ШОС становится евразийским противовесом глобализации НАТО

В Астане, на полях саммита глав государств-участников ШОС прошла очередная встреча президента России Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина. Официальная повестка: все сферы двусторонних отношений и обмен мнениями по ряду региональных проблем. Обсуждалась и украинская тематика, но, как заявил пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков, она не была центральной. Скупо освещается только заявление китайского лидера об «отсутствии перспектив в любых форматах урегулирования украинского конфликта без участия России». Опубликованные заявления глав обоих государств показывают, что вопрос конфликта был «упакован» в более широкий контекст глобальной ситуации и международных раскладов.

Владимир Путин отметил: "Российско-китайское взаимодействие в мировых делах выступает одним из главных стабилизирующих факторов на международной арене, и мы продолжаем укреплять наше взаимодействие по этому направлению".

Си Цзиньпин заявил: "В условиях далеко не простой международной ситуации и внешней обстановки нам необходимо сохранить приверженность дружбе навеки, …приумножать уникальную ценность китайско-российских отношений, …прилагать неустанные усилия по защите наших законных прав и интересов, а также основных норм международных отношений".

Информации, в целом, — минимум, и это позволяет сделать вывод, что международные вопросы рассматривались предметно, в рамках тесной координации в строительстве Большой Евразии идеи евразийской системы безопасности, о которой в последние дни неоднократно говорил Путин. Об основных итогах встречи и саммита в целом рассуждает обозреватель REX Владимир Павленко.

На мой взгляд, у саммита и встречи два главных итога – официальный прием Белоруссии и превращение ШОС в «десятку», а также перевод в практическую плоскость проекта «Сила Сибири-2» с привлечением и монгольской стороны. Что касается Минска, то давайте прямо: это совместное решение Москвы и Пекина как стран-учредителей ШОС, причём, ключевых, ибо основа ШОС, сформировавшаяся в 2001-2002 годах – от декларации до Хартии – российско-китайская. Очень важным считаю то, что Белоруссия принимается, находясь фактически на передовой конфликта, под постоянной угрозой военной провокации или даже авантюры со стороны ВСУ и/или Литвы, которая окажется прологом к вторжению НАТО. Минск завязан на российскую ядерную стратегию сдерживания, и все эти факторы, которые теоретически могли бы вызвать вопросы при приёме, вопросов не вызвали. Это означает, что ШОС рассматривает белорусских друзей как выдвинутый далеко на Запад форпост организации, а саму организацию, следовательно – евразийским контуром безопасности и противовесом НАТО, подчёркивает политолог.

Теперь вспоминаем свежую динамику последних двух месяцев. В начале мая – визит Си Цзиньпина в Европу, совмещенный с инаугурацией нашего президента. Посещение Сербии и Венгрии, не разделяющих русофобию коллективного Запада с отповедью попыткам Эммануэля Макрона во Франции использовать Китай для давления на Россию. Через неделю – визит Путина в Пекин, а ещё через месяц – в КНДР и Вьетнам. Есть те, кто сомневается, что детали поездок в Пхеньян и Ханой не просто обсуждались в Пекине, но и перераспределялись между Россией и Китаем сферы ответственности за поддержку КНДР? Сообщение о переключении телевидения республики с китайского на российский спутник было в СМИ, а что ещё и как переключили – об этом явно сообщать никто не станет. Мы уж не говорим о том, что именно Пхеньян – идеальный, естественный центр для российско-китайского альянса. Теперь вот визит Си в Казахстан и Таджикистан, а Путин до этого побывал в Белоруссии и Узбекистане. Разве не видно, что все поползновения Запада влезть в Среднюю Азию, которым кое в чём подыгрывают власти того же Казахстана, скоординировано блокируются Россией и Китаем. Средняя Азия – не Украина, у неё нет границ со странами НАТО. Есть с Афганистаном, но посмотрите, как плотно с этой страной работают и Москва, и Пекин. После краха там американцев, невооруженным глазом видно намерение наших двух стран нормализовать обстановку, не допустив новых попыток Запада подпалить этот «бикфордов шнур» дестабилизации, тянущийся к сердцу нашего континента. Причём, просматривается чёткое распределение компетенций: Китай – экономика, Россия – безопасность. Повторю: выстраивается контур евразийской системы безопасности – от Белоруссии и Калининграда до Пхеньяна и Ханоя и от Хайнаня до Арктики, куда Китай получает доступ на эксклюзивных условиях от России. А Россия в свою очередь наводит мосты с АСЕАН, укрепляет позиции в Мьянме, не говоря уж о КНДР. Для наглядности: можно было такое себе представить, скажем, в 80-е годы на фоне советско-китайской конфронтации? Помимо экономических преференций, связанных с грузовым транзитом, это ещё и вопрос безопасности на стратегическую перспективу, подчеркивает эксперт.

Москва последовательно поддерживает Китай в отстаивании им своих законных интересов и прав, противодействии внешнему вмешательству в Южно-Китайском море (ЮКМ) и во внутренние дела КНР.

