В Совете Безопасности ООН прошел брифинг, посвященный деятельности Миссии содействия Афганистану, на котором активную позицию в пользу реальной, а не на словах, помощи этой стране вновь занял Китай. Заместитель постпреда КНР Гэн Шуан особенно настоятельно потребовал от международного сообщества гуманитарной помощи Кабулу, надобность в которой резко увеличивается в условиях зимы. По китайской оценке в стране страдают от хронического недоедания около 13 млн человек, в том числе 3 млн детей. Гэн Шуан также обратился к международным финансовым структурам с предложением вернуть стране замороженные зарубежные активы, помочь ей в восстановлении банковской системы и в реализации целей развития, способствовать интеграции Афганистана в систему регионального торгово-экономического сотрудничества.
У афганского вопроса применительно к китайским интересам имеется как серьезная предыстория, так и актуальная сторона. Когда говорят о том, что именно интересует Китай в Афганистане, обычно ограничиваются тремя основными аспектами. Первый: стабилизация страны и потенциальных угроз, исходящих от связей и позиций в ней ETIM - Исламского движения Восточного Туркестана (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а также ISIS-K - Исламского государства провинции Хорасан – филиала ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в России). Вместе ETIM и ISIS-K объединяют экстремистские группы уйгурской эмиграции, пытающейся сформировать свое экстремистское подполье в китайском Синьцзяне. Еще в июле 2021 года, предвидя приход к власти талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ), глава МИД Китая Ван И провел в Тяньцзине встречу с главой движения Абдулом Гани Барадаром, центральным вопросом которой была как раз угроза со стороны уйгурских вооруженных групп. Афганская сторона заверила Пекин, что в случае прихода к власти «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) не позволит использовать в антикитайских целях территорию Афганистана. Позднее, как только американские марионетки сбежали вслед за хозяевами, и новая власть утвердилась в Кабуле, функционеры переходного правительства талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) четко и недвусмысленно заявили, что рассматривают Китай и отношения с ним своим внешнеполитическим приоритетом. Одновременно, буквально на фоне прихода новой власти, МИД КНР тогда заявил, что Китай
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 21.02.24 Китай и Россия приняли участие в международной встрече по Афганистану
- 18.02.24 Готовится новый формат диалога по Афганистану
- 19.01.24 Иран и Пакистан вывели белуджей на сцену большой политики
- 15.01.24 Прошла встреча главы МИД Китая с генеральным секретарем ЛАГ
…готов продолжать развивать добрососедство и дружественное сотрудничество с Афганистаном и играть конструктивную роль в установлении мира и восстановлении этой страны.
Второй аспект китайского интереса к Афганистану – ресурсное богатство страны, которая в результате многолетней войны лишена возможности их разрабатывать. По существующим оценкам, Афганистан богат углем, нефтью, медью, железом, а также литием и редкоземельными металлами. Уже после прихода талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ), в 2022-2023 годах, был заключен ряд новых и возобновлены существующие контракты, которые сулят выгоды как китайской, так и афганской сторонам. В августе 2022 года договорились о начале разработки китайской компанией China Metallurgical Group Corporation (MCC) медного месторождения Мес-Айнак близ Кабула. Надо оговориться, что тридцатилетний контракт на добычу китайцами залегающих здесь 12 млн тонн меди был заключен еще в 2008 году правительством Хамида Карзая. Однако не сложилось, помешала кампания насилия против китайских специалистов и сотрудников. Так что сейчас у проекта второй старт. Тогда же, в августе, контракт на добычу нефти с месторождения Кашкари в провинции Сар-и-Пуль заключила китайская нефтяная компания Axus. В январе 2023 года соглашение с афганскими властями на общую сумму в 540 млн долларов по разработке нефтяного месторождения на севере страны, в бассейне Амударьи, – в провинциях Сар-и-Пуль, Джаузджан и Фарьяб – подписала еще одна китайская компания CPEIC. В апреле того же года китайцы с афганцами пришли к соглашению по совместной разработке уникального литиевого месторождения, расположенного вдоль горного хребта Гиндукуш. Открытое советскими специалистами еще в 1960-е годы, оно потом, в годы американской оккупации, по данным Пентагона, получило доказанную финансовую емкость в 1 трлн долларов.
