После 1933 г. Изменения в германской политике. Саар, армия, авиация

«Со времени прихода Гитлера к власти, — отмечал британский военный историк и теоретик Бэзил Лиддл Харт, — правительства Англии и Франции уступали этому опасному автократу неизмеримо больше, чем прежним демократическим правительствам. Всякий раз Англия и Франция высказывали желание избегать конфликта и отложить решение неудобных вопросов, особенно тех что касались международных отношений». Очень скоро выяснилось, что Гитлер нуждался не в уступках или санкциях, а совсем в другом. Концентрация власти в его руках должна была подтверждаться успехами. Одной из первых проблем в отношениях новой Германии с союзниками стала проблема Саара.

Площадь Саарского бассейна, расположенного на стыке границ Франции, Германии и Люксембурга составляла 790 кв. миль (1 912 кв. км.). В Германской империи эти территории административно входили в Прусскую Рейнскую провинцию и в Баварский Палатинат. С XIV века этот район был центром добычи качественного каменного угля, с XIX века – развитой металлургии. В 1913 году 82,7% потребностей Германии в качественном угле обеспечивал Саар. Наряду с Люксембургом район Саара имел и военное значение, открывая пути в Лотарингию и на Париж или вглубь Германии, в зависимости от того, в чьих руках находятся эти земли. Здесь проходили важные в случае франко-германского конфликта железные дороги и шоссе. К концу Первой Мировой войны здесь проживало 818 тыс. чел., 7 из 8 жителей были пруссаками, 1 – баварцем. 73% населения исповедовали католицизм, 26% - протестантизм. Центром был город Саарбрюккен со 132 тыс. жителей. Небольшой город Саар-Луи был основан Людовиком XIV, и с 1680 по 1815 гг. входил в состав Франции. Это был второй политический центр Саара, население города равнялось 17,5 тыс. чел., но вместе с пригородами доходило до 40 тыс. Саар-Луи был и центром французского влияния. Здесь родился маршал Мишель Ней, отсюда вплоть до Мировой войны Франция получала добровольцев, желавших сражаться в её армии. Все это стало одним из внешних поводов для претензий Парижа на весь Саар или, по крайней мере на его часть в границах 1814 года.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 27.11.23   Становление Чехословакии. Границы – за интервенцию против Советской России
• 22.10.23   Путин заявил, что без Шредера Германия становится все ближе к нацизму
• 09.10.23   1934 и 1935. Два покушения и три убийства, которые повлияли на мировую политику
• 03.10.23   1920-е и начало 1930-х на Балканах. От Сербии к королевству СХС, от королевства СХС к Югославии

По условиям Компьенского перемирия уже 21 ноября 1918 года его покинули германские войска, в Саар вошли французы. Клемансо попытался осуществить «возвращение» региона в лоно Франции, заявив на переговорах в Версале, что поступила соответствующая просьба от 150-тыс. французского населения Саара (при том, что по переписи 1910 г. о французском, как о родном языке заявили 339 чел.). Французская делегация на переговорах заявила: «В Саарском бассейне до сих пор существует сильный средний класс и крестьянский элемент, страстно преданный Французской традиции. В районе Саар-Луи он формирует огромное большинство. Этот город приветствовал французские войска после Перемирия и направил сердечную телеграмму Президенту Республики.»

Убедить в своей правоте участников переговоров Клемансо не удалось, в том числе и потому, что никто не хотел, чтобы Франция контролировала ¾ всех угольных ресурсов Европы. В 1924 году Саарские угольные шахты, наряду с государственными железными дорогами Германии, были крупнейшим государственным предприятием в Европе. На них работало почти 76 тыс. чел., добывавших около 14 млн. тонн угля в год. Без этого угля не могла развиваться сталелитейная промышленность Германии. С другой стороны, этот каменный уголь давал прекрасные возможности для Франции. Перед войной, в 1913 году, в республике добывалось только 793 тыс. тонн каменного и 40 051 тыс. тонн бурого угля. По условиям Версальского мира, Саарский угольный бассейн переходил под управление Лиги Наций, а угольные копи — к Франции в зачет репарационных платежей (Часть III. Отдел IV. Саарский бассейн. Статья 45). Условиями договора предусматривалось, что через 15 лет после его заключения в области будет проведен плебисцит и «население названной территории будет призвано высказаться относительно суверенитета, под который оно желало бы быть поставленным». (Отдел IV. Саарский бассейн. Статья 49).

