Под псевдонимом «Лакербая». На кого работал Лаврентий Берия?

23 декабря 1953 года по приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР был расстрелян один из ближайших сталинских сподвижников Лаврентий Берия. Но этот эпизод до сих пор является одним из самых загадочных в советской истории. Потому, что согласно рассказу сына Берии Серго, а также дочки Сталина Светланы Аллилуевой, Берия был убит в перестрелке в собственном доме 26 июня 1953 года. Но только 10 июля 1953 года в газете «Правда» и в других центральных газетах появилось сообщение об аресте первого заместителя председателя Совета министров и министра внутренних дел СССР Лаврентия Павловича Берии и передаче его дела в Верховный суд СССР.

Есть данные, что Берия был арестован на Президиуме ЦК, но странно то, что на сей счёт не сохранилось никаких подробностей. Как пишут историки, что же касается заседания Президиума ЦК, на котором якобы и решилась участь Берии, то никаких документов после него не осталось. Даже о дате и месте его проведения — 26 июня 1953 года, Кремль, кабинет председателя Совета министров СССР Георгия Маленкова — известно лишь из мемуаров участников событий. Из опубликованного в газетах «сообщения о Пленуме ЦК КПСС» можно было узнать, что Пленум принял решение «вывести Л.П.Берия из состава ЦК КПСС и исключить его из рядов КПСС как врага Коммунистической партии и советского народа».

Больше всего информации об этом содержится в воспоминаниях Никиты Хрущева (впервые были изданы в Соединённых Штатах в 1970 году). Эта-то версия остаётся пока основной, она сохраняется в энциклопедии и учебниках истории. Дополнительно прояснить обстоятельства этого события не представляется возможным, потому что «Дело Берия», которое насчитывает несколько десятков томов, до сих пор остаётся засекреченным.

В то же время Берия остаётся одной из сложных и противоречивых фигур за всю советскую историю. Он проиграл в борьбе за власть после смерти Иосифа Сталина со своим участием в правящем триумвирате — Георгий Маленков и глава Советского правительства и формальный лидер страны Никита Хрущев. Разобраться во всём этом ещё только предстоит историкам. Сегодня мы ведём речь только об одном обвинительном эпизоде, предъявленном Берии, и в отношении которого опубликованы некоторые документы. Речь идёт о постановлении генерального прокурора СССР Руденко об аресте Берии, где указано одно из конкретных обвинений — наряду, конечно, с рядом других — под номером пять отмечен эпизод службы Берии в мусаватистской контрразведке в Азербайджане в 1919 году, что квалифицировалось как измена Родине (ст. 58−1 «б» тогдашнего УК РСФСР) в форме шпионажа. В этой связи следствие пыталось собрать и доказать как можно больше фактов, связанных с деятельностью Берии на руководящих постах в Грузии и других странах Закавказья. Но что из этого вышло?

Из приговора: «Установлено, что тайные связи с иностранными разведками Берия завязал ещё в 1919 году, когда, находясь в Баку, он совершил предательство, поступив на секретно-агентурную должность в контрразведку мусаватистского правительства в Азербайджане, действовавшую под контролем английских разведывательных органов. Как агент мусаватистской контрразведки, Берия вёл активную борьбу с революционным рабочим движением в Азербайджане. В 1920 г. Берия, находясь в Грузии, вновь совершил изменнический акт, установив тайную связь с охранкой грузинского меньшевистского правительства, также являвшейся филиалом английской разведки. Во все последующие годы, вплоть до своего ареста, Берия поддерживал и расширял тайные связи с иностранными разведками. Суд установил, что начало преступной изменнической деятельности Берия относится ещё ко времени гражданской войны. На протяжении многих лет Берия и его соучастники тщательно скрывали свою вражескую деятельность».

Но сначала о том, что собой представляла мусаватистская контрразведка. Сегодня на этом направлении появляются некоторые новые нюансы. Для ясности обозначим один принципиальный вопрос: «Какая именно силовая структура в первый период существования Азербайджанской Демократической Республики 1918 — 1920-е годы понимается под «мусаватистской контрразведкой»? Из современной официальной справки, размещённой на сайте министерства национальной безопасности Азербайджана, можно получить следующие сведения. В то время проблемы безопасности решались усилиями таких генералов царской службы, как Мамед бек Сулкевич, Самед бек Мехмандаров и Али ага Шихлинский. 28 марта 1919 года Указом №157, подписанным военным министром Самед беком Мехмандаровым и главой Генштаба Мамед беком Сулкевичем, в генерал-квартермейстерском отделе Генштаба военного министерства было создано разведывательное и контрразведывательное отделение. Деятельность данной структуры была направлена только на обеспечение безопасности в военной сфере. В июле 1919 года Комитет Государственной Обороны Азербайджана объявил в стране чрезвычайное положение. Тогда впервые в государственной системе Азербайджана был учреждён независимый орган специальной службы — «Организация по борьбе с контрреволюцией». Первым её руководителем назначили Мамедбагира Салех оглы Шейхзаманлы, совмещавшего службу в контрразведке и работу во фракции партии «Мусават» в парламенте республики (отсюда и второе название – мусаватистская контрразведка). В августе 1919 года Шейхзаманлы ушёл в отставку и его заменил на этом посту Наги Салех оглы Шейхзаманлы. Его заместителем являлся М. Муссеви, левый коммунист, а сотрудником – Лаврентий Берия.

