Президент Польши Лех Качиньский погиб в авиакатастрофе под Смоленском. В президентском самолете вместе с президентом Качиньским и его супругой, погибли еще десятки людей. Несомненно, огромная человеческая трагедия.
Это, пожалуй, не первый и единственный, подобный случай. Напомним, что шесть лет назад, 26 февраля 2004 года, в авиакатастрофе под городом Мостар в Боснии и Герцеговине погиб президент БЮР Македонии Борис Трайковски. А до того и ряд высокопоставленных политических деятелей со всего мира, включая Мухаммада Зия Уль Хака, президента Пакистана, в 1988 г, Самора Машелья, президента Мозамбика, в 1986 г, Франсишку де Са Карнейру, премьер-министра Португалии, в 1980 г, Джемалья Биедича, премьер-министра Югославии, в 1977 г, Дага Хаммаршельда, генерального секретаря ООН, в 1961 г, и ряда других.
Авиакатастрофы в частности, а особенно такие трагические события, в которых погибают президенты страны или высокопоставленные политики, всегда оставляют открытым ряд вопросов. Но, основной всегда один – можно ли было избежать трагедии? Но, одновременно, как история трагических событий в прошлом показывает, на этот вопрос очень редко получаются однозначны ответы.
В этом смысле, вряд ли можно ожидать, что когда-то в будущем будет получен однозначный ответ на вопрос, что именно происходило и что точно случилось на борте упавшего президентского самолета президента Польши, за минуты до трагедии. Но, тем не менее, трагедия под Смоленском вдруг возбудила ряд вопросов, о состоянии самолета, двигателей, о настойчивости экипажа сделать, вопреки всему, посадку на смоленском аэропорте, о факте, что речь идет о российском самолете Ту-154М, эксплуатировался или нет аэропорт, на который садился самолет президента Качиньского ...
Но, сразу понятно, что сама трагедия воздвигает два важных и вероятных комплекса вопросов – политические и символические.
Политические вопросы, конечно, развязываются вокруг не самых хороших российско-польских отношений, которые складывались в последние 20 лет и складываются и сегодня, и в которые не малую долю добавил и сам, ныне покойный президент Лех Качиньский. Их суть в том, будет ли в ближайшем будущем эта трагедия отражаться на, и так весьма комплексные, отношения Москвы и Варшавы? И если да, то как, в каких направлениях и с какими последствиями? В этом смысле – если политические поведения правящих элит России и Польши, будут более рациональными, чем эмоциональными, не будет лишний повод ухудшению российско-польских отношениях. И даже первые реакции российских и польских политиков оставляют надежду, что такого развития отношении в будущем можно ожидать. Но, пожалуй, это только первые реакции. Более наглядно ситуацию в целом можно будет оценить только после внеочередных президентских выборов в Польше. Только тогда, имея ввиду всю предвыборную риторику, будет понятно повлияла ли, и если да, до какой степени повлияла трагедия под Смоленском на ход президентских выборов и тем самым на будущее направление политики Польши к России.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Если возможные политические последствия трагедии под Смоленском пока остаются туманными, символическое восприятие уже сейчас кажется несомненным. От символики того факта, что президент Польши погиб в момент когда приезжал в Россию по поводу посещения катынского мемориала в день 70-летия расстрела, некуда бежать. Ему можно сопоставлять только рациональный подход, но его эмоциональный потенциал, настолько силен что может – в популистской риторике – добавочно усугублять польско-российские разделы.
Мирослав Йованович для ИА REX
Комментарии читателей (0):