Французская оккупация продолжалась около года, и она была достаточно жесткой. Оккупационные власти всячески настаивали на передаче контрольного пакета акций над местными предприятиями французским фирмам. После заключения Версальского договора французские войска ушли, Саар был передан в управление Лиги Наций, но роль Франции оставалась весьма значительной. Уже 1 января 1920 года было учреждено государственное управление французскими шахтами в Сааре – Administration des mines domaniales francaise de la Saare. Эти шахты были выведены из системы местного налогообложения, что существенно усложняло положение других предприятий. Центральное бюро французской администрации располагалось в Саарбрюккене в здании бывшей германской горной дирекции, а сама администрация подчинялась не представителям Лиги Наций, и не Женеве, а Министерству Общественных работ в Париже. Французы добились своего, и к 1933 году 89,4% добываемого в Сааре угля шло во Францию. Что касается сталелитейного производства Саара, то в 1933 году оно составило 26% показателей Франции, 25% Германии и 11% США. С 1920 года и эта отрасль по большей части контролировалась французами, но основным потребителем её продукции оставалась Германия.

С апреля 1932 г. во главе правительства Саарской области был поставлен британец Джеффри Нокс, который также возглавлял местные МВД и МИД. Министерство Финансов и экономических вопросов с 1920 года возглавлял француз Жан Морис, Министерство юстиции, Религий и образования – югослав Милован Зоричич, Общественные работы, железные дороги, почта, телефон и телеграф находились в ведении представителя Финляндии Лео фон Эрнрота. Местный представитель Бартоломеус Коссман занимался вопросами труда, социальной страховки, гигиены, сельского хозяйства. В Сааре насаждалось франкоязычное образование, употребление французского языка. Недовольные хозяйничаньем французов лица депортировались. Управление Лиги оставило в Сааре массу недовольных. В 1931-1932 гг. в Саарской области производили 23,2% всего германского чугуна и 18,1% стали. В области проживало тогда свыше 800 тыс. жителей и более 50% из них были связаны с угольной и рудной промышленностью. Кризис весьма затронул эти отрасли, небольшой рост угледобычи начался только в 1931 году, но положение оставалось стабильно тяжелым. Из 30 доменных печей работали только 19, свыше 40 тыс. человек были безработными.

Недовольство положением и управлением Лиги использовали нацисты, создавшие движение за объединение с Германией – Deutsche Front. Летом 1933 года они собирали митинги до 80 тыс. участников, которые клялись в верности «матери-Германии» и Гитлеру. Социал-демократы и коммунисты призывали сохранить свободу области в борьбе с фашизмом. Их митинги собирали от 12 до 15 тыс. чел. Лаваль накануне плебисцита встретился с Иденом и сообщил ему, что Франция не намерена вмешиваться в проблему Саара в одиночку, не предпримет никаких действий без санкции Лиги наций, и не направит туда свою полицию, если этого же не сделают Великобритания и Италия.

