Корни и ветви Русского Мира. Православие

После публикации статьи «Русский мир» и «русская война» мне довелось немало подискутировать с коллегами относительно того, что все-таки подразумевается под понятием «Русский Мир» и каковы его характерные особенности. Как выяснилось, мнения довольно разнятся, варьируясь от понимания Русского Мира как исключительно русской национальной идеи вплоть до отрицания его существования вообще. В этой связи я счел целесообразным написать небольшой цикл статей о Русском Мире и его особенностях, хотя вполне допускаю, что моя точка зрения может кому-то показаться спорной.

Как известно, американцы считают, что «США там, где есть Макдональдс». Мы, в свою очередь, вполне можем говорить о том, что что Русский Мир там, где общаются на русском языке или понимают его, где разделяют ценности Русского Мира.

Русский Мир - идея объединения наций, культур и религий для мирного равноправного сосуществования по единым, понятным и приемлемым для всех правилам. Эта цивилизационная идея отличается от западной и восточной тем, что Русский Мир не стремится ассимилировать окружающие культуры и народы и навязать свои стандарты в качестве единственно верных.

Русский Мир разнообразен, он не ограничен национальностью и вероисповеданием, но при всем своем разнообразии этот мир сплочен общими интересами (безопасность, экономика, культура) и общим пониманием решающей, цементирующей (но при этом не довлеющий) роли, которую играет русский народ и православие в обеспечении самого существования не только Русского Мира, но и входящих в него народов. Русский Мир в этом плане можно считать универсальной идеей, подходящей и для казахов, и для чеченцев, и для сербов, поскольку он не покушается на их самобытность, культурные и языковые особенности, продвигая конвергенцию культур.

В силу своей духовности и стремления к всеобщей справедливости Русский Мир привлекает многие народы, которые, казалось бы, далеки от него исторически и географически. Русская культура оказывает значительное влияние на умы и сердца представителей разных стран на всех континентах, от Европы до Южной Америки. И даже события на Украине, несмотря на льющийся в западных СМИ поток негатива в отношении России, вызвал рост интереса к нашей стране и к Русскому Миру, воспринимаемому как альтернатива несправедливому устройству мира на западный манер.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 29.11.15   Корни и ветви Русского Мира. Русский язык и культура / Александр Тимофеев
• 28.10.15   Корни и ветви Русского Мира. Русский характер / Александр Тимофеев
• 01.10.15   О, Минск! «Стоячая волна»! / Алла Бронь
• 28.09.15   Что увидел Ватикан в Армении? Финал армянства на Ближнем Востоке / Станислав Стремидловский

Ценности Русского Мира просты и понятны, они базируются на классических представлениях о добре и зле, на поддержке традиционных семейных ценностей, на равенстве людей и народов вне зависимости от вероисповедания и цвета кожи.

Чтобы понять, чем привлекательная идея Русского Мира для представителей народов, не входящих в «славянскую семью», стоит отметить такое понятие, как «русская душа». О ней сказано довольно много, но, каким бы парадоксальным это ни казалось, впервые термин «русская душа» был описан как фразеологизм не в России, а за рубежом.

Как отмечает Ирина Зыкова, старший научный сотрудник Института языкознания РАН и соавтор «Большого фразеологического словаря», этот термин «нам подарили носители английского языка. В стремлении познать или раскрыть особенности русского менталитета и русской культуры родилось выражение «the Russian soul» (реже – «dusha») или «русская душа». В русском «Большом фразеологическом словаре» это выражение не зарегистрировано, а в англоязычных фразеологических словарях оно имеет конкретное толкование – «смутное, неосуществимое страстное желание к лучшей, духовной жизни, которая могла бы принести утешение страдающему народу». Этот фразеологизм широко используется не только в англоязычных СМИ, но и в англоязычной культуре. А в российскую культуру он пришел значительно позже, в основном как способ привлечения иностранной аудитории для проведения российских культурных мероприятий за рубежом. И лишь в последние десятилетия «русская душа» стала входить в отечественный речевой обиход».

