Академия Генштаба: российский ответ на глобальные перемены

В СМИ интенсивно обсуждается статья начальника Военной академии Генерального штаба (ВАГШ) генерал-полковника Владимира Зарудницкого «Тенденции изменения системы обеспечения национальной безопасности государства в условиях новой геополитической карты мира». Комментаторы, как очень часто случается, за деревьями не видят леса; центральной темой обсуждения во всех СМИ служит констатация высокой вероятности эскалации украинского конфликта, а также разжигания новых конфликтов по периметру государственных границ России. Между тем, статья демонстрирует принципиально новый взгляд на мировую ситуацию, идущий вразрез с либеральными будто бы «константами», устоявшимися за постсоветское тридцатилетие. И охватывает весь комплекс проблем, связанных с необходимостью глубокой перенастройки всей общественно-политической жизни и, следовательно, внутренней политики в соответствии с набором существующих внешних вызовов и угроз. Главная мысль, что в современных условиях «кризисной конфронтации Российской Федерации и западных стран» военная безопасность становится решающим звеном национальной безопасности. Камня на камне не остаётся от записного «пацифизма», который базируется на феномене как «испуганного патриотизма», так и «подпольного» западничества. Когда возникшая конфронтация с США и НАТО воспринимается не объективным, естественным и неизбежным последствием распада СССР, более того, условием реанимации и возрождения страны, а через призму «элитарных хотюнчиков», связанных с Западом субъективными интересами и пристрастиями (семьи, бизнес, счета и «просто нравится»). И потому словесный «патриотизм» так резко контрастирует с внутренним компрадорством так называемой «партии мира», она же «партия договорняка» и национальной измены. Достаточно было взглянуть на «прикид» и выражение лица главной «центрбанкирши» во время президентского послания, чтобы понять всю глубину политической и личной драмы, которая постигает эту камарилью, десятилетиями паразитировавшую на обломках великой страны.

Прежде всего подчеркнём, насколько глубокой, точной и ёмкой в формулировках является военная мысль (и журнал именно так называется с глубоких советских времен, когда он был строго ДСП и по подписке даже рассылался в упаковке). Почему «гражданская мысль» так отстаёт, причём, в вопросах, казалось бы, чисто политических, где у неё должна быть фора? Потому, что с самой «перестройки» эта мысль разговаривала на чуждом России, российскому цивилизационному проекту, проектном языке. Никогда наша страна не строилась на принципах «гражданского общества»; даже западник Василий Ключевский, напомним, ещё до революции писал о приоритете не собственника, а служилого класса, который сформировал «тягловое» общество, в котором, марксизм попал в «яблочко», «свобода есть осознанная необходимость». Кстати, в английском языке есть две свободы – свобода ДЛЯ, в позитивном, созидательном смысле, — это «freedom», и свобода ОТ, в негативном, разрушительном – «liberty». От всяких норм и от всякой ответственности. Задумаемся, почему известная статуя, подаренная американцам французскими революционерами, служащая визитной карточкой Нью-Йорка, именно «of liberty»? В русском же языке оба значения отражаются одним словом, что и порождает широкое поле для демагогии на тему свободы; именно поэтому в патриотической публицистике в своё время для обозначения «свободы ОТ» использовался самопальный, но очень точный и ёмкий термин «швабода». Именно он приходит на ум при наблюдении за большинством протестных акций. Здесь можно было бы вспомнить и раскрыть мифологемную триаду, в которую «гражданское общество» с приставкой «глобальное» встроено вместе с государством и таким же глобальным бизнесом, красной нитью проходящую через концептуальные документы ООН, но это уведёт нас в сторону от блестящей по замыслу и исполнению статьи.

Пару слов о методологии. Национальная безопасность представляет собой совокупность безопасности государства, общества, личности (именно так, а не в обратном порядке), выступая сумой различных видов безопасности – политической, экономической, социальной, информационной и т.д. Вывод вперед военной безопасности означает категорический и долгожданный разрыв с глобализационными тенденциями, в рамках которых – это важно! – нам внушали, что на первое место-де выходит экология. На основе этого лукавства происходила подмена экологии неким «экологизмом», агрессивной деструктивной идеологией, рассчитанной прежде всего на деиндустриализацию и депопуляцию. А за ними – на десоциализацию и десуверенизацию. «Четыре ДЕ». С помощью экологизма система приоритетов переворачивалась с ног на голову, и за счёт этого внедрялся механизм внешнего управления внутренними процессами. Для этого вводились якобы «обязательные» для всех нормы, контроль над исполнением которых вручался надгосударственным институтам глобализации, заблаговременно созданным под эгидой Запада (пример Парижского соглашения). Вот это и есть концепция так называемого «устойчивого развития» в действии, опрокинутая из социально-экономической сферы в большую политику формулой «миростроительства». Провоцируется конфликт – внешний или внутренний, разжигается противостояние и под предлогом «урегулирования» приходят те, кто его разжег и берут страну под свой колониальный контроль, завладевая ее ресурсами. Поэтому в статье подчеркивается, что

