На Дальнем Востоке в начале 1930-х. Накануне испытаний

В начале 1930-х Чан Кай-ши сделал определенный выбор. В разговоре с группой иностранных журналистов он сделал достаточно прозрачное заявление: «Японцы – это болезнь кожи, коммунисты – болезнь сердца.» Гоминдановское правительство демонстрировало гибкость в отношениях с Токио. 31 мая 1933 года было подписано японо-китайское перемирие, в тот же день — соглашение о привилегиях, предоставляемых Японии в Северном Китае. Затем были установлены торговые отношения Китайской Республики с Внутренней Монголией и Маньчжоу-го. В 1935 году Нанкин подписал транспортное, почтовое и телеграфное соглашения с Чанчунем. Казалось, что Чан Кай-ши готов сделать выбор в пользу единого антикоммунистического фронта за счет единого китайского антияпонского соглашения. 5 июля Китай и Япония подписали соглашение о выводе японских войск из Северного Китая за Великую стену. В этот момент совершенно неясна была перспектива советско-японских отношений. Опасность советскому Дальнему Востоку постоянно росла. Подготовка Японии к агрессии не была секретом для советского руководства.

В 1931 году численность Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА) равнялась около 40 тыс. чел. при нескольких десятках танков и самолетов. Командование японской армии в начале 1930-х годов проводило частичное перевооружение и реформирование. В частности, впервые были разработаны и приняты на вооружение танки японского производства — тип 89, и легкий танк — тип 92. В 1932 году началось их серийное производство. К 1934 году имелось уже 500 танков, что позволило запланировать создание третьего танкового полка — в Маньчжурии. Кроме того, имелась и трехосная бронемашина собственного производства с двумя пулеметами — 2592. Численность армии мирного времени составляла 280 тыс. чел. В случае необходимости она могла быть значительно увеличена за счет призыва резерва. Япония оставалась технически более вооруженным потенциальным противником, обладавшим к тому же абсолютным превосходством на море.

Для укрепления мобилизационного тыла Дальневосточной армии была развернута пропаганда среди увольняемых красноармейцев с целью оставить их на Дальнем Востоке. В 1929-1930-х гг. начала работать программа по их расселению в регионе. 25 июля 1930 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление, обязавшее Наркомат земледелия оказать поддержку в расселении и устройстве в красноармейских колхозах не менее 40 тыс. демобилизованных. В 1929 году было создано 10 крупных колхозов из бывших красноармейцев, в 1930 году — еще 11, в 1932 году — еще 40. Но в целом программа работала плохо, масса новых дальневосточных колхозников возвращалась домой, откуда они были призваны в армию, или уходила на заработки в города. В 1932 году Москве пришлось принимать срочные меры по усилению ОДКВА. Численность ее пришлось увеличить с 39 до 113 тыс. чел, в 2 раза увеличить количество пулеметов, количество бронемашин, танкеток и танков — с 40 до 276 единиц. Увеличение численности войск резко обострило проблему их снабжения продовольствием и фуражом.

17 марта 1932 года решением Политбюро ЦК и постановлением Совнаркома в Приморье был создан Особый стрелковый колхозный корпус. Инициатором его создания выступил Нарком обороны маршал К.Е. Ворошилов, подавший проект создания этого соединения 14 марта. Корпус состоял из 3 стрелковых и 1 кавалерийской дивизий при общей численности около 60 тыс. человек. Основной военной и административной единицей являлся батальон. Корпус не исправил положения дел, урожай 1932 года был плохим, снабжение войск продовольствием и фуражом находилось на критическом уровне. Ситуация выровнялась только в 1933 году.

В 1933 году японское правительство собрало предложения, которые стали основой программы Токио для условий заключения договора о ненападении с СССР: 1) прекратить поддержку революционного движения в Маньчжурии и Японии; 2) вывести с территории Дальнего Востока отправленные туда воинские пополнения, особенно с границы; 3) предоставить особые права японским подданным при составлении рыболовных, угольных, нефтяных, горных и лесных концессий; 4) открыть на Дальнем Востоке новые японские предприятия; 5) отказаться от одностороннего подхода к торговле между двумя странами, подразумевающего компенсацию закупок из Японии равными объемами поставок из Советского Союза; 6) немедленно уступить КВЖД. Разумеется, эта программа была неприемлема для Москвы. Следует учесть, что после оккупации КВЖД работа на дороге была значительно затруднена.

Уже с начала 1932 года японцы стали явочным путем захватывать подвижной состав для переброски войск по железной дороге. Дело разбиралось на самом высоком уровне. Советская сторона протестовала, настаивая, что такие перевозки не являются и не могут являться коммерческим вопросом. На дороге хозяйничала японская армия. С декабря 1932 года начался рост нападений на КВЖД и советских граждан, работавших на ней. Японские и маньчжурские власти демонстративно отказывались что-либо предпринимать. С декабря 1932 по май 1933 года на КВЖД было убиты 55, ранены 825 и уведены под арест (фактически пленены) 593 чел. Резко увеличилось количество аварий и крушений. В результате в 1932-1933 гг. было повреждено и разбито 50 паровозов, 958 классных и 855 товарных вагонов.

У ужесточения политики Токио в отношении СССР был и внутриполитический японский контекст. В 1933 году по примеру Италии и Германии японское правительство приняло ряд экстраординарных мер для разгрома левого движения. Коммунисты и социалисты подверглись массовым преследованиям. Арестам и высылкам подверглось около 18 тыс. чел. «Мы хотели бы иметь хорошие отношения с Японией, — отметил в интервью «New-York Times» 25 декабря 1933 года Сталин, — но, к сожалению, это зависит не только от нас. Если в Японии возьмет верх благоразумная политика, обе наши страны могут жить в дружбе. Но мы опасаемся, что воинствующие элементы могут оттеснить на задний план благоразумную политику. В этом действительная опасность, и мы вынуждены готовиться к ней».

В Маньчжурии в 1932-1933 годах резко возросло сопротивление оккупантам. В мае 1933 года коммунисты попытались централизовать управление партизанскими отрядами, образовав Народно-революционную армию Северо-Востока под единым командованием. Японцы активизировали антипартизанские действия. Советская разведка докладывала о значительном увеличении Квантунской армии — к весне 1932 года она достигла 180 тыс. чел. (вместе с пограничной охраной, жандармерией и транспортными войсками). По мнению советских военных, в случае войны в 1933-1934 гг. — на 10-12 день после ее начала на приморском направлении противник смог бы сосредоточить до 10-12 дивизий, что сразу бы весьма усложнило задачу Красной армии по обороне.