Белорусская общественность анализирует юбилейный ревизионизм

Воссоединение Западной и Восточной Белоруссии, 80-летний юбилей которого отмечает белорусская общественность, вызвало полярные оценки в белорусских СМИ. Об этом пишет белорусский публицист Андрей Лазуткин, сообщает издание «Телескоп».

Анализируя официоз, автор обратил внимание на состоявшийся 14 сентября в президентской газете «СБ» круглый стол, посвящённый пресловутому «пакту Молотова-Риббентропа». Свои взгляды на события 1939 года изложили российский историк Александр Дюков и его белорусские коллеги – Александр Коваленя и Вадим Гигин.

Иной взгляд на 17 сентября 1939 года представлен в негосударственных СМИ. Как отметил Лазуткин, «кого-то – воссоединили, а кого-то, похоже, отсоединили».

«Чтобы читатель не проникся симпатией к Советскому Союзу и Сталину, который вернул территорию Беларуси и объединил разделенную поляками нацию, на сайте «Комсомольской правды» известный армейский политработник и бывший член КПСС Игорь Кузнецов рассказывает, как все было в 1939-м на самом деле (на круглые столы в «СБ» его теперь почему-то не зовут), - обратил внимание публицист. - И тут мы с удивлением обнаружили, что Кузнецов пересказывает читателям аргументацию суворовского «Ледокола» про количество техники, мнимое превосходство СССР в военной силе, сознательную поддержку Гитлера, якобы попытки его использовать. И, как итог, Кузнецовым утверждается про «вторжение и агрессию» со стороны СССР».

Лазуткин обстоятельно рассмотрел множество документов предвоенного и военного периодов, сделав вывод о том, что «воевать за польское шовинистическое государство кресы изначально не собирались». Под «кресами» понимаются «восточные окраины» II Речи Посполитой Польской в польской терминологии («Западная Украина» и «Западная Белоруссия» в отечественной историографии).

Он также отметил, процитировав один из документов: «Нам же сейчас рассказывают сказки о том, как советские солдаты грабили зажиточные кресы, никогда не видели таких богатств, снимали с людей часы и т.д., хотя сами поляки говорят лишь о «10 миллионах голодранцев».

По его мнению, «угнетение белорусского меньшинства было достигнуто в ходе продуманной государственной политики полонизации». Автор обратился к докладной записке воеводы Белостокского воеводства Осташевского министру внутренних дел Польши от 23 июля 1939 года. «Проблемы укрепления польского владеющего положения в Белостокском воеводстве», где единственным методом решения национального вопроса считается ассимиляция, т. е. «ополячивание».

«Рано или поздно, белорусское население подлежит полонизации. Они представляют из себя пассивную массу, без широкого народного сознания, без собственных государственных традиций. Желая этот процесс ускорить, мы должны одолеть древнюю белорусскую культуру», - писал польский воевода.

Белорусский вопрос решался в межвоенной Польше так, что в течение 1937–1938 гг. на территории Западной Белоруссии была запрещена деятельность фактически всех белорусских партий и общественных организаций. к 1939 году не осталось ни одной белоруской школы. Использовать радиоприемники можно было под контролем только в клубах (светлицах), народных домах, а за несанкционированное прослушивание передач из СССР отправляли за решётку. Из секретного распоряжения белостокского воеводского коменданта полиции поветовым комендантам от 11 декабря 1929года следовало привлечение к уголовной ответственности за пение революционных песен.

«Тем временем, еще с 1930-х годов Германия аккумулировала белорусское националистическое движение, в том числе, с захваченных впоследствии польских земель – уже с далеко идущими планами по освоению территорий БССР», - обратил внимание автор.

Он процитировал оперативную сводку айнзатцгруппы «В» № 21 от 23 июля 1941, отправленная в Берлин из Минска: «Секретно, гос. важности. Привоз с собой примерно 30 человек из числа белорусской интеллигенции из генерал-губернаторства и новых восточных областей оправдал себя, в особенности после прибытия оперативной группы в Минск».

В этом же документе: «Благодаря предпринятому оперативной группой назначению белорусов во временное управление, наряду с агентурными связями, созданы первоначальные условия, чтобы в случае необходимости начать белорусскую националистическую пропаганду с целью отделения Белоруссии от России, в особенности на старосоветско-русской территории, где белорусское национальное самосознание почти заглушено и существует в широкой массе народа только в виде языка. Наблюдаемое отрицание большевиков, а тем самым и Москвы при известных условиях и умелой пропаганде предоставляет возможность к усилению национальной изоляции белорусов».

По мнению белорусского публициста, эти рекомендации СД в той или иной форме актуальны до сих пор, особенно в контексте западных попыток влиять на российско-белорусские отношения, что наглядно представлено в современных националистических СМИ Белоруссии.

«Удивительно, но в целом про пакт о ненападении СССР и Германии писали гораздо больше, чем об освобождение Западной Беларуси (хотя одно вытекает из другого)», - констатировал Лазуткин.

Он назвал две причины такого положения дел: «Во-первых, идеологические противники не хотят пиарить дату воссоединения, упоминая ее в каком-либо контексте, даже отрицательном. Во-вторых, тезис про «агрессию СССР» отрабатывался западной прессой в основном против РФ, поэтому к нам долетали, скорее, отголоски. Тем не менее, очень интересно, что сказала бы российская редакция той же «Комсомольской правды», если показать им материалы их белорусского подразделения с откровениями Кузнецова».

По его мнению, в местных «СМИ пляски вокруг 17 сентября и пакта ведутся исключительно для того, чтобы отвлечь внимание от параллельных действий Германии, которая в то время «накачивала» марионеточное белорусское движение и бережно собирала белорусских националистов по странам, уже «освобожденных» Гитлером».

«Поскольку кресы на тот момент уже были переданы Советскому Союзу, очевидно, что националистов планировалось использовать в ходе будущей агрессивной войны на территории СССР. Соответственно, антисоветское националистическое движение и коллаборационизм не появились в Беларуси из-за «сталинских репрессий» или «советской оккупации», как нас пытаются убедить оппозиционные историки, а поддерживалось и создавалось Германией, что называется, с дальним прицелом, - констатировал Лазуткин. - Этот момент является принципиальным, поскольку сводит на нет попытки обоснования любых альтернативных государственных проектов белорусов, кроме советского».