13 января 1935 года в Саарской области был проведен плебисцит. Он прошел спокойно, без инцидентов и каких-либо значимых нарушений. Урны для голосований были опечатаны в центральной избирательной комиссии и далее развозились по участкам под охраной полиции или военных в присутствии комиссии из иностранного наблюдателя и двух представителей соперничающих партий. Международные полицейские силы состояли из двух батальонов, эскадрона с бронемашинами из Великобритании (1,5 тыс. чел.), двух батальонов с ротой танков из Италии (1,3 тыс. чел.), по две роты выставили Нидерланды (250 чел.) и Швеция (250 чел.) – всего 3,3 тыс. чел. Подсчет голосов также проводился под контролем Комиссии по плебисциту 300 представителями из нейтральных стран. Результат был оглашен вечером 16 января в замке Вартбург. Явка была очень высокой. Из 539 541 зарегистрированных участников к урнам пришли 528 705 чел. В маленьких городках она была почти стопроцентной. 477 119 чел. высказались за присоединение к Германии. Сторонников Франции насчитывалось только 2 124 чел., за сохранение существующего режима проголосовало 46 613 чел. 1 марта 1935 г. область вернулась под управление Берлина. Все представители держав в Лиге Наций заявили о согласии с итогами референдума, большинство было в восторге от демонстрации торжества права над силой.

16 марта 1935 года Германия провозгласила отказ от военных статей Версаля. В стране восстанавливалась призывная система. Новая армия — вермахт — должна была состоять из 18 корпусов и 36 дивизий. Гитлер провозгласил этот акт в Берлине под ликующие крики горожан. Расчет рейхсканцлера оказался верным. «За рубежом, — вспоминал фон Папен, — бешено отреагировали на заявление Гитлера, однако никаких определенных шагов предпринято не было, а в многочисленных нотах протеста вскоре обнаружилась заметная несогласованность». Англия (18 марта) и Франция (21 марта) ограничились вербальными протестами против восстановления воинской повинности в Германии. Протестовала даже Италия (21 марта), правда, с той оговоркой, что всегда выступала за отказ от ограничений Версаля. Все протесты были отвергнуты на том основании, что никто из этих стран не соблюдал положений договора полностью.

Было ясно — никаких действий против Германии не будет. Следовательно, Берлин мог продолжать действовать. Теперь вопрос стоял только о том, как скоро появится массовая германская армия. Национал-социалистическое правительство не жалело на нее средств. В 1933-1934 и в 1934-1935 годах на армию и производство вооружений тратилось по 1,9 млрд. марок, около 20% всех государственных расходов или 4% национального дохода. С 1934-1935 по 1935-1936 гг. военные расходы более чем удвоились, а в последнем предвоенном бюджетном году военные расходы в 10 раз превысили показатели 1933-1934 года. Военные расходы Германии с 1934 по 31 августа 1939 года составили 60 млрд. марок при том, что общие расходы бюджета за тот же период составили 101,5 млрд. марок. В 1933 г. была организована «Имперская служба труда» (Reichsarbeitsdienst, RAD). Старая добровольческая система формирования была отменена, в июле 1933 г. о самороспуске заявил «Стальной шлем», его лагеря также были присоединены к RAD. В декабре 1934 г. была введена обязательная трудовая повинность, которая была организована по военному образцу.

«Восстановление всеобщей воинской повинности, — вспоминал начальник Управления Вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршал (в 1933 г. — генерал-майор) Вильгельм Кейтель, — открыло путь к окончательному созданию вооруженных сил — сначала увеличение числа сухопутных дивизий более чем в три раза (с 7 до 24), а в 1936 их должно было стать уже 36». 21 мая 1935 был принят «Закон об обороне» — граждане от 21 до 25 лет (в исключительных случаях от 18 лет) должны были прослужить 1 год в армии, после чего зачислялись в резерв (до 35 лет) или эрзац-резерв (не служившие под знаменами), ландвер (35-45 лет), ландштурм (старше 45 лет). Согласно параграфу 15 закона обязательным условием прохождения воинской службы было «арийское происхождение». Неарийцы делились на две группы — евреи, негры и лица, имевшие их кровь, и все остальные. В мирное время они не призывались, в военное время допускалось их использование с большими оговорками, особенно для первой категории. Неарийцы могли быть призваны в RAD, но без возможности занимать там командные должности.

