В блогосфере в последнее время часто обсуждается противоречивая ситуация с ростом религиозности населения. «С одной стороны, наблюдался рост религиозности (число людей, декларирующих себя верующими, с 1994 г. возросло с 32,8% до 60-70%). С другой — набирал силу процесс секуляризации (светскости). Вместе эти процессы породили кучу мифов и просто мифотворчество, сформировав так называемого «секулярного верующего»: человека, соотносящего себя с определенной конфессией (80%—85,7%), но не имеющего религиозного типа мировоззрения (свыше 72%) и практически не участвующего в церковной жизни. Такое мировоззрение называют квазирелигиозным, т.е. характеризующимся верой не в бога, а в какие-либо другие высшие силы (природа, НЛО, космос, высший разум, барабашки, реинкарнацию и т.п.) или еще «социально-ориентированной», «ситуативной» религиозностью, — отмечают блогеры.
В чём же природа этого верующего ? По мнению блогеров есть две основных версии. «Философская — становление квазирелигиозности, деконструкция религии во всем современном мире и эпохе религиозного постмодернизма. Социальная — объясняется воздействием социальных факторов: «маятниковостью» постсоветских религиозных процессов, влиянием моды, — то есть сменой ценностного, нравственного фундамента, но, применительно к религии, ничуть не изменившимся с советского времени мировоззрением. Проще говоря, современная «религия» приобретает новое качество массовой культуры, обладая всеми ее качествами«,- резюмируют дискуссанты .
Действительно ли религия стала частью массовой культуры и рыночной экономики?
Анатолий Погасий, религиовед:
Некоторые из новообращенных верующих, соглашаясь с тем, что высший разум, инопланетяне или еще что-то такое существует, не связываю свою «веру» с реальной жизнью. Жить по вере им не позволяет того, что такая жизнь не будет соответствовать общепринятой культуре, что следование вере общественное мнение может расценить как свидетельство психического неблагополучия, в крайнем случае — блажи или ханжества. Поэтому верующие в Бога предпочитают скрывать свою религиозность.
Распространение на Западе термина «постхристианское общество» констатирует завершение христианства и начало ортодоксального гуманизма, признающего высшей ценностью человека, что позволяет государству пресекать всякое посягательство на права человека, почитаемого венцом стихийно эволюционирующей природы. И в то же самое время государство готово объявлять преступником каждого, кто посягнет на чувства верующих людей, как это им поручил сам Всевышний.
Люди перестают видеть в Боге того, на кого они могли бы полагаться в своей жизни. А те немногие, которые на него искренне надеются, получают все, что им необходимо. Уж они-то понимают, что Бог реален и, к слову, совершенно не нуждаются в услугах государства для защиты своей веры.
Постмодернистское мировоззрение изменило сознание людей настолько, что они попросту утратили способность слышать друг друга. Библия же 3,5 тысячи лет говорит: верующие для неверующих — это люди больные или юродивые, а неверующие для верующих — люди несчастные и слепые.
На Западе, где религия стала элементом массовой культуры, мало чем отличающимся от искусства, психологии или философии, давно уже бытует понятие «гражданская религия», означающее квазирелигию. Не случайно же сказано: «Иисус придя, найдет ли веру»?
С развитием демократии «спрос на веру» уменьшается, ведь демократия означает свободу, а свобода порой воспринимается, как возможность удовлетворять плоть. В такой ситуации для призывов к праведности попросту не остается места и человек, даже считая себя верующим, не желает препятствовать зову плоти, стеснения которой требует подлинная вера.
Павел Крупкин, научный руководитель Центра изучения современности (Париж, Франция):
Наблюдаемые религиоведами социальные процессы позволили им ввести для обозначения текущего состояния современных развитых обществ термин «постсекулярный мир». Основной механизм данной группы феноменов, по-видимому, связан с исчерпанием повестки дня процессов секуляризации социумов, в контексте их освобождения от ограничений, навязываемых традиционными верованиями. Например, в части христианского мира — после отделения школы от церкви, а церкви — от государства, после разрешения разводов и абортов, после разрешения однополых отношений — чего еще можно желать такого, чему бы мешала традиционная религия? С другой стороны с развитием соответствующих практик людям стало понятно, что принятие человеком «своих оснований» для случая «научно-атеистической картины мира» ничем не отличается от принятия им «религиозной картины мира».
Фактически же секуляризация стала понимаемой многими как победный натиск определенного рода гражданской религии с освобождением населения соответствующих стран от влияния традиционных религиозных форм. Особенно интересен в этом плане СССР, где активное богоборчество сопровождалось созданием культа В.И. Ленина с помещением мумии Вождя в зиккурат.
Осознав невозможность бытия «вне сакрального» (возможно, что данное осознание во многих случаях происходит неявно, на уровне общественного габитуса), люди стали дополнять свои «сакральные потребности», заполняя те места, которые оказались незаполненными гражданской религией их стран. И это заполнение проявляется в разнообразных формах — тут наблюдается и возврат к традиционным религиям своих территорий / народов, и примыкание к другим религиям, ведущим активную миссию, и даже изобретение новых религий. Видны также и массовые внерелигиозные магические практики.
Самомаркирование принадлежностью к какой-либо религии становится важной частью персональной идентичности, причем выбор «воинственно-научного атеизма» в части подобной репрезентации уже не является чем-то «передовым». Атеисты от этого очень страдают, продолжая уменьшать привлекательность своего бренда, ибо никому не хочется «быть лузером». Но кто знает, может быть, напрягшись, они смогут провести ребрендинг своего сообщества, и «быть атеистом» снова станет круто. Будем надеяться, что подобный ребрендинг трансцендентного в российском атеизме не будет связан с появлением новых мумий.
