«Летний Давос» в Тяньцзине переписывает швейцарские тезисы Клауса Шваба

«Предпринимательство – движущая сила мировой экономики» - под таким девизом в китайском Тяньцзине завершил свою работу «летний Давос» - совещание новых мировых лидеров Всемирного экономического форума (ВЭФ). Китайский филиал ВЭФ, который собирается попеременно в Тяньцзине и Даляне, выполняет двоякую роль. С одной стороны, это смотрины новых фигур. Не столько в политике, сколько в бизнесе. Ибо сам «главный Давос», который проходит по месту «прописки» в конце января – суть бизнес-площадка. На ней заключаются контракты, и проходит обсуждение мировых проблем, к которым, когда захотят, присоединяются и политики, включая глав государств и правительств. Но доминируют там не они, а крупный бизнес; частенько и лидеры, лоббируя интересы экономик своих стран, встраиваются в эту его игру. С другой стороны сам по себе ВЭФ – важная составная часть глобалистской системы институтов, в рамках которых происходят зарождение и легализация определенных трендов. В этом году впервые после пандемии цепочка этих обсуждений восстановлена в очном формате. Январь – Давос, март/апрель – Трехсторонняя комиссия (в этом году 10-12 марта, Дели). Затем апрель/май/июнь – Бильдерберг (18-21 мая, Лиссабон), который в нынешнем году был прикрыт саммитом «большой семерки» в Хиросиме, которая, как и положено, сыграла роль рупора, озвучив решения, принятые в Дели. И, наконец, «летний Давос» в Китае, который, с учетом доминирования китайской темы на перечисленных мероприятиях, очень органично вписался в контекст перемен, инициированных глобальными элитами. На наполнил его собственным содержанием.

Давайте проследим логику. В Давосе, где установочную речь поручили генсеку ООН Антониу Гутеррешу, который с начала конфликта на Украине ввиду беспомощности организации очень сильно сдал в весе, были сформулированы четыре основные проблемы современности: экономический кризис, постпандемийная рецессия, угроза климатической катастрофы, вооруженные конфликты. В Дели в марте из всего этого сделали вывод: старая, «финансовая» модель глобализации себя исчерпала, нужна новая, на роль которой предложили приоритет промышленного ренессанса. Поскольку канву прежней глобализации, особенно в результирующей части, формулировал также Давос – конкретно Клаус Шваб, приехавший и в Тяньцзинь, то преемственность задач склеили «зеленой» темой. Климат – устойчивое развитие – одноименные «Цели» (ЦУР) – инновации для их достижения на фоне мирового спада. В Лиссабоне же уточнили, что речь идет не об отрицании финансовой модели глобализации. А об ее «синергии» с промышленной – через связку искусственного интеллекта с реформой финансовой системы. И в этом контексте рассмотрели тему Китая, из которого глобалисты давно пытаются сделать витрину глобализации по-своему. Но который из раза в раз водит их за нос. И делает все как нужно ему, в национальных интересах.

Заострим этот момент, он очень важен. Запад уверен, что экономическая привязка, основанная на прочности торгово-экономических связей с Китаем, если ее еще помножить на инновации, обеспечит Западу если не контроль, то влияние на политическое поведение Пекина. Нужно только более умело жонглировать «кнутом и пряником» - санкционной дубинкой и торговыми, а также технологическими преференциями, зашифрованными в демагогию вокруг темы «авторских прав». Это заблуждение, свойственное Западу в силу того, что доминирующей силой там выступают корпоративные интересы, известные под эвфемизмом «глубинных». Помните не к ночи помянутого Гайдара с совершенно трезвым и правильным (на удивление) выводом: на Западе отношения власти определяются отношениями собственности, а на Востоке наоборот – власть контролирует собственность. Желая это дело поменять, сделав «как там», прораб разгрома отечественной промышленности, как выяснилось, лишь констатировал неотменяемое. Именно потому, что в Китае иная, незападная традиция, он с одной стороны, охотно идет на контакты, подчеркивая незаменимость открытости экономических связей. Но при этом напрочь отрицает любую попытку через экономику повлиять на политику, которая остается суверенной, невзирая на субъективные привязанности бизнес-интересов. Это сложный курс, настоящая стратегия, недоступная частнику ввиду зависимости от текучки, в которой как правило – форс-мажор. Проводить его можно только в условиях централизованного, предельно консолидированного руководства с твердой генеральной линией, формируемой государством. Одной рукой принимаются экономические предложения, другой – при этом ставится блок, не позволяющий вмешиваться в политическую повестку. Ни во внешнюю, ни тем более во внутреннюю. Именно поэтому «семерка» оставляет открытой дверь для сотрудничества с китайцами, а ЕС на своем саммите объявляет, что «продолжит экономическое и международное сотрудничество с Китаем». Пекину только этого и надо; особенно ярко это видно на примере разговоров о «стратегической автономии» Франции (от США, разумеется), которые глава МИД Франции Картин Колонна в мае вела с китайским коллегой Цинь Ганом. Но при этом европейцы не оставляют требований к Китаю «оказать давление на Россию для немедленного и полного вывода войск с Украины без предварительных условий» и продолжают крутить заезженную пластинку про «рост напряженности в Тайваньском проливе» и «проблемы прав человека в Китае». Нужно очень сильно не понимать Восток, чтобы упрямо ломиться в стену рядом с открытой для прохода дверью.