Нельзя уменьшать значение военных угроз внутренней безопасности. Для ослабления нашего государства США и западные страны всеми возможными способами пытаются дестабилизировать социально-политическую обстановку в России, используя религиозные, этнические и цивилизационные противоречия, которые также могут привести к применению военной силы.

Сто раз приводился нижестоящий афоризм, но повторенье – мать ученья:

Страны, согласные с глобализацией, принимают западную систему ценностей и передают в «международное пользование» природные ресурсы, не согласные пропускаются через цветные революции, и с ними происходит то же самое.

Адмирал А. Цебровски,

советник министра обороны США Д. Рамсфелда,

2005 г. (канун «арабской весны», год первой пробы сил глобалистов в Египте)

Цебровски не отсебятину порол, а по сути цитировал полузакрытый концептуальный доклад ооновской Комиссии по глобальному управлению и сотрудничеству (Ингвара Карлссона), в котором человечество провозглашалось «глобальной общиной», природные ресурсы суверенных стран («мировые ресурсы») предлагалось обобществить, превратив в «глобальное общее достояние», за пользование которыми взимать «глобальные налоги» в пользу ООН; несостоявшийся углеродный сбор – «первая ласточка». Доклад, кому интересно, называется «Наше глобальное соседство», вышел в 1995 году, издан у нас издательством «Весь мир» в 1996 году, но тираж впоследствии был изъят; в ряде крупных библиотек имеется в единичных экземплярах, которые не выдаются за пределы читальных залов. Такие вот пироги!

Другой важнейший методологический момент, который требует разбора:

Исчерпанность сложившейся модели капитализма и изменение его сущности привели к [нынешней] международной обстановке…

Что это за модель? В 1914 году немецкий социал-демократ Карл Каутский издал книжку «Империализм», в которой предрек, что после империализма – капитализма монополий – капитализм ожидает ещё одна стадия – «ультраимпериализм». Перенос монополистического принципа в международные отношения и интеграция сильнейшим национальным империализмом всех остальных. Тем самым Каутский в условиях Первой мировой войны провозгласил колониальный консенсус западного пролетариата с западной буржуазией, основанный на эксплуатации колоний. И если мы соглашаемся, что глобализм – современное издание того самого «ультраимпериализма», а это очевидно, то смысл Октябрьской революции – в выведении России из этой системы до ее формирования. Об этом можно судить по ленинской работе «Империализм и раскол социализма» (1916 г.), где он говорит о «горстке наций-паразитов на теле остального человечества». Наций! А не классов. Следующая за статьей Зарудницкого статья в этом же номере журнала (по тому же адресу в сети), посвященная российской геополитике – статьи очевидно взаимосвязаны, — вводит понятие «Глобальная империя». Это и есть тот самый «ультраимпериализм», он же глобализм, современная версия монополистического капитализма, противостояние с которым принципа суверенитета в многополярном мире, основанном на праве, а не на мифологических «правилах», и составляет описываемое генералом основное противоречие современности.

Теперь к тексту статьи Зарудницкого.

Никто на Западе теперь не скрывает, что за ширмой Минских соглашений …преследовались другие цели: нанести России если не военное, то стратегическое поражение; дестабилизировать социально-политическую обстановку в стране; добиться смены власти и создать условия для расчленения нашего государства и ядерного разоружения. Запад действовал откровенно и вероломно в своем стремлении окончательно ликвидировать «русский вопрос», раз и навсегда, на всю историческую глубину разрешить конфликт с Россией.

Здесь и комментировать нечего. Всё предельно ясно, конкретно и, главное, верно. Отсюда выводятся пять тенденций, связанных с военной безопасностью. Во-первых, структуру ее обеспечения нужно привести в соответствие с масштабами и типами военных угроз.

Подход …должен исходить не от наличествующего потенциала страны, а исходя из геостратегических потребностей Российской Федерации.

Советским поколениям это всё понятно и без разъяснений. Проникшая, к сожалению, в общественную ткань потребительская философия, порождающая хипстерское восприятие окружающей действительности сквозь призму апологии капитулянтского «ненасилия», требует противодействия не меньшего, а где-то и большего, чем козни Запада.

