В Мьянме объявлено перемирие и режим прекращения огня

Новый разворот приобретают события в Мьянме, где в ходе гражданского конфликта между военными властями и оппозицией в ряде регионов страны объявлено перемирие и режим прекращения огня. Пока не сообщается, на какой основе в регионе может быть установлен прочный мир, и ситуация остается в «подвешенном» состоянии. Напомним, что в начале февраля 2021 года в Мьянме был установлен военный режим, власть перешла к вооруженным силам под командованием нынешнего руководителя страны – старшего генерала Мин Аун Хлайна. На тысячный день с момента прихода к власти военных в северо-восточном штате Шан, а также в ряде других административных единиц – самоуправляемой территории Кокан и юго-западном штате Ракхайн – начались военные действия, которые против военных властей открыл так оппозиционный «Альянс тройственного братства». В него входят две этнические группировки – «Армия Аракана» из Ракхайна, «Армия национального освобождения Таанга» из Шана, а также «Мьянманский национально-демократический альянс» – осколки бывшей Компартии Бирмы. Вопреки многим ожиданиям, военные действия затянулись. Армии не удалось сходу вернуть контроль над утраченными территориями по границе с Китаем, прежде всего, городком Чиншвехо в Шане, где расположен крупный пограничный КПП, а также сходятся транспортные маршруты из Китая в Мьянму и далее к портам на побережье.

С самого начала активную вовлеченность в ситуацию продемонстрировал Китай. Во-первых, Пекину важен транзит с мьянманского побережья в пограничную провинцию Юньнань. Во-вторых, пограничный регион по обе стороны границы населен этническими китайцами, что для Китая важно. В-третьих, в регионе, особенно в Кокане, получила мощное развитие кибермошенническая деятельность, на которой взросли целые центры, вроде Лауккая – столицы этой территории. Обращение к этому виду преступности носит замещающий характер по отношению к наркобизнесу, регион находится внутри «Золотого треугольника», и многочисленные удары по наркоструктурам побудили их искать новые источники дохода. В преступную кампанию вовлечены многие граждане Китая, что сильно беспокоит власти КНР, которые с самого начала решили оказать помощь регулярной армии, отправив для координации в Нейпьидо (столица Мьянмы) своего эмиссара – главу Министерства общественной безопасности Ван Сяохуна. Однако по мере того, как армия в Шане «затормозила», а военные действия развернулись еще и в Ракхайне, Пекин несколько скорректировал подход, выступив в последние дни переговорным посредником между армией и повстанцами.

…Китай прилагает неустанные усилия по содействию переговорам с целью прекращения боевых действий и деэскалации ситуации. При посредничестве Китая военные Мьянмы недавно провели мирные переговоры с… [оппозицией] и достигли соглашения по ряду договоренностей, включая временное прекращение огня и поддержание динамики диалога.

Конфликт на севере Мьянмы подвергается заметной деэскалации, что не только отвечает интересам соответствующих сторон в Мьянме, но и помогает обеспечить мир и спокойствие в районе китайско-мьянманской границы.

Китай надеется, что соответствующие стороны в Мьянме смогут ускорить усилия по реализации достигнутых договоренностей, проявят максимальную сдержанность, активно добьются деэскалации на местах, оперативно справятся со спорадическими проявлениями конфронтации и вместе осуществят постепенное урегулирование ситуации на севере Мьянмы.

Это из заявления официального представителя МИД КНР Мао Нин, сделанного 14 декабря в Пекине.

