Южная Корея в панике: США потребовался новый фейк про СВО на Украине

Глава южнокорейского Минобороны Ким Ён Хён сделал резонансное заявление. Будто бы КНДР готовится к отправке своих войск на линию боевого соприкосновения российской СВО на Украине.

«Поскольку Россия и Северная Корея подписали взаимный договор, похожий на военный союз, возможность такого развертывания весьма вероятна», — официально заявил, выступая в парламенте, глава военного ведомства сеульского режима, добавив, что («хайли лайкли») «северокорейские офицеры были отправлены воевать вместе с русскими, и несколько человек погибли в результате нападения».

Вслед за распространившим эту, так сказать, «информацию» Yonhap, тему подхватила британская Guardian, которая, помимо южнокорейского агентства, сослалась на… украинское ЦИПСО, бросив в эфир утверждение, что «ему можно доверять». (Разумеется, британцы могут, ибо ЦИПСО со времен Бучи – их собственное детище). Круг замкнулся после того, как официальная Москва, явно не горевшая желанием участвовать в обсуждении откровенных фейков, учитывая масштаб информационной диверсии, оказалась вынуждена реагировать. По словам пресс-секретаря российского лидера Дмитрия Пескова, высказывание Ким Ён Хёна – откровенная «утка». Опровергнутая российской стороной тема, кстати, всплывает в информационном поле не в первый раз. Еще в июне, после подписания главами России и КНДР – президентом Владимиром Путиным и председателем Ким Чен Ыном Договора о всеобъемлющей стратегическом партнерстве, четвертой статьей которого предусматривается взаимное оказание военной помощи в случае внешней агрессии, в южнокорейских и западных СМИ начались спекуляции. Для начала насчет якобы «воюющего в Донбассе» военно-инженерного соединения Корейской народной армии (КНА). Опроверг эти измышления тогда лично Путин. Договор, по его мнению, «фундаментальный» и рассчитан на годы вперед, у него нет «пожарных», срочных функций и к украинскому кризису он неприменим. Москва, подчеркнул президент, не просила о помощи, и в ней никакой необходимости нет.

Что стоит за информационной диверсией Сеула, подхваченной Лондоном, а за ним Киевом, кому и зачем это выгодно? Об этом рассуждает обозреватель REX Владимир Павленко.

Первое и главное: мир в кризисе, балансирующем между холодной и горячей фазой. По сути идёт война, а в современной войне информационная составляющая – одна из главных. Российская армия ведёт успешное наступление в Донбассе, в военных действиях наступил важный этап овладения ключевыми узлами обороны ВСУ, пример Угледара, за которым вскоре ожидается освобождение Селидово и Курахово, с выходом к Красноармейску (Покровску). Хорошо известно, что ВСУ воюют натовской техникой, их поддерживают около пятидесяти стран-сателлитов США по различным военным альянсам. У Южной Кореи, кстати, рыло тоже по уши в пуху. На словах они ограничиваются гуманитарной помощью киевскому режиму, на деле осуществляют спецоперацию «ловкость рук – и никакого мошенничества»: поставляют свои снаряды, которые по южнокорейскому законодательству не могут направляться в зоны конфликтов, в США, на замещение боеприпасов с американских арсеналов, отправляемых ВСУ. Разумеется, во-первых, все эти махинации нуждаются в (дез)информационном прикрытии – «громче всех держи вора кричит сам вор». Во-вторых, нужно же как-то объяснить собственным обывателям, почему с такой мощной помощью ВСУ терпят крах, перевести стрелки с собственных проблем (западное «чудо-оружие» очень активно уничтожается и хорошо горит). Вот и «нашли крайнего» в лице КНДР. При этом, правда, попадают в другую ловушку. Если поставки одного Пхеньяна перевешивают всю НАТО – то что же это за НАТО такая? Но этот вопрос «обученные» западные журналисты не задают, а от незападных он не доходит, его не слышат. В-третьих – и это, на мой взгляд, главный резон: заявление Ким Ён Хёна отражает панику, в котором находится южнокорейское руководство в связи с подписанием российско-корейского договора. Если раньше, как там считают, можно было самостоятельно из Сеула махать кулаком в сторону Пхеньяна и устраивать провокации, то теперь это делать боязно. США, конечно, союзник, но они далеко, полутора дивизий (по численности) американского контингента в случае чего не хватит, и что делать? Советская армия уже, помнится, освобождала Корею от оккупантов, остановившись на 38-й параллели только из уважения к союзническим обязательствам, даже если эти «союзники», как всегда, загребли жар чужими руками, иронизирует политолог.

