Хосни Мубарак пока не возвращается?

ИА REX публикует статью эксперта Павла Шипилина о событиях в Египте.

Вчера экс-президент Египта Хосни Мубарак мог выйти на свободу — прошедший в среду суд не нашел оснований для его дальнейшего содержания в тюрьме, где он ждал начала очередного процесса. «Управление направит решение суда в прокуратуру в четверг утром, для того чтобы определить не проходит ли Мубарак еще и по другим делам, и по поступлению ответа от надзорного органа будет решаться вопрос о дальнейшем задержании или его освобождении», — осторожничает руководитель управления тюрем. Сегодня западные СМИ сообщили, что бывший президент Египта, с которого сняли все обвинения в коррупции, пока не сможет выйти на свободу под залог, как сообщалось ранее. В связи с вновь введенным в стране чрезвычайным положением военное командование пересмотрело решение и распорядилось отправить Мубарака в один из военных госпиталей.

Говорят, Хосни Мубарак в политику не вернется — слишком стар. Но граждане Египта могут не согласиться с российскими политологами. Египет в своей новейшей истории пережил все времена года — «арабскую весну», когда казалось, что все впереди, холодную «зиму» — месяцы политической апатии, «осень» — период несбывшихся надежд, и наконец — кровавое летнее излечение от демократии. Можно ли, продолжая метеорологическую терминологию, считать возможное грядущее освобождение Хосни Мубарака громом среди ясного неба?

На мой взгляд, египтянам просто повезло, что их бывший президент не закончил свои дни, как его ливийский и иракский коллега — у них есть живой символ стабильности прежних лет. Конечно, никто не знает точно, захочет ли Мубарак возвращаться в президентский дворец. Да и неизвестно, сможет ли он вернуть Египту спокойствие — слишком много пролилось крови, слишком агрессивен сегодня прежде довольно миролюбивый народ. Но дело не в этом. Население вдруг убедилось, что демократия сама по себе не в состоянии решить экономических проблем.

Не мог их решить и Хосни Мубарак. Но об этом теперь предпочитают не вспоминать — бедным, как выяснилось, быть все же лучше, чем мертвым. Впрочем, пусть египтяне сами решают, кто им больше по душе. Нам важнее извлечь из событий, которые произошли в далекой африканской стране, уроки для себя. Надо сказать, брожение в умах уже началось. И даже в стане российской оппозиции появились отщепенцы. «Если бы я был начальником на Останкинской башне или каким-нибудь большим пропагандистом из Спасской Башни, я бы сейчас непрерывно показывал Египет и в ненавязчивой, доступной манере спрашивал у россиян: ну и на фиг она нужна, эта демократия?», — поделился горестными мыслями один из самых заметных трубадуров российского либерализма, обозреватель радиостанции «Эхо Москвы» Антон Орех. «Сначала миллион человек сидели на площади и свергали одного правителя. Потом сел миллион других человек и сверг того, которого выдвинул тот миллион. А теперь они просто режут друг друга. Тирания закончилась — началась демократия», — делится журналист своими мировоззренческими открытиями.

Он покусился даже на святое — засомневался, что убитые Муамар Каддафи и Саддам Хусейн погибли не зря: «Вот грешным делом и подумаешь: может уже и не стоило их трогать? Ну, были бы себе эти диктаторы дальше. Зато люди остались бы живы. И жили как жили десятилетиями. И, кстати, не приходилось бы ломать голову как эвакуировать всего-то-навсего пятьдесят или шестьдесят тысяч русских туристов».

Предательские мысли не могли остаться незамеченными. «Саддам сжигал химическим оружием курдские деревни и растворял политических противников в кислоте. Полковник Каддафи, в промежутках между написаниями глав Зеленой книги, истребил всю ливийскую интеллигенцию. Асад-сын, вслед за папой-людоедом, практикует бомбометание по собственным городам», — назидательно напомнил молодому (относительно) коллеге либеральные мантры писатель Виктор Шендерович.

Ведь настоящий либерал не должен сомневаться в главном: несменяемость власти — однозначно плохо. Даже если сменяемость привела к большой крови. Ведь причина-то понятна: «Нынешнее кровопускание является прямым историческим отскоком, платой за многолетнее отсутствие демократии, и в первую очередь — платой за несменяемость власти». То есть, если бы египтяне свергли своего законно избранного президента лет на двадцать раньше, то крови было бы меньше. Человек, может, пятьсот — смешно говорить.

Виктору Шендеровичу вообще не нравится, когда люди тихо и спокойно занимаются своими делами, вместо того чтобы непрерывно возмущаться главами своих государств, в каком бы уголке земного шара они ни находились. Обывательские проблемы чужды настоящему революционеру — все эти дети, еда, пожилые родители... Ведь сменяемость власти мигом решает проблемы, нужно только потерпеть и не сворачивать с выбранного пути.

«Спору нет, в Хургаде при старом начальнике был порядок, и подача лимонада у бассейна осуществлялась бесперебойно», — саркастически шутит Виктор Шендерович. Его-то с пути истинного сбить никогда не удавалось. В каждом бокале египетской кока-колы он всегда безошибочно ощущал диктаторский душок.