Через три года армия должна была быть развернута в 18 корпусов. Фактически комплектование и техническое переоснащение войск началось уже осенью 1933 г., а с весны 1934 оно стало гораздо более интенсивным. Тем не менее для выполнения этой программы на случай войны требовалось около 100 тыс. офицеров. Армия мирного времени должна была иметь 33 950 офицеров, включая запас. Взять их было неоткуда, а для подготовки требовалось время. Возможности для роста все же были. В 1933 году в рейхсвере служило 3 798 офицеров, 293 военных врача, 200 ветеранов офицеров, 20 913 унтер-офицеров, 73 987 рядовых и 3 027 военных чиновников, всего 102 218 чел. Почти треть рейхсвера составляли офицеры и унтер-офицеры. Для развертывания новой армии около 2,5 тыс. офицеров было взято из полиции, 1,5 тыс. унтер-офицеров были произведены в офицерские звания, что сразу же создало проблему недостатка унтер-офицерских кадров. Не хватало вооружения и боеприпасов. К июню 1936 года имелось 13 800 офицеров, включая 5400 офицеров запаса. Новая армия строилась с максимальной жесткостью. Для уклонявшихся от воинской службы предусматривались наказания. В вермахте было создано 7 штрафных подразделений, в 1938 такие же части были созданы во флоте и ВВС.

В годы Первой Мировой войны в Германии был построен 47 931 самолет, в ходе боев немцы потеряли 3 200 машин и сбили 6 800 самолетов(из 8 400 потерянных союзниками). У победителей были все основания застраховаться на будущее от такой силы. 11 ноября 1918 года, узнав о перемирии, один из немецких пилотов пошутил о Deutsche Luftstreitkräft – императорских германских ВВС: «Родились на войне, на войне и умерли.» По отчетам британской комиссии немцы вынуждены были сдать ей 516 и уничтожить 14 167 самолетов, сдать 8 и уничтожить 9 дирижаблей, сдать 58 гидропланов, сдать 4 091 и уничтожить 25 037 авиамоторов, сдать 24 и уничтожить 65 воздушных шаров, сдать 6 923 и уничтожить 7 626 пулеметов, сдать 17 044 и уничтожить 214 042 бомб и т.д. По условиям Версальского договора Германии было запрещено иметь свою военную авиацию, но ведущие фирмы нашли возможность обойти запреты. Одну из таких возможностей создавал Рапалльский договор с Советской Россией, который заложил основу для технического сотрудничества двух стран, жизненно необходимого для ослабленной после Гражданской войны России, тем более что для нее Веймарская республика не представляла решительно никакой угрозы. Рапалльское соглашение создавало благоприятные условия и для сотрудничества РККА и рейхсвера в области обучения офицеров и выпуске вооружения.

Немцы всегда смотрели на связи с СССР как на возможность проверить некоторые новые образцы техники в производстве и на учебном поле. Возможность сколько-нибудь более серьезного сотрудничества не рассматривалась. СССР считали слишком слабым в промышленном и военном отношениях. Нашей стране сотрудничество с Германией позволяло использовать иностранный капитал и технологии для повышения обороноспособности. В конечном итоге разочарованными оказались обе стороны. Сотрудничество не было масштабным. К концу 1926 года было организовано всего несколько совместных направлений: авиашкола в Липецке (с мая 1925 г.), авиахимические испытания, испытания пулеметов Дрейзе, химический завод «Берсоль», сотрудничество с фирмой «Юнкерс», которая поставляла самолеты и построила авиационный завод; а с марта 1929 г. в Казани начала работу танковая школа.

