На прошлой неделе Сбербанк провёл успешное SPO: инвесторам было предложено 7,58% акций госбанка по цене 93 руб. за акцию. Эксперты позитивно оценили действия Сбербанка, а на Западе стали ожидать второй волны приватизации в России.
По данным издания «Биржевой лидер», «программа новой приватизации рассчитана на сотню миллиардов долларов США минимум (некоторые эксперты называют в два раза большую сумму) и буквально сопровождается рекламой от официальных лиц». «При этом формально программа начата ещё два года назад, президентом Дмитрием Медведевым. Однако по сей день её реализация откладывалась. Сегодня же о ней говорят не только сам Медведев, но и Путин, и Шувалов, и другие представители российской власти» — отмечает издание. Причём, по мнению аналитиков новая российская приватизация рассчитана как раз на зарубежных инвесторов, как в случае со Сбербанком.
Российские власти планируют постепенно сокращать участие государства в ряде самых прибыльных компаний: Сбербанке, «Роснефти», ВТБ, «Объединённой зерновой компании», «Новороссийском морском порту», «Транснефти», «Алросе», «Роснано», «Аэрофлоте». В июне 2012 года правительство утвердило окончательный план приватизации крупных активов на 2012-2013 гг. и на срок до 2016 г. В 2012-2013 гг. государство продаст 7,58% минус одну акцию Сбербанка (это действие уже состоялось), 25,5% минус одну акцию ВТБ, 25% минус одну акцию «РЖД», 50% минус одну акцию «Совкомфлота», 10% акций «Роснано», 100% акций ОЗК и 49,9% минус одну акцию «Росагролизинга». До 2016 г. государство полностью выйдет из капитала ВТБ, «Совкомфлота», «Росагролизинга», «Зарубежнефти», «РусГидро», «Интер РАО ЕЭС», «Шереметьево», «Аэрофлота», «Россельхозбанка» и АК «АЛРОСА». Предусмотрено полное «прекращение госучастия в капитале «Роснефти» и отчуждение находящихся в собственности «Роснефтегаза» акций «Роснефти» начиная с 2013 до 2016 гг. До 2016 г. государство сократит свою долю до 75% плюс одна акция в «Транснефти», ФСК ЕЭС и «Уралвагонзаводе», до 50% плюс одна акция — в ОСК и ОАК.
Оценки западных экспертов разнятся от скептических (с утверждением, что по раздутым ценам продать иностранным компаниям доли лучших российских компаний не получится, а устроить настоящую внутреннюю «народную» приватизацию российские власти не хотят) до откровенно восторженных: «Пока в Европе свирепствует кризис, нам в России очень хорошо, благодаря Путину», — подчёркивает глава представительства компании Alstom Филипп Пегорье. По мнению экспертов, больше всего в приватизации заинтересованы европейские и оффшорные инвесторы, тогда как американский бизнес пессимистично смотрит на эти планы. Но в одном сходят мнения западных и российских экспертов: простые россияне не получат от масштабнейшей приватизации ничего, а финансовые проблемы страны могут ещёи усугубиться.
ИА REX: Будет ли вторая волна приватизации в России более успешной, чем первая? Не рискует ли президент России Владимир Путин заслужить неоднозначную славу Егора Гайдара, пойдя на этот шаг?
Константин Бабкин, президент промышленного союза «Новое содружество»:
Мы станем менее независимыми как страна. «Сбербанк», «Росагролизинг», «Росэкономбанк» попадут в руки зарубежных корпораций. Эти структуры обладают большими деньгами, влиянием на правительство. Правительство и так уже ходит на грани. Страна превратится в международный сырьевой придаток. А что ещё от этого изменится? Ничего хорошего явно не будет.
Андрей Агашков, замдиректора по внешним связям компании «Росагромаш»:
Честно говоря, я не знаю, каковы условия по предстоящей приватизации. Если она будет проходить на таких же условиях, как и прошлая приватизация, то ничего хорошего от этого не будет. Попытка пополнить бюджет за счёт распродажи различных активов, опять-таки, ни к чему хорошему не приведёт. Очевидно, что данная инициатива вряд ли добавит рейтинга президенту России Владимиру Путину.
Сергей Ознобищев, директор Института стратегических оценок, профессор МГИМО МИД РФ: Предыдущая волна приватизации не вызвала особого восторга ни у меня, ни у других граждан, и породила серьёзный раскол в обществе и глубокие социальные противоречия. Мы до сих пор не можем расхлебать её последствия.
У меня такое впечатление, что если, в конечном счёте, не будут предприняты какие-то меры по ликвидации и финансово-экономического, и социального разрыва, то у людей обострится и без того глубокое чувство социальной несправедливости — особенно когда сейчас узнают давно известные детали давнишних аукционов: как это делалось, каким образом стали богатыми некоторые наши олигархи. Это нарабатывалось не поколениями, как в некоторых других странах. У нас всё это возникло на ровном месте. Я опасаюсь, что и сейчас это усугубит те противоречия, которые существуют в обществе, а экономике это большого спурта не придаст, потому что наши олигархи, увы, норовят выжимать из средств производства всё, из оборудования — тоже всё.
Есть люди, которые вкладываются, но их — меньшинство, и, к сожалению, многое направлено на личное обогащение. Надо менять подход. Негативные явления также происходят потому, что собственники боятся, что они пришли к этой собственности на час, а уже завтра государство всё отберёт. Некоторые олигархи по этому поводу говорили, что, мол, «государство нам всё дало, и мы готовы ему вернуть, когда оно запросит». Это ненормальная атмосфера, которая не способствует эффективности производства. Вот если мы, таким образом, будем продолжать, то никаких позитивных перспектив я от этого не вижу. Я уж не говорю о том, что для того, чтобы управлять отраслями производства, нужны очень специальные знания, и этих знаний должно быть много. В советские времена в этом направлении работали целые министерства, а когда пришли собственники, они быстро сократили всё и сдали площади в наём, и некоторые производства закрылись. Сейчас возникает проблема для производства отдельных составляющих оборонной промышленности, и так далее. Надо менять подход. Собственник должен быть, он необходим, но он также должен быть эквивалентен эффективности производства, эквивалентен не только собственному обогащению, но и созданию нормального социального климата для тех, кто работает на этом производстве, созданию лучших условий для тех мест, где эта собственность расположена. А когда невозможно найти собственника «Домодедово» — это уже полный край, и причём не может его найти сам президент.
Приобрести славу Егора Гайдара президент России Владимир Путин не рискует, потому что, конечно, какие-то поправки будут внесены, и о провалах, которые каким-либо образом будут совершены, станет известно не сразу, поэтому определённый риск есть, но ориентиры уже намечены — мол, мы должны всё доприватизировать. Но, в общем, это не прибавит Путину популярности — я в этом абсолютно уверен. Другое дело, что рейтинг достаточно высокий, и пока ему это всё не очень страшно. Народ достаточно озлоблен против чужой собственности, а также считает, что народная приватизация, которая была обещана, не произошла. Я уверен, что коммунисты, а с ними и популисты, уже всё это взяли на вооружение".
Комментарии читателей (0):