Во-вторых, переход к модульному принципу; на военную безопасность должен работать весь комплекс государственных мер, а также общественность.

Только комплексная реализация всех государственных мер, деятельность всего общества позволяют гарантированно решать задачи военной безопасности. … Подготовка к вооруженной защите и вооруженная защита страны не могут исчерпываться только военными мерами и требуют консолидации усилий практически всего общества, всех институтов и органов государственной власти.

Немыслимо, чтобы и дальше многие в тылу делали вид, что происходящее на фронте их не касается, а тем более продвигали пацифистскую повестку вопреки интересам национальной и военной безопасности, от которых зависит выживание тысячелетней страны и государственности.

В-третьих, та самая главная мысль – «смещение приоритета национальной безопасности в область обеспечения военной безопасности».

Политика удушения России — это всерьез и надолго. Сегодняшнее противостояние гораздо острее, чем холодная война ХХ века. Запад сделал ставку не просто на сдерживание, а на уничтожение Российского государства в нынешнем виде. Кризис на Украине не перерастает в прямую военную конфронтацию с НАТО только из-за наличия у России мощного ядерного потенциала. …Ближнее зарубежье и периметр границ Российской Федерации рассматривается Западом как плацдарм для целенаправленного проецирования конфликтного потенциала против нашего государства и союзников. …Основным источником военных угроз нашему государству выступает антироссийская политика США и их союзников, ведущих гибридную войну нового типа в целях всемерного ослабления России, ограничения ее суверенитета и разрушения территориальной целостности.

Вот это основное. А отнюдь не бурно обсуждаемая возможность «эскалации» на Украине; пора уже повзрослеть, уважаемые коллеги-журналисты, и перестать путать причину со следствием. «Нельзя обеспечивать условия для мирного социально-экономического развития…, гарантированно не обеспечив свою военную безопасность».

В-четвёртых, централизованное управление. «Современные условия …в корне отличаются от мирного времени и определяются реализуемой США и их союзниками антироссийской политикой…»

Ещё раз: время – уже не мирное. Иллюзии безопасности в глубине российской территории развеются с первым ударом дальнобойных ракет НАТО, подготовка которого уже ведется; перечитайте расшифровку перехвата разговора бундесверовских генералов. Но чем меньше таких иллюзий будет уже сейчас – тем меньше потерь среди мирного населения в реальной обстановке.

В-пятых – очень важно и интересно:

Заключение союзных договоров нашим государством в стратегически важных для Запада регионах, прежде всего вблизи границ США, приводит к сдерживанию противников России, не признающих сейчас иных аргументов во внешней политике, кроме силовых. Это существенный военный аргумент в стратегическом сдерживании Запада и основа для дальнейшего совершенствования военной политики России за счет превентивного реагирования на новые вызовы и угрозы военной безопасности. …Несомненный интерес в этой области представляют отдельные страны Африканского континента, ряд государств Латинской Америки и Юго-Восточной Азии.

Но это тема отдельного разговора, навскидку связанного с «уязвимым подбрюшьем» США и Европы. Чтобы не повторить ошибки 80-х годов, когда ответом на размещение в Западной Германии американских «Першингов» и «Томагавков» стала постановка РСД в ГДР и Чехословакии, а не у границ США, чтобы создать им симметричную угрозу. А вот в условиях Карибского кризиса поступили иначе, с помощью Кубы, и именно это выдавило американские ракеты из Турции.

Что в сухом остатке? Помимо противодействия внешнему врагу, СВО решает важнейшую задачу консолидации российского общества на основе новых, которые – в общем-то хорошо забытые старые - стандартов, предъявляя систему координат, в том числе моральных и нравственных, действующих в режиме транспондера («свой – чужой»). После тридцатилетия бесхребетной всеядности, благоприятствовавшей эгоистическому процветанию циников и перерожденцев, появляется целостная система общественно значимых критериев. С ответом на коренной вопрос, связанный с ценностными приоритетами: «Что такое хорошо и что такое плохо». Помните, читатель, такое детское стихотворение взрослого поэта Владимира Маяковского? Именно поэтому статья генерала Зарудницкого наделена двойной ценностью – и с позиций государственной военной организации, и с точки зрения приведения в порядок потерявших ориентиры, а порой и берега умов. Только надежное блокирование военных угроз открывает путь развитию страны в условиях мировой трансформации. Оно же, как пишет генерал, обеспечивает нам достойное место «в выстраиваемых …новых (перспективных) моделях глобальной и региональной безопасности».