Кстати, провозгласив реставрацию промышленной эпохи, Запад сам наступил на горло собственной «песне», которую пытался противопоставлять китайскому проекту «Пояса и пути». Западу уже дважды оказалось нечего предложить развивающимся странам, кроме обещаний «инвестиций», цену которым Восток знает по лохотрону под названием «Зеленый климатический фонд ООН» и обещаниям прокачивать через него 100 млрд долларов ежегодно на климатическую адаптацию третьего мира. Все оказалось ложью, поэтому «Пояс и путь», сориентированный на создание инфраструктуры экономических коридоров и маршрутов, в особенности для Азии, — это та «синица в руках», которая намного дороже западного «журавля в небе».

Повторим девиз «летнего Давоса», на который прибыл не только Шваб, но и президент ВЭФ Берге Бренде, а также главы целого ряда компаний и министры из Саудовской Аравии, Пакистана, некоторых латиноамериканских стран: «Предпринимательство – движущая сила мировой экономики». В этом сошлись интересы Запада и Востока, промышленности и финансов, традиций и инноваций в экономике. Но от этого отделена, по крайней мере внешне, политическая составляющая, и именно поэтому тот же К. Шваб, который в Европе до предела убедителен в продвижении политического цифрового «концлагеря», в Тяньцзине стушевался и пластинку все-таки подкрутил, ограничившись разговорами о достижениях Китая в борьбе с ковидом, восстановлении экономики и социальной сферы, а также призывами «противодействовать расколу и стремиться к диалогу, взаимопониманию и сотрудничеству» ради «коллективного благополучия человечества». Особо не полез в глобалистские «дебри». И премьер Ли Цян в своем программном докладе всячески избегал каких бы то ни было ассоциаций с большой политикой. Вот главное из него:

- «за последнее десятилетие Китай стал важным источником устойчивого роста мировой экономики»;

- «Китай служит важным якорем и движущей силой развития свободной торговли и устойчивого роста во всем мире»;

- «в более длительной перспективе Китай продолжит придавать мощный импульс процессу восстановления и роста мировой экономики»;

- «Китай заинтересован в сотрудничестве с предпринимателями из разных стран, чтобы твердо поддерживать экономическую глобализацию, рыночную экономику и свободную торговлю»;

- «мир сталкивается с глобальными вызовами, связанными с замедлением роста, долговыми рисками, изменением климата и разрывом в уровне благосостояния».

И отметим, что в этом перечне риски вооруженных конфликтов, о которых говорилось в январе, не упоминаются, зато в плоскость практики переведена провозглашаемая, но не реализуемая Западом тема социальной справедливости в распределении результатов развития. Не было в Тяньцзине, в отличие от Давоса, эмиссаров Зеленского; зато в большом количестве присутствовали страны Азии, которые в Швейцарию зимой не поехали, не проявив интереса к глобалистской повестке.

Что в сухом остатке? Сам факт того, что руководство ВЭФ приехало в Тяньцзинь, во-первых, является говорящей иллюстрацией к известной поговорке: «Если гора не идет к Магомеду, Магомед идет к горе» (единственный статусный китайский переговорщик в Давосе – Лю Хю – уже не в статусе). Азия, страны АТР, прежде всего Китай, АСЕАН, а также Индия – локомотивы мировой экономики, и Запад это молчаливо признает. Во-вторых, окончательно проясняется логика поведения эмиссаров «глубинного государства», протоптавших себе дорожку в Китай в канун «летнего Давоса». Подтверждается мнение того круга экспертов, которые никакого «сговора» Пекина с противниками нашей страны в глобальном противостоянии с Западом, которое ведет Россия, не усматривают. Китай просто умело пользуется западными слабостями, которые самое крупное, чего боятся, — утратить рычаги воздействия на окружающий мир с помощью экономики. Создавая у западного руководства иллюзию заинтересованности Пекина в сохранении «глобализационных» правил игры от мировых финансовых институтов, Китай шаг за шагом укрепляет позиции в Азии, а также в ООН. И добивается этого отказом от политических условий, которыми направо и налево разбрасывается Запад.

И в-третьих, Си Цзиньпин тем временем – единственный из мировых лидеров, кто подтвердив свое участие в саммите ШОС в удаленном формате (после соответствующего демарша индийских организаторов), заявил о готовности к очному участию в августе в саммите БРИКС в южноафриканском Йоханнесбурге, на котором ожидается запуск процедуры пополнения рядов организации. Добавим к этому предстоящий российско-африканский саммит в Санкт-Петербурге, куда повторно, всего через месяц после экономического форума, собрался президент ЮАР Сирил Рамофоса, и где без сомнения в кулуарах будут обсуждаться вопросы, связанные с возможным прибытием в Йоханнесбург российского лидера Владимира Путина. И трудно не прийти к выводу, что с мартовского визита председателя КНР в Москву динамика мировых событий набрала такие обороты, что возникла необходимость в новой такой встрече. Вопреки тем смыслам и трендам, которые пытается заложить в эту динамику глобалистское лобби коллективного Запада.