Где лучше жилось детям в СССР или в РФ: мнения блогеров

В июне два международных праздника, посвящённых детям. Первый праздник начинает летний месяц и посвящён защите детей, а второй праздник совпадает по дате с днём России 12 июня — Всемирный день борьбы с детским трудом.

Координатор международной экспертной группы ИА REX Сергей Сибиряков провёл в социальной сети Гайдпарк опрос «В какой стране лучше жилось детям: в СССР или РФ?».

Приводим самые интересные комментарии к опросу:

Ольга Иванова:

Я советский ребенок. В школе было равенство прав, кичиться родителями или достатком было позорно. Всё было бесплатно, от питания до учебников. Продлёнка кому необходимо. Летом дневной лагерь для тех детей, у кого нет возможности уехать. Мне довелось бесплатно ездить на море (за хорошую учёбу). Чтобы поступить в институт, надо было только подготовиться по программе самостоятельно. Мы это делали. После института гарантированное трудоустройство. Молодым специалистам льготы, жильё. Да, забыла, для вечерников и заочников оплачивались учебные отпуска. Что-то забыла?

Александр Мельников:

Тема о «борьбе с детским трудом». Вы забыли о трудовых лагерях, которые при щадящем труде, были полноценным отдыхом, и вспоминаются многими, как едва ли не лучшее, что у них было в школьные годы.

Виктория Сергеева:

Я думаю, что с таким трудом детей, как например, в Индии, действительно надо бороться. Ну, не может ребенок расти на свалке компьютеров, разбирая их на запчасти, вдыхая в жаре сильнейшие испарения, которые делают их инвалидами. А трудовой лагерь — это совсем не труд, ведь, и правда, мы даже не помним, что делали в первую половину дня, пололи капусту, морковь, по-моему. Ну, что для здоровых юнцов стоит подергать сорняки? Зато все, что было после обеда и до отбоя — это сильнейшие подростковые переживания, которые расцвечивают жизнь яркими красками и отпечатываются в памяти на долгие годы. И пионерские лагеря были такими, что мы целый год мечтали, как мы снова туда поедем. Наш лагерь стоял в сосновом лесу, маленькие домики по два на отряд, для мальчиков и другой для девочек. Костры, походы, танцы на закате под громкоговоритель на столбе. А чего стоил День Нептуна, когда в лагерный бассейн можно было кидать даже директора лагеря, не говоря о вожатых. Та же Зарница — военизированная игра, с подъёмом под выстрелы ракетниц, вместо горна, обезвреживанием мин и погоней за диверсантами. А ночные вылазки в темный дремучий лес, во главе с продвинутым вожатым, с песнями у костра. Я думаю, что такой пионерский лагерь, и теперешних избалованных цивилизацией детей, не оставил бы равнодушными. Такие воспоминания остаются на всю жизнь. А мой сын попросился домой из лагеря на третий день.

Алекс Кунов:

Моё детство пришлось на 50-60 годы. Могу засвидетельствовать, что все дети от детей рабочих до директоров заводов ездили в одни и те же лагеря играли в игрушки, которые становились общими во время игры, кому бы они формально не принадлежали. И эти принципы поддерживались «начальствующими» родителями. Возможно, одевались чуть по-разному и питались дома тоже, но эта разница никогда не достигала и тысячной доли той, которая существует сейчас. Могу смело утверждать, что детям состоятельных родителей сейчас живётся, конечно, лучше.

Роман Постников:

В пионерском лагере меня заставляли ходить строем, петь тупые песни, не выпускали за территорию, спать, когда не хочу и вообще, лишали свободы выбора, что мне делать (речь не о «пошалить»). Речь о свободе выбора для личности с раннего возраста. О её праве самоопределения. Об отношении к каждому ребёнку, как к личности, прежде всего, а не как к боевой единице — пионеру. Винтику в общей машине государства с младых ногтей. Вообще с детства не переношу заборов вокруг меня и диктата неквалифицированных педагогов. У хороших воспитателей такого нет. Я не против лагеря, как такового. Я против пионерии и её идеологической заорганизованности. Вместо хождения строем под песни о юном барабанщике предпочёл бы книгу или радиокружок, например. А вместо разучивания речёвок — занятия по знаниям о природе. Вот и всё. Ходить ребятам, кстати, лучше не строем, а группами с друзьями. И не под песню, а просто общаясь, как люди.