Это – президент Путин на встрече с председателем Си в Астане. Заметим: источник – китайский, а не российский, Синьхуа, что показательно. И не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что под вмешательством [США] во внутренние дела Китая наш лидер имел в виду ситуацию в Тайваньском проливе и попытки дискредитации Вашингтоном и коллективным Западом государственной политики КНР в Синьцзяне, Сицзане (Тибете), Сянгане (Гонконге). А под внешним вмешательством в ЮКМ – прежде всего постоянно обостряющуюся обстановку в китайско-филиппинских отношениях, что объясняется превращением Манилы при новой власти в форпост американской региональной экспансии. То есть что мы видим? Есть континентальный контур безопасности, по побережью, от Чукотки до Хошимина, а есть морской, по первой линии островов. Представляется, что слова Путина в отношении ЮКМ со всей серьёзностью восприняли не только на Филиппинах, но и в Японии и Южной Корее. Это российско-китайский ответ на попытки США и Запада путём глобализации НАТО связать между собой «дугой анаконды» европейский и тихоокеанский ТВД, выстроив против Москвы и Пекина глобальную конфигурацию, нарушающую существующий баланс, отмечает Павленко. Путин и Си отвечают, что эти попытки обречены на провал, а баланс безопасности будет сохранен.

Теперь «Сила Сибири-2». Вокруг газопровода, проект которого, рассчитанный на прохождение по территории Монголии и врезку в китайскую систему «Запад – Восток», идущую из Синьцзяна в Шанхай, земля полнится слухами уже более четырех лет. У кого есть желание, может посмотреть все детали, которые тянутся еще с первой, «алтайской» версии маршрута, который был изменен на транзит через Монголию по экологическим и историко-культурным соображениям. Даже распускалась деза, подогретая скромностью результатов прошлогоднего визита в Пекин российского премьер-министра Михаила Мишустина, что Китай сознательно тормозит проект, предпочитая ему «Линию D» из Туркмении. Проблема, по экспертным оценкам, заключалась в том, что Китай проводит политику диверсификации импорта энергоносителей, и основной их поток, в среднем по нефти и газу, на уровне 60-65%, идет морским транзитом из зоны Персидского залива. Сейчас, по итогам переговоров в Астане, вице-премьер Александр Новак заявил, что лидеры дали указание ускорить работу над проектом. На данном этапе «Продолжится работа по согласованию условий, параметров». Даты подписания контракта и начала поставок не разглашаются, но принципиальное решение на «трубу» транзитной мощностью в 50 млрд кубометров в год принято и взято в работу, уточняет политолог. Причины быстрого поворота ситуации, как представляется, – в двух вещах. Во-первых, геополитика. Последние события, как и динамика в зоне украинского конфликта опровергли надежды на заморозку эскалации вместе с конфликтом. Все идет по нарастающей. В США все отчетливее перспектива возврата Дональда Трампа, который открыто обещает сделать главным китайское направление экспансии. Уязвимость морского транзита – проливы, которые в определенной мере контролируются ВМС США и в случае обострения, которое Вашингтон явно готовит вокруг Тайваня и Филиппин, они могут быть перекрыты. Строительство веток в обход проливов – через порты Пакистана и Мьянмы – не решает проблемы, а лишь ее смягчает; кроме того, никуда не девается проблема уязвимости танкеров на участке маршрута в Индийском океане. Сухопутный газопровод, удаленный от морей, в глубоком тылу, — в этой ситуации наилучшее решение уже потому, что гораздо легче гарантировать его безопасность, уточняет эксперт. Не случайно тот же Новак обратил особое внимание и на переговоры с монгольской стороной:

"[С президентом страны Ухнаагийном Хурэлсухом] обсуждали вопросы прокладки газопровода «Сила Сибири-2» по территории Монголии, участие в разработке схемы газоснабжения".

Во-вторых, свою роль играет и евразийская интеграция, которая выходит на тренд строительства Большой Евразии. Единое оборонное пространство, которые за эти два месяца приобрело зримые очертания, неизбежно, в силу законов жизни, будет дополнено общим экономическим пространством. Точно таким же, которое у России по известным причинам не вышло с ЕС. А это предполагает унификацию правил игры и стирание определенных различий. Вопросы диверсификации для Китая теряют актуальность тем сильнее, чем глубже продвигается такая интеграция. В определенном смысле активизация работы по «Силе Сибири-2» связывается и с давлением Вашингтона, который расширяет спектр санкций против китайских компаний и предприятий за сотрудничество с Россией. Игнорировать эти угрозы при годовом товарообороте с США за 700 млрд долларов Пекин не может, поэтому компенсирует их повышением интеграционной интенсивности. Ну, и буквально в последние дни поступил ряд сообщений о том, что предстоящий пленум ЦК КПК, намеченный на 15-18 июля, тот самый, что неоднократно переносился с прошлогоднего октября, одним из вопросов рассмотрит и возможно скорректирует состояние экономических связей с США, сообщает Павленко.

И последнее: вопрос интенсивности встреч президента Путина и председателя Си. Май – Пекин, июль – Астана, октябрь, до которого уже недалеко – Казань, саммит БРИКС. В самый канун выборов в США, до которых останется менее двух недель. Создается устойчивое впечатление, что готовится крупная встречная российско-китайская контригра, контуры которой первые лица выстраивают именно на этих встречах. И принятые решения, нельзя этого исключать, вполне могут «выстрелить» перед американскими выборами, заключает обозреватель REX.