Большинство блогеров воспринимает объединение русского языка и литературы в один школьный предмет отрицательно

Российский журналист, политолог, декан Высшей школы (факультета) телевидения МГУ имени Ломоносова Виталий Третьяков встревожен объединением в один школьный предмет русского языка и литературы. «Кто и зачем намерен забить последний гвоздь в крышку гроба русской языковой и литературной грамотности? Нынешние выпускники средней школы уже не знают нормально ни русский язык, ни русскую литературу. Соединив их в один предмет в старших классах, экспериментаторы (кто они: поименно — чины, звания, достижения в педагогике, в языкознании, в литературоведении? члены каких академий?), окончательно и бесповоротно убьют русскую словесность и в языковой, и в литературной её ипостасях. Это специально? Образование строится так: по мере взросления ученика дисциплины разделяются и умножаются. Происходит специализация научного (в рамках образовательного процесса) знания. И только на высших этапах образования, уже переросшего в собственно научную работу (в аспирантуре, даже в докторантуре, а точнее — в оригинальном и самостоятельном научном творчестве) научные (образовательные) дисциплины опять интегрируются. Остановитесь! Нельзя на языковом и литературном невежестве сохранить нацию, тем более — русскую! Вы хотите её, русскую нацию, убить?», — обращается Виталий Третьяков к организаторам «реформ» в школьном образовании.

Координатор международной экспертной группы ИА REX Сергей Сибиряков провёл в социальной сети Гайдпарк опрос по теме «Как вы воспринимаете объединение русского языка и литературы в один школьный предмет?».

Результаты опроса по теме «Как вы воспринимаете объединение русского языка и литературы в один школьный предмет?»

Приводим самые интересные комментарии к опросу:

Ирина Волкова:

Мне уже на уроках биологии приходится учить, в том числе и русскому языку. Хотя биологию тоже сократили: раньше мы ботанику изучали полтора года по 2 часа в неделю, а теперь 1 год 1 час, но количество вводимых понятий не сократилось. Зоологии больше повезло: из полутора лет (2 часа в неделю) получился год с той же «расчасовкой», а объём программы тот же. Нам говорят, что «настоящий» учитель сможет и в новых условиях преподавать блестяще. Но я, по-видимому, не из таких «настоящих». А ведь ещё и русским языком заниматься нужно. Не могу не исправить ученику грамматические ошибки. И всегда в результате получаю упрёк: Вы снижаете отметки за грамматику. Приходится объяснять, что отметка снижена не за русский язык, а за биологические ошибки и что я просто не могу спокойно смотреть на исковерканный русский язык.

Елена Попова:

Я преподавала математику в хорошей московской школе. И для меня это не теория, а практика. И знаю, что никакие часы не спасут, если преподаватель плохой и дети не мотивированны. Сколько оценок в старших классах будут ставить за сочинение (одну или две) — не принципиально. А учиться писать надо именно на сочинениях, в жизни диктантов не бывает. Большинство в 9-м классе скидку в пять процентов посчитать не умели — это в классе с углублённой математикой, часов — полно, программа — отличная. Проблемы не в программе. Программа по математике и сейчас не плоха, как я имела возможность убедиться на практике.

Поверьте профессионалу — во многом её изменили к лучшему, внесли, например, в неё теорию вероятности, необходимую современному человеку много больше тригонометрии (которая тоже никуда не делась). Проблема в западной парадигме воспитания и образования, она не даёт возможности обеспечить всеобщее полноценное образование в принципе.

Владимир Кудров:

По той практике, с которой мне пришлось столкнуться, создалось впечатление, что с тех пор как начали реформировать школьные программы, учащиеся всех уровней (и школ, и вузов) зазубривают формулы, не вникая ни в их физический, ни в геометрический смысл.

Так, в одном проектном институте мне так и не удалось доказать председателю садоводческого товарищества по водоснабжению, что купленный нашим товариществом насос с напором 40 метров вполне может подать воду на высоту 36 метров, несмотря на потерю напора в трубах порядка 8 метров при работе насоса с максимальной производительностью. Так как она превышала необходимую во много раз, несомненно, мы его могли вполне использовать с некоторым снижением КПД, но из-за споров, в которых большинство склонялось в пользу рассуждений главного специалиста по водоснабжению (а не какого-то геолога, то есть меня), насос так и не был установлен, а потом кем-то украден. Вот такая практика.

Лилия Золотарёва:

Диктант- это и грамматика, и синтаксис. А сочинение- это способность человека излагать связно в письменной форме свои мысли по заданной теме, плюс грамматика, плюс синтаксис. Но, к сожалению, уже давно, сочинение-это умение списать чужие мысли по заданной теме с минимальным набором грамматических и синтаксических ошибок И, не знаю как сейчас, а ещё 10 лет назад за сочинение ставились две оценки: первая — за грамотность (русский), вторая — за содержание (литература). Я с 6 лет читаю «запоем», младший брат называет меня «книжной наркоманкой». Я просто не могу не читать, и при этом у меня в школе по русскому языку оценка всегда была между 2 и 3. Все правила знала, можно было ночью разбудить, спросить любое, сквозь сон оттарабаню. Мама со мной по вечерам сидела, диктанты писали. Более или менее грамотно писать начала после подготовительных курсов (поступала на филфак в университет), где мне объяснили логику всех этих правил... Но и сейчас, если пишу быстро, а мысли всегда обгоняют моторику, ошибок в написанном мной не счесть. Так что зрительная память здесь не столь важную роль играет. Грамотность даётся от природы.