Хуго Юнкерс построил по заводу в СССР и в Швеции, свои способы для развития производства в 1920-е годы нашли Клаудиус Дорнье (он сосредоточился на гидропланах), Эрнст Хенкель (скоростные транспортные самолеты). В 1927 году авиакампания «Lufthansa» организовала 6 авиашкол, в которых фактически велась подготовка военных летчиков, в 1930 году в Веймарской республике была развернута сеть авиаклубов, где также готовили летный состав. Юнкерс, Хейнкель и Дорнье выполняли заказы не только для Швеции и СССР, но и для Японии. Два тяжелых Junkers G-38 – «Deutschland» и «General-Feldmarshal von Hindenburg» использовались на дальних рейсах кампании Lufthansa, а в Японию была продана лицензия и там эта машина стала тяжелым бомбардировщиком. Дорнье разработал весьма успешную катапульту для самолетов, два таких устройства были установлены на лайнере «Bremen» использовавшимся на линиях Norddeutscher Lloyd в Атлантике.

В 1920 году был ликвидирован Департамент подводных лодок в Морском министерстве, а уже в 1922 германские фирмы начали переводить своих специалистов в Нидерланды, где они начали строить субмарины. В догитлеровский период немецкие фирмы, связанные с военно-морским флотом, развернули пробное строительство подводных лодок нового типа не только на верфях Голландии, но также в Испании и в Финляндии. Этот опыт весьма пригодился позже при воссоздании германского подводного флота. Активно восстанавливался и надводный флот Германии. Уже через 1,5 года после прихода к власти Гитлера принимается программа создания нового флота – Kriegsmarine, который должен был заменить флот Веймарской республики – Reichsmarine. В нем в 1933 году служило 15 тыс. чел., из них 733 офицера, 184 корабельных инженера и 100 врачей.

Формально Германия не была связана ограничениями Вашингтонской системы, чем предложил воспользоваться гросс-адмирал Редер. Он предложил большую и весьма амбициозную программу строительства – флот должен был получить 8 новых линейных кораблей вместо 6 и 8 крейсеров вместо 6 разрешенных по условиям Версаля, 3 авианосца, не упомянутых в договоре, 48 эсминцев вместо 12 разрешенных Германии и 72 запрещенные договором лодки. Эта программа требовала колоссальных финансовых затрат и огромного объема сырья.

Но в Берлине даже не подумали о том, чтобы воспользоваться благоприятными внешнеполитическими обстоятельствами. Уже при планировании первых новых германских линейных кораблей Гитлер, перед тем, как приступить к их закладке, предпочел договориться с Англией. Нацистское руководство стремилось избежать противостояния в Мировом океане с Великобританией. 18 июня 1935 года в Лондоне министром иностранных дел Великобритании Хором и послом по особым поручениям Гитлера Риббентропом был заключен англо-германский морской договор. Решением Версальской конференции 1919 года Германия была лишена права иметь современные военно-морские силы и подводные лодки. Теперь Лондон соглашался на соотношение германского и британского флотов как 35:100. Берлин получал право построить корабли общим тоннажем 420,6 тыс. тонн, но обязался не иметь подводного флота, превышающего 45%. от британского. Как отметил герой Первой Мировой войны адмирал Д. Битти – это Берлин соглашался на такую пропорцию, а Лондон воспринимал этот шаг как добровольную уступку.

«Одной из основ его политики, как он неоднократно повторял нам, — вспоминал Редер, — было то, что мы никогда больше не должны больше вступать в гонку вооружений с Англией, но должны прилагать все возможные усилия, чтобы установить с ней тесные дружественные связи. Поэтому в отношениях с Англией он был предельно осторожен.» Узнав о подписании соглашения с Англией, Гитлер назвал этот день счастливейшим в его жизни. Этот договор, заключенный сразу же после отказа ограничений Версальского договора в области германских вооружений, по расчетам Гитлера должен был отколоть Великобританию от других держав-победительниц в Первой Мировой войне в случае, если они попытаются перейти к противодействию принятых Берлином решений. Эти расчеты оправдались. Морское соглашение сразу же разрядило напряженность в отношениях между Германией и Великобританией, что создавало благоприятную атмосферу для будущего сотрудничества.