Кроме того, в южнокорейской столице хорошо знают: международные договоры очень часто помимо публичных сторон содержат ещё и непубличные, особенно в такой деликатной сфере, как безопасность. А также неоднозначные трактовки. Та же «знаменитая» 5-я статья Вашингтонского договора 1949 года о создании НАТО трактует нападение на участника альянса отнюдь не однозначно, и из неё не вытекает автоматическое вступление всех остальных участников в войну. Что-то подсказывает, что и в американо-южнокорейских документах нечто подобное тоже имеется, учитывая их перевод в тройственный формат с участием Японии. «Знает кошка, чье мясо съела», — этим видно руководствуются в Сеуле, когда рассуждают на тему негласных договоренностей России и КНДР. Упирая при этом на то, что поставки снарядов и тактических ракет действительно, похоже, осуществлялись. Хотя и идут они в основном, скорее всего, на замещение российских запасов с подходящими сроками годности, реализуемых на фронте, считает эксперт.

Неизвестность страшит более непосредственной угрозы. Видимо, у южнокорейского министра сдали нервы, ибо, давайте рассуждать в предположительном ключе, что может скрываться под формулировкой «военной помощи», предусмотренной четвертой статьей российско-корейского договора? Взять и бросить на наш фронт две-три дивизии и с десяток бригад – это «буквальная» реакция в лоб, не имеющая ничего общего с эффективностью. У этих частей и соединений имеются собственное предназначение и задачи в системе обороны страны, они в случае передислокации выпадают, их нужно кем-то замещать. Непосредственно на месте еще и возникает куча проблем, связанных с системами совместного управления, подчинения, тактических нормативов, отработки взаимодействия, прохождения команд и т.д. Для того, чтобы подобное стало возможно, требуется далеко не один десяток совместных учений, как войсковых, так и командно-штабных, любой военспец об этом расскажет, — констатирует Павленко. У Омара Брэдли, командующего 12-й американской группой армий Экспедиционного корпуса союзников в 1944-1945 годах в «Записках солдата» описываются стычки с Бернардом Монтгомери, командующим 21-й британской группой армий, в которые даже главком Дуайт Эйзенхауэр, будущий президент США, предпочитал не лезть, напоминает он.

Поэтому понятие «военной помощи», если не ограничиваться военными поставками, вполне может выглядеть асимметричным. Ни для кого не секрет, что роскошью, именуемой суверенитетом, Юг Кореи, как страна, контролируемая (по факту) размещенным на её территории иностранным, американским контингентом, не располагает. Конечный адресат любого ответа по договору со стороны КНДР, как и любого вызова по отношению к России (и наоборот), находится в Вашингтоне. Вашингтону, скорее всего, и будут отвечать, благо, отношения между Севером и Югом стараниями последнего загнаны в такой тупик, что любое телодвижение может быть истолковано как непосредственная военная угроза. Например, «учебное» бомбометание муляжа термоядерной бомбы B-61 с американского F-35 на совместных американо-южнокорейских учениях. Или участие в таких учениях потенциально вооруженного такими же боеприпасами стратегического бомбардировщика B-1B. А теперь зададимся вопросом. Какой из трех основных регионов АТР, где сконцентрированы межгосударственные и межблоковые противоречия с участием США, наиболее уязвим для Вашингтона? Тайваньский пролив? Южно-Китайское море? Или Корейский полуостров? Любой специалист вам скажет, что именно последний, корейский вариант. Ибо утрата такого союзника как Южная Корея, в отличие от Тайваня или Филиппин, которые для Вашингтона – расходный материал, будет означать потерю последнего сухопутного плацдарма на востоке Азии. Для США сохранение позиций в Южной Корее – кантовский «категорический императив». И именно поэтому, как только с наследием Дональда Трампа и его контактов с Ким Чен Ыном замаячила возможность объединения Кореи с превращением ее в экономическую сверхдержаву с ядерным оружием, не нуждающуюся в американском военном присутствии, как на Юге приступили к спецоперации по замене власти. И успешно решили эту задачу в марте 2022 года, проведя в президенты Юн Сок Ёля, на победу которого еще некоторое время до этого никто бы ломаного гроша не поставил, рассуждает Павленко.

Перспективы эскалации украинского конфликта в Вашингтоне и Лондоне со стола не снимаются уже не один год. Рассматриваются самые разные варианты. Москва твердо отвечает, что чем бы США и Великобритания ни шифровались, списывая все решения на Зеленского, конечную ответственность за них несет Вашингтон. Если эскалация все-таки будет запущена, то чем ответит США та же КНДР, имеющая с Россией договор, если называть вещи своими именами, о военной взаимопомощи? Велика вероятность, что ответит там и так, где и как можно нанести максимальный ущерб конечному ответственному – США. А у того «солнечное сплетение» или, если угодно, Кощеева «игла в яйце» – Корейский полуостров. Южнокорейскому министру со всей его стратегической аналитикой, подпитываемой Пентагоном, не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы эти два и два сложить. И получить на выходе весьма нерадужную перспективу, которой он обязан будет американским «союзникам». Но им-то ничего не скажешь, как и не засветишь сейчас вот этот расклад без последствий для себя любимого. А в отношении КНДР и России – язык без костей, можно нести все, что угодно, любую дичь, подобную войскам Севера в степях бывшей Украины. Эфир он все стерпит! Вот и несут, резюмирует обозреватель REX.