Людмила Богуш-Данд, бизнес-тренер (Украина — США):
Религия всегда была частью массовой культуры, более того — она и есть массовая культура, и она является основой для того, что мы называем Культурой с большой буквы. А культура как таковая включает в себя и духовные, и экономические аспекты. Не признавать этого факта, значит быть ограниченным человеком.
Поэтому на самом деле современная религия в России просто проходит гармоничные этапы развития, которые необходимо пройти и которые уже пройдены религиями в других странах. 70-летний перерыв в развитии заставляет религию на постсоветских территориях спешить, а спешка часто приводит к глупым поступкам представителей «официально признанного» направления, в виде золотых наручных часов на встречах с бедными прихожанами, или отнятых у больных детей апельсины, «заряженные Кришной», или объявления «сектами» всех под гребёнку. Но это — всего лишь подростковые болезни и юношеский максимализм развивающейся религии как состояния общества.
Марк Сандомирский, социальный психолог:
Современная религия не есть лишь феномен массовой культуры. Она приобретает характер инструмента управления массовым сознанием, управления поведением людей, формирования коллективной идентичности. Точнее, возвращает себе эти качества, как в давние времена — поскольку общество в этом нуждается. Происходит это потому, что значительная часть людей испытывает душевное неблагополучие, спасение от которого ищет в религии. По сути, возрастание популярности религии и укрепление ее традиционной социальной роли, вкупе с расцветом псевдорелигий (в т.ч. экзотических и свежесконструированных, в т.ч. неоязычества и деструктивных сект) — симптомы душевного кризиса современного общества, эпидемии иррациональности.
Юрий Юрьев, политконструктор:
Да, религии зачастую стали «массовыми культурами» и проигрывают аудитории рок-группам, политикам и иным религиям. Более того, в США раввин не почурался торговать человеческими почками и получил за это срок. И неизвестно, какие ещё гешефты идут через религиозные круги, не удивлюсь, если торговля алкоголем и спиртным, а также недвижимостью в результате завещаний в пользу церкви. С одним из священников, не буду говорить, какой религии, я даже общался, как с коммерсантом, когда он хотел продать то, что наивные прихожане завещали ему лично в лице церкви.
С точки зрения бизнеса религия рассматривается весьма легко. Измеряется, к примеру, площадь земли под эгидой церкви, а потом выясняется, сколько там собственно церковных дел, а сколько чисто коммерческих фирм. То же самое может происходить и с выручкой. И если выяснится, что религиозная организация не живёт на пожертвования, а является коммерческой, и более того, заманивает и запугивает, то это даже не массовая культура, а несколько иная деятельность.
Сандра Новикова, журналист и блогер:
Я бы сказала так: существуют некоторые товарищи, изо всех сил жаждущие извратить веру и превратить ее в ее противоположность — то есть не в веру в Бога, а в поклонение князю мира сего. Одним из этих методов как раз и является стремление превратить религию в некоторое подобие массовой культуры и вписать ее в рынок. Конечно, этим всё больше грешат на Западе, но пытаются и у нас. Приведем несколько примеров:
— Рождество на Западе давно уже превратилось в светский праздник. Поэтому западным христианам, да и некоторым нашим, которые хотят праздновать Рождество «как в Европе» надо вспомнить, что Рождество — это не скидки и распродажи, не каникулы, не подарки, не Санта Клаус с оленями, не вечеринки с корпоративами, а религиозный праздник в честь рождения Иисуса Христа, и на Рождество нужно в первую очередь посетить храм. Будем же надеяться, что они это вспомнят, если, конечно, Рождество на Западе не запретят, а к тому, похоже, идет дело.
— некоторые секты проводят свои так называемые «богослужения» по всем канонам массовой культуры — то есть превращают их в своего рода концерты, на которых адепты секты поют, приплясывают, могут впасть в транс, и т.д.
— западная церковь очень часто уподобляется светским властям и пытается заигрывать с некоторыми социальными группами: так, светские власти некоторых стран любят каяться то за «холокост», то за рабовладение, а католическая церковь кается «за инквизицию». Чтобы угодить феминисткам, западные церкви и секты стали делать лесбиянок пасторами, чтобы угодить геям — разрешили их венчать, и т.д.
— звёзды превращают церковные таинства венчания и крещения в своего рода шоу и пиар-компании: позовут толпу журналистов и кривляются перед камерами, да еще норовят и на амвон влезть;
— некоторые «продвинутые, интеллигентные и креативные» люди, называющие себя верующими, потому что это модно, считают каноническое православие «устарелым, слишком пресным», и потому пытаются подмешать к нему буддизм, эзотерику, мистицизм, всякого рода околонаучные бредни и пр. — об этом уже было упомянуто выше.
Как тут быть? Ответ давно дан: «Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их...» Матф.7:13-14. То есть православная церковь не должна искать лёгких путей, не пытаться кому-то понравиться или кому-то угодить — напротив, надо хранить в чистоте веру православную. И кто может это вместить — тот вместит. А кто не может — пусть идет широкими вратами.
Кстати, давно уже ходят разговоры, что церковь должна венчать и крестить не всех подряд, а лишь настоящих православных. Это правильно: венчание и крещение — не услуга, оказываемая за деньги; не просто обряд, не просто обычай, который «сейчас все соблюдают», не установка «защиты от зла», как говорят вышеописанные люди «массовой культуры», а таинство, доступное лишь избранным. Хочешь стать таким? Входи узкими вратами.
Комментарии читателей (0):