Валентина Ланговая:

Как филолог, имеющий опыт работы в школе, отношусь к объединению русского языка и литературы в один предмет отрицательно. Я сама вела в школе русский язык и литературу. В училище получила в нагрузку ещё и обществоведение, точнее, «Человек и общество». Если учесть, что я заканчивала журфак, то это нормально. Оставьте в образовании всё хотя бы так, как есть! Иначе через 10 лет наши дети и писать не смогут! С тех пор, как языкознанием стали заниматься все подряд, деградация и пошла. Если раньше дикторы ЦТ строго соблюдали языковые нормы и были общепризнанным эталоном нормативного русского языка, то за последние 20 лет они окончательно опустились до общего уровня. Давно уже нет человека, который бы их контролировал и «ставил речь». Потому телеведущие смело строят фразу с повышением интонации, как в английском языке, и не задумываются, что завтра их примеру будут следовать миллионы! Я имею в виду не скандальных репортеров, которым все средства хороши ради удержания рейтинга, а дикторов основных каналов.

Наталья Баева:

До революции, в царской гимназии это был действительно один предмет. Назывался он — «Словесность». Считалось, что язык, его история и созданная на нём литература — комплекс неразделимый. Результат был неплохой, писать стихи и прозу, хуже или лучше, но умели все выпускники. И всё же проголосую против объединения в один предмет. Потому, что цель у реформаторов не воскресить то, что было, а погубить то, что ещё не доломали.

Гарольд Петров:

Это всё следование зарубежным тенденциям. Читайте Чехова «Толстый и Тонкий» — лучше не напишешь про низкопоклонство перед заграницей! Там у них физика, химия, биология и т.д. сведены в один предмет — «сайенс» («наука»). Вот откуда растут ноги новой реформы образования! Чуть не забыл! Там у них и все разделы математики — алгебра, геометрия, тригонометрия, математический анализ — объединены тоже в одно, под сокращением «матс». Скажи даже учителю слово «математика», он будет долго думать, пока не поймёт, что это «матс». Довелось насмотреться на плоды такого объединения в «сайенс»: выпускники начальной школы (11 лет) таблицы умножения не знают, читают, водя пальцем по строке и шепча, отыскивая знакомые буквы, считают, загибая пальцы. Вы скажете, что я всё это придумал — увы и ах... Был бы очень рад, чтобы написанное мною кто-то аргументировано опроверг. Увы... Об этом так часто пишут зарубежные газеты и говорят политики... А воз и ныне там, только процесс набирает обороты. Наверное, это следствие иммиграции из «третьего мира» да из европейских зауголий. В российских классах сейчас тоже много чёрных головок, уже и спецучебники для них есть. Всё скользит вниз.

Добавим, что опрос проводился с 7 по 10 августа. В нём приняли участие 2160 блогеров, оставивших 935 комментариев по теме опроса.

Напоминаем, что, эксперт ИА REX, культуролог, кандидат философских наук из Германии Лариса Бельцер-Лисюткина полагает, что тревога Виталия Третьякова вполне обоснована.

«В Германии и во многих других странах язык и литература преподаются вместе, называется этот предмет германистика. Результат производит удручающее впечатление. Ни британские, ни немецкие учащиеся и взрослые люди не обладают солидными знаниями ни по языку, ни по литературе. В этих странах не преподают последовательно, в исторической перспективе всю историю национальной литературы. Преподавание строится модульно. Преподаватели и учащиеся договариваются, что они будут читать и комментировать. В Германии практически никто не знает исторические хроники (аналог „Повести временных лет“), очень мало кто знает немецкую средневековую поэзию. На слуху имена Гёте-Шиллер-Томас Манн-Герман Гессе-Гюнтер Грасс, но только в очень узком кругу особо образованных гуманитариев. Бёлля знают больше по имени, чем по текстам. В разговорном языке в Германии нет литературного кода: никогда не услышишь ни общезначимых литературных цитат, никто не учит наизусть стихи и не читает их в ходе общения. В Германии совершенно не популярны литературные журналы (думаю, что их, в общем-то, нет), а сборники стихов печатаются почти всегда за счёт их авторов», -рассказывает культуролог.

По её мнению, в России другая традиция. «Литература преподаётся в исторической перспективе, от Нестора до наших дней. Из-за отсутствия политических свобод русской литературе пришлось взять на себя функции социологии, философии, религии и прессы. Люди дефинировали друг друга через круг чтения: если ты не читал «Мастера и Маргариту» и «Москва-Петушки», то ясно, что с тобой не о чем говорить. Идентичность социальных групп формировалась не по принципу доходов, а на основе потребляемой этими группами культурной продукции, где литература всегда была на первом месте. Литературные цитаты в устной неформальной беседе были обязательным компонентом, они создавали ощущение причастности к коллективному телу группы, к её языку, ценностям и ритуалам. Литература в России превратилась, по сути, в альтернативную систему коммуникации, противостоявшую господствующей в обществе официальной идеологии, которую транслировали СМИ,- считает эксперт.

«Мне кажется, что население России всё ещё нуждается в этой системе коммуникации и в этих культурных кодах, которые являются пространством свободы для подавляемой властью личности. Предлагаемая реформа пытается скопировать западный опыт, малопригодный для России. Невзирая на то, что и на самом Западе этот опыт вызывает критику и недовольство. Есть немало представителей немецкой интеллигенции, требующих реформировать систему образования с целью усиления в нём роли гуманитарных предметов», — резюмирует эксперт.