Третьим аспектом китайских интересов в Афганистане западные эксперты обычно называют проект «Пояса и пути», меморандум по согласию на участие в котором Кабула был подписан еще прежним режимом в мае 2016 года. Официальный статус проекта – «расширительный» филиал CPEC – Китайско-пакистанского экономического коридора, одного из четырех главных маршрутов сухопутной составляющей «Пояса и пути» - Великого Шелкового пути XXI века. Почему Пекин уделяет такое внимание афганской части транзитного маршрута, — понятно. Афганистан до сих пор остается своеобразной «черной дырой» на китайских границах, которую приходится обходить. В июле 2021 года, опять-таки за месяц до прихода к власти талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ), глава МИД Китая Ван И на удаленной видеоконференции с коллегами из Афганистана, Пакистана и Непала предложил создать Трансгималайский транспортный «зеленый коридор». Среди составляющих этого проекта – строительство сети железных дорог, о котором договорились еще при режиме Ашрафа Гани. Однако тогда от инвестиций китайская сторона воздержалась, и разработка проекта была запущена за счет международного финансирования. В последнее время комментариев на эту тему в СМИ не было, но активность Китая в снятии с Афганистана финансовых ограничений Запада указывает, что возможны подвижки.
Кстати, об ограничениях. Они существенные. После прихода к власти «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) администрация США заморозила почти 9,5 миллиардов долларов афганских правительственных резервов, хранящихся на банковских счетах в США. Не отстали ЕС, а также Великобритания и Германия, которое приостановили свои афганские программы помощи в целях развития. Коллективный Запад подключил и МВФ, который заблокировал Афганистану выделение резервов на случай ЧС, а Всемирный банк затормозил финансирование сразу нескольких десятков проектов. В сентябре 2021 года, через месяц после смены власти в Кабуле, по запросу ООН стране, правда, выделили на «пожарные» гуманитарные цели около 1 млрд, которые, разумеется, не идут ни в какое сравнение с размером замороженных активов.
Однако наряду с тремя, имеется и четвертый фактор, который определяет интерес Китая к Афганистану, и это геополитика, о которой западные эксперты и СМИ обычно помалкивают. Недавние события в Мьянме подтвердили взятый Западом курс на «офлажковывание» Китая зонами нестабильности в целях торможения и «сдерживания» его развития путем раздувания внутренних и пограничных конфликтов на китайских рубежах. Через север Мьянмы, как известно, проходят коммуникации, в том числе трубопроводные, которые ведут в китайскую провинцию Юньнань из мьянманского глубоководного порта Ситтве в Ракхайне. И именно там произошла вспышка вооруженного противостояния между этническими повстанцами и армией военного режима. Примерно та же самая ситуация и с Афганистаном, который лежит на путях китайского сухопутного транзита в Иран. Ваханский коридор – узкая, шириной до 80 км, полоска территории между Пакистаном и Таджикистаном, которая представляет собой восточный «аппендикс» афганской провинции Бадахшан, соединяющей Афганистан с китайским Синьцзяном, до сих пор является зоной нестабильности. Бадахшан соседствует с провинцией Панджшер, где окопались оппозиционные кабульскому режиму отряды Ахмада Масуда-младшего, и это препятствует реализации транзитных инфраструктурных планов в рамках «Пояса и пути» не только в самом Афганистане. Но и в соседнем Пакистане, где, в дополнение к афганскому фактору сохраняет актуальность противостояние с Индией вокруг спорного Кашмира. В том же Бадахшане сохраняются центры упомянутых террористических структур – ETIM и ISIS-K, что стабильности возможных маршрутов торгового транзита тоже явно не способствует.
Разумеется, в Дели очень внимательно следят за ситуацией в Афганистане, и весьма ревностно относятся к укреплению позиций Китая в этой стране, учитывая, что это усиливает транзитную роль и Пакистана в рамках «Пояса и пути», проекта который Индия до сих пор не поддержала. И в противовес которому на саммите «Группы двадцати» в Дели в сентябре нынешнего года заявила свой проект маршрута в Европу через Саудовскую Аравию и Израиль. Поэтому нельзя исключить, что достаточно резкое выступление в поддержку Афганистана китайского дипломата в Совете Безопасности ООН, возвращающего мировое внимание к кабульским проблемам, означает новую активизацию Китая на юге Центральной Азии, к которой, в отличие от постсоветской Средней Азии, принадлежит Афганистан. Надо понимать, что потенциальная стабилизация Афганистана сохраняет для Китая исключительно важную роль. И она пресекает попытки США вновь раскачать ситуацию в этой стране, использовав ее в качестве бикфордова шнура для подрыва среднеазиатского подбрюшья России и китайского Синьцзяна.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):