный термин англосаксов со времён «Четырнадцати пунктов» президента США Вудро Вильсона, 1918 г.), привязываются АСЕАН и Форум тихоокеанских островных государств. Это говорит, во-первых, о планах Вашингтона оседлать все многочисленные архипелаги Океании, превратив их в узлы военной инфраструктуры, а во-вторых, о продолжении попыток разыграть внутри АСЕАН «китайскую карту», разделив азиатскую «десятку» по принципу наличия/отсутствия территориальных споров с Китаем. Упор делается на Южно-Китайское море (ЮКМ), где авторы совместного заявления из Белого дома конъюнктурно спекулируют на решениях не имеющего всеобщего международного признания международного гаагского трибунала, отказавшего в 2016 году Пекину в исторических правах на спорные территории в ЮКМ. Известно, что Китай, как и Россия, этих решений не признаёт, а споры с участниками АСЕАН, сглаживаемые беспрецедентными объемами взаимовыгодной торговли, предполагает решать в рамках будущего Кодекса поведения в этой акватории.

С военной точки зрения Пентагон старается закрепиться на всей цепочке островов вдоль китайского океанического побережья. Опорными узлами являются Япония, юг Кореи, архипелаг Рюкю, тянущийся от Японских островов к Тайваню, сам этот сепаратистский анклав, Филиппины, Гуам, а далее ставка делается на страны АСЕАН как на контролирующие межокеанические проливы. Что из этой схемы фактической морской блокады КНР в случае войны США не контролируют? Во-первых, фактор КНДР, сильно мешающий Вашингтону, отвлекающий его внимание от Китая; поэтому в совместном заявлении опять звучат беспредметные требования, с одной стороны, к денуклеаризации Пхеньяна, а с другой, — к прекращению его взаимодействия с Россией. Вслух говорится только об украинских делах. На деле же США побаиваются передачи Пхеньяну российских военных высоких технологий, что создаст угрозу северному флангу американской группировки, над которым и так нависает российский Тихоокеанский флот. Во-вторых, крупной проблемой американцев по итогам недавних выборов можно признать Индонезию, которая все более выступает как союзница Китая. У власти в Джакарте, где, кстати, и расположена штаб-квартира АСЕАН, остались критики Вашингтона, и уходящего президента Джоко Видодо вскоре сменит экс-министр обороны Прабово Субианто, уже побывавший в избранном статусе с визитом в Пекине. Между тем, проливы – это на 70% как раз Индонезия. Именно в этой ситуации Пентагоном такое внимание уделяется ЮКМ. Строительство Пекином передовой линии обороны на искусственных островах и «спорных» территориях, которые Китай контролирует, с учётом индонезийского фактора, а также повышенной активности НОАК вокруг Тайваня, создает Вашингтону очевидный дискомфорт. Именно поэтому он так вцепился в территориальную тему в ЮКМ, навязывая свои «услуги» членам объединения, которые в этих услугах не нуждаются, ибо США далеко, а им в регионе жить. И в случае чего, выживать. В столицах АСЕАН прекрасно понимается, что тот же Кодекс ЮКМ даёт несравненно больше гарантий безопасности, чем десяток соглашений с американцами, которые откровенно гребут под себя. Филиппинское исключение – именно исключение, обусловленное приходом Маркоса как представителя военного лобби, исторически тесно связанного с США. А вот тот же Вьетнам, судя по беспрецедентной интенсивности контактов с Китаем на самых различных уровнях, отнюдь не намерен опираться на Вашингтон, и предпочитает прямой диалог.

Но поскольку филиппинское исключение имеет место, потому непропорционально большое место в совместном заявлении Байдена, Кисиды и Маркоса отведено так называемому «Лусонскому экономическому коридору». Лусон – северный остров Филиппинского архипелага, отделенный 200-километровым одноименным проливом от южной части Тайваня; именно поэтому там сосредоточены сразу девять военных баз, которые по заключенным соглашениям могут быть предоставлены в распоряжение Пентагона. «Занятно», что уши военных интересов США торчат из «экономического коридора» за версту; ожидается, что он «будет поддерживать сообщение между Субик-Бей, Кларком, Манилой и Батангасом» - это и есть основные военные базы, между которыми Байден пообещал наладить коммуникации и развернуть «высокоэффективные инфраструктурные проекты».

Ещё Филиппины нужны Вашингтону, чтобы держать в регионе градус напряженности, достаточный для быстрой эскалации в случае обострения обстановки. Именно поэтому США так настырно поддерживают Манилу в притязаниях на риф Жэнъай, часть архипелага Наньша (Спратли), где сидит на мели филиппинский бывший военный корабль, который береговая охрана Филиппин пытается превратить в военную базу, а Китай ее туда не пускает. Для Пекина это вопрос суверенитета, следовательно, — принципа, красная линия. А еще существует понимание, что в случае начала «больших» событий в Тайваньском проливе, фактор Жэнъай может быть использован для провокации с целью открытия против НОАК «второго фронта», причем, со стороны потенциального базирования не только американских соединений из состава 7-го флота, но и японских Сил самообороны. Соглашение с участием Филиппин открывает им возможности военно-морского и военно-воздушного присутствия в акваториях к востоку от Тайваня, что усиливает позиции потенциальных противников Китая. Иначе говоря, ни в одном из секторов тихоокеанского ТВД вдоль китайского побережья США не имеют преимуществ. Наибольшие угрозы для них со стороны третьих стран, связанные с КНДР и Россией, на севере и с Индонезией на юге, расположены на флангах. И стратегическое командование США явно мечтает компенсировать эти слабости за счет навязывания противостояния в акватории ЮКМ. Существует ли понимание, что такая стратегия превращает Филиппины в очередной непотопляемый авианосец, обитатели которого окажутся заложниками американской эскалации – вопрос к нынешним филиппинским властям, радикально изменившим курс предшественника Маркоса – Родриго Дутерте.

Весьма показательно: визиту Маркоса в США для оформления альянса с Байденом и Кисидой предшествовали совместные учения береговой охраны стран этого альянса с участием также Австралии. Они предваряют совместное морское патрулирование, планы которого подтверждены в совместном заявлении. Это указывает на межблоковую координацию между союзами; нельзя исключить, что на этом стрежне будет постепенно создаваться единая структура крупного альянса, условно именуемого «восточной НАТО». Уже, кстати, объявлено о том, что блок AUKUS в ближайшее время может послужить военно-технологической основой для широкой координации с участием как отдельных сателлитов США, так и объединений разведок англосаксонских стран, вроде альянса «Пять глаз» (США, Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия). Ну а японский премьер, перед которым в ближайшее время может замаячить перспектива вылета из руководящего кресла после предстоящих выборов лидера правящей ЛДП, в порыве верноподданничества, явно рассчитывая на поддержку Байдена во внутренних делах, выступил в Конгрессе США. И призвал американских законодателей сохранить военное присутствие США в упомянутом «ИТР», чтобы противостоять такому «серьезному вызову» как внешняя политика Китая.

Что в сухом остатке? Над Байденом принято смеяться; тон здесь задает его главный оппонент Дональд Трамп. Однако если даже не проанализировать, а просто перечислить те изменения, которые произошли за четыре года правления демократической администрации в блоковой политике в АТР, становится не до смеха. Самое главное: военные блоки создаются для войны, и еще неизвестно, как Трамп в случае прихода к власти распорядится этим наследием. Упор на «ядерное разоружение», сделанный участниками совместного заявления в Вашингтоне, раскрывает стремление США к односторонним преимуществам в расчете на конвенциональное доминирование, а также сигнализирует о попытках затормозить развитие Китая в сфере безопасности.