«В Баку было создано семь районных отделений и организаций контрразведки, — говорится далее в официальной справке. - Это была структура, подчиняющаяся МВД, в задачу которой входила борьба с деникинцами, а в последующем с большевистской угрозой, а также с дашнаками, проводившими в городе диверсионную работу. Но 6 марта 1920 года она была распущена в силу того, что считалось, что она «работает под контролем большевиков».

Теперь о сотрудниках азербайджанской спецслужбы при военном ведомстве. В годы советской власти Самед бек Мехмандаров и Али ага Шихлинский не подвергались репрессиям и занимались преподавательской работой в советских военных учебных заведениях. На лояльных позициях в отношении большевиков остался и оказавшийся в Баку бывший глава крымского правительства генерал Мамед бек Сулкевич. Джеваншир, бывший глава МВД, стал первым послом советского Азербайджана в Турции при Кемале Ататюрке, где позже был убит дашнаками. Что касается мусаватистской контрразведки, то Мамедбагира, после занятия Баку частями Красной армии, в мае 1920 года арестовали и расстреляли. Второй руководитель, Наги, эмигрировал в Турцию, где жил, публикуя мемуары и книги по истории Азербайджана. Он умер в США в 1967 году.

Если говорить о британских военных оккупационных властях в Баку, имевших свои собственные спецструктуры, то нет ни одного документа, прямо или косвенно подтверждающего, что азербайджанская контрразведка находилась под их контролем.

Теперь о другом документе, который был составлен самим Берией и который хранился в его сейфе вплоть до ареста в 1953 году. Он не считал, что написанное им носит компромитирующий его характер:

«Осенью 1919 года от партии «Гуммет» («Энергия» — национальная социал-демократическая организация — прим. автора) поступаю на службу в контрразведку, где работаю вместе с товарищем Муссеви). Приблизительно в марте 1920 года, после убийства товарища Муссеви, я оставляю работу в контрразведке и непродолжительное время работаю в Бакинской таможне. С первых же дней после Апрельского переворота 1920 года в Азербайджане краевым комитетом компартии (большевиков) от регистрода 11 Кавказского фронта при РВС 11-й армии командируюсь в Грузию для подпольной зарубежной работы в качестве уполномоченного. В Тифлисе связываюсь с краевым комитетом в лице тов. Амаяка Назаретяна, раскидываю сеть резидентов в Грузии и Армении, устанавливаю связь со штабами грузинской армии и гвардии, регулярно посылаю курьеров в регистрод города Баку. В Тифлисе меня арестовывают вместе с Центральным Комитетом Грузии, но согласно переговорам Г. Стуруа с Ноем Жордания освобождают всех с предложением в 3-дневный срок покинуть Грузию. Однако мне удается остаться, поступив под псевдонимом Лакербая на службу в представительство РСФСР к товарищу Кирову, к тому времени приехавшему в город Тифлис. В мае 1920 года я выезжаю в Баку в регистрод за получением директив в связи с заключением мирного договора с Грузией, но на обратном пути в Тифлис меня арестовывают по телеграмме Ноя Рамишвили и доставляют в Тифлис, откуда, несмотря на хлопоты товарища Кирова, направляют в Кутаисскую тюрьму. Июнь и июль месяцы 1920 года я нахожусь в заключении, только после четырёх с половиной дней голодовки, объявленной политзаключенными, меня этапным порядком высылают в Азербайджан».

Тут главное в том, что Рамишвили, имевший тесные связи с британской разведкой в Тифлисе, арестовывает Берию в Грузии как «большевистского, а не британского агента».

Теперь ещё об одном интригующем эпизоде. Как пишет в своих мемуарах сын Берии Серго, вопрос о работе своего отца в азербайджанской контрразведке, то он разбирался в 1920 году в ЦК Компартии Азербайджана. Затем в 1925 году была создана комиссия в составе Дзержинского, Орджоникидзе и Кирова для расследования истории «чудесного спасения двадцать седьмого бакинского комиссара» Анастаса Микояна. В Баку со специальной инспекционной поездкой побывал Михаил Кедров. В то же время и Сталин распорядился провести детальную проверку о «шпионском прошлом Берии».