Ни о каких совместных действиях армии и этнических ополченцев речь конечно же не идет – это дипломатическая фигура умолчания китайской стороной ситуации статус-кво, в которой заинтересован как Пекин, так и Дели; индийская сторона несмотря на противоречия с Китаем, тоже не в восторге от происходящего в бывшей Бирме, части Британской Индии, у своих границ. Поэтому максимум, о чем идет речь, — о заморозке конфликта с разблокированием пограничных коммуникаций и возобновлением борьбы с организованной преступностью, которая пока, похоже, выглядит главным внутренним бенефициаром. Но есть и внешние силы. Напомним, что военные почти три года назад убрали от власти, причем, на абсолютно законных основаниях, проамериканский режим, который ради ее удержания пошел на фальсификации итогов выборов. Разумеется, это не понравилось Вашингтону, где заодно обратили внимание, что в последний месяц перед сменой власти Мьянму с визитами посещали главы российского Минобороны Сергей Шойгу и китайского МИД Ван И. Поэтому вряд ли случайно, что нынешний виток внутренней напряженности начался именно на китайском транзите из Мьянмы и совпал с завершающим этапом подготовки к ноябрьской китайско-американской встрече на высшем уровне в Сан-Франциско, разворачиваясь на ее фоне. Ряд американских СМИ потом выступали с признаниями, что направляли в зону конфликта группы журналистов, которые «удивительным» образом всякий раз оказывались в лагерях повстанцев и ни разу – правительственных войск. Нужно ли говорить, что под журналистским прикрытием могут работать и работают структуры совершенно иного толка, да и возможности подбросить оппозиции оружие у Запада имеются, прежде всего через прибрежный Ракхайн.

О том, в какую сторону может развернуться ситуация в стране в ближайшем будущем, свою точку зрения в South China Morning Post изложила эксперт Шэрон Сих, представляющая один из сингапурских «мозговых центров». В отличие от западных экспертов, которые с самого 27 октября наперебой предсказывают «крах режима», она считает по-другому. И выдвигает ряд моментов, которые считает «лакмусовыми бумажками» возможного ослабления режима, которого пока не наблюдается. Во-первых, Сих не верит во фрагментацию Мьянмы:

Хотя «балканизация» Мьянмы – ее фрагментация на более мелкие части – в регионе обсуждалась, но она не сопровождалась какими-либо серьезными планами действий на случай непредвиденных обстоятельств, сказала Сих.

Во-вторых:

Двумя основными признаками, на которые следует обратить внимание, являются потеря военными контроля над каким-то крупным городом, таким как Лауккай или Мандалай, а также прекращение поддержки режима со стороны Китая и Индии.

А теперь внимание: по данным британской BBC, именно вопрос об оставлении военными Лауккая в Кокане на переговорах при китайском посредничестве поставила группировка MNDAA – тем самые бывшие коммунисты; причем, особенно она настаивала на уходе из региона чиновников центрального правительства. Если иметь в виду, что Лауккай, повторимся, — главный центр кибермошенничества, то понятно, что как минимум речь идет о сепаратистской вольнице, а как максимум – сделан замах на смещение власти в Нейпьидо.

Это совпадает с выкладками самих бывших проамериканских правителей, неофициальные представители которых, понимая, что силенок поменять власть у них нет, протаскивают паллиативные варианты, вроде сохранения военного режима, но смены его руководства. Так, Тхве Тхве Тайн, осевшая в одном из австралийских университетов, рассчитывает, что в результате переговорного процесса оппозиции удастся убедить уйти в отставку самого Мин Аун Хлайна и его «вице» Со Вина; формальный предлог - отсутствие доверия к этим лидерам со стороны оппозиции. Проблема подобных умозаключений, однако, в том, что в среде повстанцев, а также тех на Западе, которые стоят как минимум за некоторыми их действиями, нет никакого доверия и к скомпрометировавшим себя лидерам прежнего гражданского режима. Поэтому если повстанцам о чем-то удастся договориться с властью, то, при посредничестве, как видим, не США, а Китая, что существенно ограничивает Западу люфт возможных политических перемен в свою пользу.

Еще один фактор в нынешней мьянманской ситуации – АСЕАН – по признанию все тех же проамериканских «демократов», из игры выключен. В силе остаются отчуждение Нейпьидо от участия в саммитах организации и требования «восстановить демократию», но дальше этого дело не идет. Тхве Тхве Тайн считает, что:

АСЕАН не подходит для ведения переговоров о будущем Мьянмы, поскольку репутация блока была подорвана его неспособностью реализовать ранее принятый консенсус из пяти пунктов [с прекращением огня] по урегулированию кризиса в Мьянме.

Поэтому больше упований у нее

…На отдельные страны, такие как Малайзия, Индонезия, Сингапур, Южная Корея или даже Китай и Индия, которые вмешаются и сыграют значимую роль.

Как видим, расширение миротворческих усилий Китая встречает понимание оппозиции, и не только вооруженной. Вопрос только в том, устроит ли это тех, кто вознамерился открыть на китайско-мьянманской границе новый «фронт» против КНР. Но это уже другая история.