Итак, русская душа – это смутное, неосуществимое страстное желание к лучшей, духовной жизни, которая могла бы принести утешение страдающему народу. К этому можно добавить, желание лучшей духовной жизни сопряжено с верой в высшую справедливость, которая у русского народа заложена на генетическом уровне и впитывается с молоком матери. Эта вера в справедливость подразумевает веру во всеобщее равенство – не перед законом, а перед Богом. В этой связи необходимо сделать небольшое отступление и остановиться на особенностях православия, являющегося одной из основ Русского Мира.

Природно-климатические условия, в которых формировался Русский Мир, обусловили появление в характере русского народа таких черт, как терпеливость, выносливость, широту натуры, трудолюбие.

Полиэтничность и поликонфессиональность воспитали братство, терпеливость (толерантность) к другим языкам и культурам, бескорыстие, отсутствие насильственности. Изначальные социальные условия – община - способствовали формированию соборности, коллективизма, взаимопомощи. Православие, как основная доминанта национального самосознания, сформировало религиозность, стремление к абсолютному добру, любовь к ближнему (братство), жертвенность и патриотизм. Эти качества формировались в соответствии с евангельскими идеалами добра, правды, милосердия и сострадания.

Но вот что показательно – эти качества присутствовали еще до принятия христианства. Немецкий учёный Б.Шубарт, известный исследователь русской истории, в своей книге «Европа и душа Востока» по этому поводу писал: «Русский человек обладает христианскими добродетелями в качестве постоянных национальных свойств. Русские были христианами ещё до обращения в христианство».

Как свидетельствуют данные археологических раскопок, общество восточных славян в дохристианский период было довольно уникальным - в нем не было имущественного расслоения. Известный специалист по славяно-русской археологии В.В. Седов отмечает: «Возникновение экономического неравенства на материалах исследованных археологами поселений выявить невозможно. Кажется, нет отчетливых следов имущественной дифференциации славянского общества и в могильных памятниках 6-8 веков». Накопление богатства не было характерной чертой славян, это не являлось какой-то мировоззренческой или нравственной ценностью, и явно не приветствовалось и даже порицалось.

По сути, существовавший тогда строй можно назвать общинным коммунизмом, а его духовные ценности полностью соответствовали христианским добродетелям. Примечательно, что христианство на Руси довольно долгое время мирно сосуществовало с язычеством. Но как государственная религия христианство было гораздо более удобным инструментом, позволяющим управлять обществом.

Однако перенесение христианства на русскую почву прошло весьма своеобразно. Христианство не вытеснило язычество, оно, по сути, растворило его в себе. При этом. Разумеется, изменилось и само христианство, приобретя на востоке отличительные особенности, не свойственные западной ветви. Стоит обратить внимание, что фактически языческие славянские боги перекочевали в восточнохристианский пантеон.

Пантеон славянских богов был довольно многочисленным: Перун, Велес (Волос), Ящур, Лада, Дажьбог (Даждьбог), Сварог, Хорс, Ярила, Стрибог, Мокошь, Чур (Щур) и другие. Принято считать, что православие уничтожило этот пантеон, но это не так. Войдя в столкновение с язычеством, православие не победило его, а впитало в себя, само при этом изменившись. Так, например, Иисус Христос стал восприниматься сначала как божество с чертами Рода и Перуна, пекущееся не о «спасении души», а преимущественно о земных нуждах своих почитателей.

На Руси его почитали как Спаса-повелителя, которого следует побаиваться и потому регулярно ублажать жертвоприношениями, совершаемыми в храме Спаса-покровителя, чьей поддержкой надо заручаться во всех случаях жизни, Спаса-заступника, у которого можно искать помощь в трудную минуту. Поэтому и христианские праздники, посвященные Иисусу Христу, отмечались в народном обиходе не как события евангельской истории земной жизни «сына божия», а как повод для поклонения Спасу-ревнителю о благополучии верующих в него и не скупящихся на жертвы ему.