О том, что «проверки» следовали одна за другой, свидетельствуют недавно обнаруженные документы из архива Политбюро ЦК КПСС. В частности, сохранилась объяснительная записка И.П. Павлуновского, который с апреля 1919 по январь 1920 года был заместителем начальника Особого отдела ВЧК, а в 1926 — 1932 годах — председателем Закавказского краевого ГПУ. Объяснение Павлуновского датировано 25 июня 1937 года и адресовано лично Сталину. Павлуновский сообщает, что при назначении на пост руководителя Закавказским ГПУ его пригласил председатель ОГПУ Дзержинский и подробно ознакомил с обстановкой в Закавказье:

«Т. Дзержинский сообщил мне, что один из моих помощников по Закавказью т. Берия при мусаватистах работал в мусаватистской контрразведке. Пусть это обстоятельство меня ни в какой мере не смущает и не настораживает против т. Берия, так как т. Берия работал в контрразведке с ведома ответственных товарищей закавказцев, и что об этом знает он, Дзержинский и т. Серго Орджоникидзе».

Далее в записке Павлуновского утверждается, что «когда он приехал в Тифлис и встретился с Орджоникидзе, тот сообщил ему, что действительно Берия работал в мусаватистской контрразведке по поручению партии, и что об этом хорошо известно Кирову, Микояну и Назаретяну». Но при этом Павлуновский делает принципиальное уточнение:

«Года два тому назад т. Серго как-то в разговоре сказал мне: а знаешь, что правые уклонисты и прочая шушера пытается использовать в борьбе с т. Берия тот факт, что он работал в мусаватистской контрразведке, но из этого у них ничего не выйдет. Я спросил у Серго, а известно ли об этом т. Сталину. Т. Серго Орджоникидзе ответил, что об этом т. Сталину известно и что об этом он т. Сталину говорил».

Но было дело в том, что информация от мусаватистской контрразведки через Берию поступала в Астрахань, в штаб XI армии, где с 1919 года находился Сталин, минуя Дзержинского. Более того, глава советской ВЧК выписал даже ордер на арест Берии, приказал схватить его после прибытия на Курский вокзал. Однако за несколько часов до операции Дзержинский неожиданно отменил своё распоряжение. Он вызвал сотрудника для выполнения особых поручений при председателе ВЧК Якова Березина и приказал сдать ордер. Удивлённому Березину Дзержинский объяснил, что ему позвонил Сталин и, сославшись на поручительство Микояна, попросил не принимать строгих мер к Берии.

Шлейф за Берия тянулся долго. В 1933 году Серго Орджоникидзе потребовал от Берии письменно изложить ему все подробности своей работы в азербайджанской контрразведке. Этот документ был обнаружен в 1953 году в личном сейфе Лаврентия Берии и был подшит к его делу. Только дата на нём стоит «1923 г. 22/Х».

Мы это к тому, что «дело Берии» нуждается в строгой исторической и политической экспертизе. Существует одна любопытная версия. Её автором является Мартиросян Арсен Беникович. По его мнению, Сталину была передана через братьев (графов) Игнатьевых вся закавказская агентурная сеть бывшей военной разведки царской России, а потом и деникинской. Главную роль в этой операции играл Алексей Игнатьев, который впоследствии стал генерал-лейтенантом Советской Армии и был очень близок к Сталину. В апреле 1918 года при штабе Добровольческой армии Деникина создаётся разведывательное отделение. Возглавил его полковник Генерального штаба С.Н. Ряснянский, под контролем которого составлялись подробные оперативные сводки не только о составе Красной Армии на южном театре боевых действий, но и армий закавказских республик, давался политический и геополитический анализ обстановки. Кроме того, приказом генерала Алексеева разведкой на белом юге занимались и так называемые политические центры, образованные в Таганроге, Харькове, Киеве, Одессе, Тифлисе, Баку, Сухуми и других городах России. Подготовленные ими многие документы оказывались в руках Сталина. Поэтому факты активного сотрудничества ЧК, например, с офицерами деникинской разведки и контрразведки, в том числе и Бериа, ставшие известными только в последнее время, вписываются в исторический контекст того времени. Эти разборки были связаны с обострившейся борьбой в партии между Сталиным и Львом Троцким, который, пользуясь огромным влиянием в закавказской большевистской организации, собирал на Сталина компромат, подозревая его в создании «личной разведки».

Конечно, были интриги, беспощадная закулисная политическая борьба, а также идейная борьба с меньшевиками, дашнаками, мусаватистами, троцкистами, агентурой иностранных разведок. В ноябре 1931 года Берия был переведён на партийную работу — был избран первым секретарем ЦК КП (б) Грузии и секретарём Закавказского крайкома ВКП (б),а в 1932 — первым секретарем Закавказского крайкома ВКП (б) и секретарём ЦК КП (б) Грузии. С этой должности он и оказался в Москве.

29 мая 2000 года в Военной коллегии Верховного суда России в открытом судебном заседании в ходе рассмотрения уголовного дела Берия и других, их действия были переквалифицированы и расценены как «злоупотребление властью при наличии особо отягчающих обстоятельств», а приведённый ещё в конце 1953 года расстрельный приговор был заменён на 25 лет лишения свободы каждому. Материалы уголовного дела до сих пор засекречены.

Так был ли Берия шпионом, резидентом британской разведки, или изучение этой проблемы необходимо провести вновь и с большей исторической тщательностью, чем это сделал генеральный прокурор Руденко?