Наталья Сидорова:

Мне приходилось работать вожатой в пионерском лагере, правда, давно, в 70-е годы. Не помню, чтобы дети жаловались на отсутствие свободы. Не дай бог, если бы ребёнок заболел. Сразу обработка раны, перевязка, клали в изолятор, и врач находился при больном всё время. Через 6 дней меняли постель всем отдыхавшим, я замучилась всё это перестилать вместе с детьми. Ну, уж, а насчёт еды... У православных летом пост. Но дети из православных, мусульманских и еврейских семей ели сыр, колбасу, котлеты, гуляш, борщ, окрошку, голубцы, шоколадные конфеты так, что шум стоял.

Игорь Басенко:

Вот и меня родители отправили в пионерлагерь, не понравилось, потом ездил летом к бабушке в деревню. Ещё один раз меня всё же заставили поехать в пионерлагерь. На этот раз, как выразился тут один товарищ — элитный, на Чёрном море. Это когда врачи поставили диагноз ревматизм, а тот лагерь был для детей-сердечников, с медициной, вроде санатория. Мне и там не понравилось, но куда денешься, заставили лечиться. Но сама возможность поехать в пионерлагерь была у каждого.

Добавим, что опрос проводился с 12 по 18 июня. В нём приняли участие 4170 блогеров, оставивших 1603 комментария по теме опроса.

Напомним, что 12 июня — Всемирный день борьбы с детским трудом. Как сообщили корреспонденту ИА REX в пресс-службе международной организации труда (МОТ), сегодня жертвами принудительного труда являются 215 млн детей. При этом 5 млн из них работает в таких условиях, как коммерческая сексуальная эксплуатация и долговая кабала, и эти оценки, как полагают в МОТ, являются неполными.

Между ратификацией конвенций по детскому труду и конкретными действиями стран по решению этой проблемы наблюдается серьёзный разрыв, говорится в докладе МОТ, посвященном Всемирному дню борьбы с детским трудом.

«Как мы можем успокаиваться, если 215 млн детей в мире всё ещё вынуждены трудиться, чтобы выжить, а более половины из них являются жертвами наихудших форм детского труда, таких как рабство и участие в вооруженных конфликтах. Мы не должны допустить, чтобы задача искоренения детского труда перешла в ряд второстепенных задач в сфере развития. Все государства — вместе и по отдельности — должны стремиться к достижению этой цели», — заявил генеральный директор МОТ Хуан Сомавия.

Наибольший разрыв между принятыми обязательствами и конкретными действиями отмечается в неформальной экономике, где происходит большая часть нарушений основополагающих прав в сфере труда, отмечается в докладе. Дети в сельских районах, в том числе дети мигрантов и представителей коренных народов, являются наиболее уязвимыми в плане рисков детского труда.

Авторы доклада МОТ также отмечают, что до национальных судов доходит относительно небольшое число случаев детского труда. Санкции за нарушение законодательства о детском труде зачастую бывают слишком незначительными и неэффективными, чтобы поставить барьер эксплуатации детей. Это диктует необходимость дальнейшего усиления судебной и правоохранительной системы, а также защиты жертв детского труда на национальном уровне.

«Нужно развивать уже действующие в странах программы и политические меры, а также использовать накопленный в ходе их реализации опыт, чтобы действенно противостоять детскому труду во всех частях мира», — заявил генеральный директор МОТ. «Достойный труд для родителей и образование для детей — это важнейшие элементы стратегии искоренения детского труда. Давайте же удвоим усилия, чтобы продвинуться в реализации этой стратегии, используя дорожную карту, принятую в Гааге в 2010 году, цель которой — искоренить наихудшие формы детского труда к 2016 году», — добавил он.