Но главным объектом поклонения приверженцев православия на Руси стал не Иисус Христос и даже не христианская троица, а земная мать Христа - дева Мария, которую чтут как «матерь божию», «богородицу». В сознании приверженцев русской православной церкви она заняла - и продолжает занимать поныне — центральное место, не предусмотренное ни Евангелиями, ни канонами церковной жизни. Эту особенность хорошо подметил русский философ Николай Бердяев, рассуждая о роли Богоматери: «Русская религиозность- не столько религия Христа, сколько религия Богоматери, религия матери-земли, женского божества, освещающего плотский быт. Мать-земля для русского народа есть Россия. Россия превращается в Богоматерь».

Христианская богородица стала восприниматься с чисто языческих позиций: как женское аграрное божество, являющееся стимулятором непрерывного возрождения природы, источником плодородия земли, гарантом урожая - словом, создателем основ для нормальной жизни земледельца. Поэтому вопреки православной догматике, которая характеризует богородицу прежде всего, как «матерь божию», «приснодеву», «пречистую», «все-непорочную» и т. п., православные верующие выдвинули на первый план функции покровительницы, заступницы, помощницы в делах первоочередной важности: ее называют не только «утешительницей», «целительницей», «спасительницей», но и «вододательницей», «млекопитательницей», «спорительницей хлебов».

Центральное место культа богородицы в «оязыченном» русском православии подтверждается также тем, что ей посвящено больше икон, чем троице, Христу и всем остальным христианским персонажам, вместе взятым. Одних только «чудотворных» икон богородицы более двухсот: в «Православном церковном календаре на 1983 год» упомянуты 206 из них, а в таком же календаре на 1916 год — 212. Характерно, что значительная часть «чудотворных» богородичных икон названа в соответствии с языческим истолкованием места богородицы в христианском культе: «Взыскание погибших», «Вододательница», «Животодательница», «Живоносный источник», «Избавление от бед», «Милующая», «Млекопитательница», «Неопалимая купина», «Отрада», «Спасительница утопающих», «Утешение в скорбях», «Умягчение злых сердец», «Целительница» и т. п.

Наряду с Христом и богородицей языческую окраску получили и другие «силы небесные»: как положительные (ангелы, архангелы, херувимы и пр.), так и отрицательные (сатана, бесы и т. п.). К ангелам были причислены духи — покровители локального характера, вроде домового, а к бесам отнесена вся та мелкая нечисть, олицетворяющая неудачи и беды, которой фантазия славянина-язычника населила окружавший его мир.

Действительно, принесенные на Русь христианские святые совместились в сознании наших предков с древнеславянскими божествами-покровителями и стали восприниматься не в христианском контексте, а в чисто языческом. Такая же участь постигла и собственных святых русской православной церкви, которые стали появляться с XI века: князья Борис и Глеб, княгиня Ольга и др. Например, в образе библейского пророка Илии, как он воспринимался обыденным сознанием принявших христианство славян, отчетливо просматриваются черты древнеславянского Перуна. Поэтому и закрепилось за ним название — Илья Громовник.

А так как день памяти этого святого приходился на конец июля (по старому стилю), то его почитали еще и как покровителя жатвы. Севастийский христианский епископ Власий, никогда не занимавшийся скотоводством, ассоциировался (видимо, по созвучию) с языческим Волосом (Белесом), переняв от него функции «скотьего бога».

Епископ города Миры Ликийский Николай, чтимый церковью как Николай Чудотворец или Николай Угодник, превратился в Николу — покровителя земледелия и урожая, а также властелина водной стихии — спасителя рыбаков и моряков (Никола Морской). Популярностью своей он соперничал на Руси со Спасом и богородицей. Полководца римского императора Диоклетиана Георгия Победоносца (III в.) народная фантазия «переквалифицировала» в Егория – покровителя скотоводства, земледелия и охоты, конкурировавшего с Власием и другими «скотьими святыми».

