«Новая мировая заваруха»: разрушение СССР произвело одинаковый эффект на всех

Учёный, социолог, политолог и публицист Сергей Кара-Мурза объяснил журналу «ВКурсе», почему латыши не могут найти свою страну на карте, и какой будет новая мировая заваруха.

Эксперты ИА REX обсудили статью «Началась новая мировая заваруха».

Григорий Трофимчук, политолог, первый вице-президент Центра моделирования стратегического развития:

Не надо иллюзий: не только латыши не могут найти свою страну на карте, но и подавляющей массе современных россиян невдомёк, что представляют собой сегодня контуры РФ. Они не знают, что Москва уже давно стоит на западной границе государства, в опасной близости от НАТО, что до калининградского анклава теперь не добраться даже через братскую Белоруссию, что Саратовская область это теперь особый приграничный субъект и т.п. Да и саму Москву многие отыщут на карте с трудом. Разрушение СССР произвело одинаковый эффект на всех, резко сузив интеллектуальные возможности всех черепных коробок без исключения — хоть русских, хоть латышских.

Если Латвия такая маленькая, что без бинокля на карте кому-то не видна, то ведь и Россия автоматически перешла из разряда «необъятной» в статус просто большой, объятной. Так что смеяться над соседями здесь не совсем уместно.

Не только латыши ездят, от безысходности, в страны старой Европы, забывая о своей стране. Что — разве русским интересен сегодня свой Байкал, свой Урал, своя Сибирь, своя Чукотка и Камчатка, свой Сахалин, свой Сталинград-Волгоград, в конце концов? Путешествовать по своей земле теперь для многих считается социальным позором — отдыхать со вкусом, как принято сегодня думать в РФ, можно только в черте ЕС, в Индонезии, других аналогичных точках. Это приведёт (и уже приводит к тому), что граждане РФ будут восприниматься в «цивилизованных странах» как те же таджики или киргизы воспринимаются в самой России.

Сергей Кара-Мурза выражает надежду на то, что Россия, Святая Русь-2, 3, 4, 5 как бы должна возрождаться сама собой. Откуда такой оптимизм? Он что, всерьёз рассчитывает на «русского Гитлера»? Где конкретные рецепты?

Не дают ответа «мудрые волхвы науки», предпочитая просто молиться на свою историю и рассчитывать на лучшее. Но без такого радикализма Россию будут сжимать всё дальше и дальше, выводя уже и из статуса просто большой страны. Постепенно, приводя к состоянию того самого «ствола» (от расширенной московской кроны до узких астраханских корней в дельте Волги), который нарисован на всех школьных картах, иллюстрируя российскую территорию в период гражданской войны, 1918-1919 гг.

Михаэль Дорфман, писатель (Нью-Йорк, США):

На смену обанкротившимся концепциям «холодной войны» и «конца истории» приходит новомодная концепция Borderlines Studies, наверное, границеведение по-русски. Кара-Мурза явно пытается изобразить это как всегдашнее, исконное, «чувство гнезда». На самом деле, чувство границы в русском сознании по крайней мере появилось очень недавно, не раньше 1930-х годов, когда появилась прописка, но укрепилось лишь после Второй мировой войны, когда огромными усилиями граница на какое-то время оказалась на замке. Надсон когда-то подсчи6тал, что со времен Ивана Калиты до 1913 года Россия расширялась со скоростью 12 верст в год. О каком чувстве границ могла тогда идти речь? В старину люди жили в империях, не имевших определенных линий границы. Многие жили в серых зонах пограничья, постоянно двигались куда-то. Границы в современном смысле слова появились лишь в конце 19-го века, а национальные границы и того позже, после Первой мировой, да и то, их постоянно двигали, отмечая продвижение национализма большими и малыми геноцидами. Латыши и не жили в закрытом государстве, Их граница была условной и прозрачной в рамках СССР, а потом, почти без перехода стала условной и прозрачной в рамках Евросоюза, Нация — это не география, а скорей, по словам Эрнеста Ренана, ежедневный референдум. Национальные государства отжили свое. Если вместе жить удобно, сытно и хорошо, то нация будет сохранять себя. Если неудобно — то люди будут искать другие, удобные для жизни формы, границы — это условность, линии, проведенные бюрократами где-то в тиши кабинетов сто-двести лет назад. Границы часто ломают судьбы людей и целых народов, надолго остаются в памяти, но не способны удерживать сами себя.

Юрий Юрьев, политконструктор:

Латыши не могут найти на карте свою страну, потому, что их отучили быть хозяевами своей земли. А научили быть европрислугой, и их страна — там, где платят. А в собственно Латвии население столь отчуждено от власти и политики, что им не нужно даже знать границ своей страны — всё равно они в ней ничего не решают.