Даже сейчас отношение к церковным обрядам у многих россиян носит сугубо унитарный, то есть, по своей сути – языческий, характер: оно связано с просьбами о здоровье, помощи в решении бытовых проблем, поминании усопших и т.п. Точно так же в древности наши предки обращались к языческим богам с похожими просьбами. Так, по языческой аналогии наши предки, став христианами, в случае болезни искали у христианских святых такого же исцеления, как прежде у языческих богов, Считалось, например, что Иоанн Креститель помогает избавиться от головной боли, мученик Лонгин-сотник (I в.) — от глазных болезней, священномученик Антипа (I в.) — от зубной боли, великомученик Артемий (IV в.) — от грыжи и болезней желудка, мученик Конон (I в.) — от оспы, святитель Иулиан (I в.) — от детских болезней, преподобный Марон (IV в.) — от лихорадки и т. п.

По аналогии с общехристианскими святыми функции «покровителей и целителей» получили и русские «угодники божии», канонизированные церковью в разное время.

Так, древнерусских князей Бориса и Глеба стали почитать как покровителей посевов, соловецких монахов Зосиму и Савватия - как опекунов пчеловодства. Страдавшим глазными болезнями рекомендовали обращаться за исцелением к новгородскому епископу Никите (XII в.) или к казанским иерархам Гурию и Варсонофию (XVI в.), больным ногами — к Симеону Верхотурскому (XVII в.), изнемогающим от грудной болезни — к митрополиту Димитрию Ростовскому (XVIII в.), парализованным — к монаху Александру Свирскому (XVI в.) и т. д.

Такое своеобразие христианства на Руси заставило некоторых ученых даже говорить о существовании двоеверия. На самом деле это не так. Просто приняв христианство, духовные постулаты которого соответствовали существовавшим в восточнославянском мире общинным представлениям о добре и зле, русская душа легко совместила христианство и язычество воедино и выработала свою веру: более приближенную к реальной жизни, чем христианство, но более духовную, чем язычество. Эта вера, которую мы сейчас называем православием, оказалась значительно сильнее и совершеннее любой религии, поэтому русский человек и оказался глубоко верующим, но при этом не религиозным. Эту особенность хорошо подметил русский историк Ключевской, написавший: «На Западе церковь без бога, в России бог без церкви».

Действительно, вера русского народа заключается в следовании христианским добродетелям, что не обязательно увязывается с необходимостью посещения церкви и отправления церковных обрядов. Вера для русского – в душе, в стремлении к правде и справедливости, а не в соблюдении внешних атрибутов. И, напротив, для западной цивилизации вера заключается именно в соблюдении атрибутики, весь смысл веры сведен к формуле «согрешил – покаялся – получил отпущение грехов – пошел грешить дальше».

Эта уникальная особенность православия, соединившего в себе христианство и язычество, позволила сохранить в основе мировоззрения идеи древнего общинного, вечевого (соборного) строя, основанного на равенстве, справедливости и на учёте интересов всех его членов. Это, по сути, стало одним из факторов, которые обусловили притягательность идей Русского Мира для представителей разных народов.

С православной точки зрения, Русский Мир является общим «цивилизационным пространством» на пространстве исторической Руси, покоящимся на трёх столпах: православие, русская культура и русский язык, общая историческая память и общие взгляды на общественное развитие. Православие в Русском Мире занимает такую же позицию, что и русский народ: почетную, цементирующую, но не единственно господствующую.

Православие здесь спокойно сосуществует с другими религиями, выполняя миссию распространения учения Христа не огнем и мечом, а примером и словом. Русский Мир, по своей сути, является русским и православным постольку, поскольку включенные в его орбиту народы признают ведущую роль русского православного народа и русской культуры в формировании справедливой универсальной системы сосуществования, при которой все без исключения этносы и культуры имеют возможность развиваться.