Здание Московского Университета (слева) у Воскресенских ворот на Красной площади. Гравюра начала XIX века.
1755 год. 23 января (12 января ст.ст.) императрицей Елизаветой был утвержден проект создания Московского университета
«После ознакомления с представленным И.И. Шуваловым проектом нового учебного заведения Елизавета Петровна подписала 12 января 1755 года (в День св. Татьяны по православному церковному календарю) указ об основании Московского университета. Церемония торжественного открытия занятий в университете состоялась в день празднования годовщины коронации Елизаветы Петровны 26 апреля 1755 года. С тех пор эти дни традиционно отмечаются в университете студенческими празднованиями, к ним приурочены ежегодная научная конференция «Ломоносовские чтения» и дни научного творчества студентов.В соответствии с планом М.В. Ломоносова в Московском университете были образованы 3 факультета: философский, юридический и медицинский. Свое обучение все студенты начинали на философском факультете, где получали фундаментальную подготовку по естественным и гуманитарным наукам. Образование можно было продолжить, специализируясь на юридическом, медицинском или на том же философском факультете. В отличие от университетов Европы, в Московском университете не было богословского факультета, что объясняется наличием в России специальной системы образования для подготовки служителей православной церкви. Профессора читали лекции не только на общепризнанном тогда языке науки — латыни, но и на русском языке.
Московский университет выделялся демократическим составом студентов и профессоров. Это во многом определило широкое распространение среди учащихся и преподавателей передовых научных и общественных идей. Уже в преамбуле указа об учреждении университета в Москве отмечалось, что он создан «для генерального обучения разночинцев». В университет могли поступать выходцы из различных сословий, за исключением крепостных крестьян. М.В. Ломоносов указал на пример западноевропейских университетов, где было покончено с принципом сословности: «В университете тот студент почтеннее, кто больше научился; а чей он сын, в том нет нужды». За вторую половину XVIII века из 26 русских профессоров, которые вели преподавание, только трое были из дворян. Разночинцы составляли в XVIII веке и большинство учащихся. Наиболее способных студентов для продолжения образования посылали в зарубежные университеты, укрепляя контакты и связи с мировой наукой».
История в лицах
Письмо М.В.Ломоносова И. И. Шувалову:
Милостивый государь Иван Иванович!
Полученным от вашего превосходительства черновым доношением Правительствующему Сенату к великой моей радости я уверился, что объявленное мне словесно предприятие подлинно в действо произвести намерились к приращению наук, следовательно, к истинной пользе и славе отечества. При сем случае довольно я ведаю, сколь много природное ваше несравненное дарование служить может и многих книг чтение способствовать. Однако и тех совет вашему превосходительству небесполезен будет, которые сверх того университеты не токмо видали, но и в них несколько лет обучались, так что их учреждения, узаконения, обряды и обыкновения в уме их ясно и живо, как на картине, представляются. Того ради, ежели Московский университет по примеру иностранных учредить намеряетесь, что весьма справедливо, то желал бы я видеть план, вами сочиненный. Но ежели ради краткости времени или ради других каких причин того не удостоюсь, то, уповая на отеческую вашего превосходительства ко мне милость и великодушие, принимаю смелость предложить мое мнение о учреждении Московского университета кратко вообще.
1) Главное мое основание, сообщенное вашему превосходительству, весьма помнить должно, чтобы план Университета служил во все будущие роды. Того ради, несмотря на то, что у насныне нет довольства людей ученых, положить в плане профессоров и жалованных студентов довольное число. Сначала можно проняться теми, сколько найдутся. Со временем комплет наберется. Остальную с порожних мест сумму полезнее употребитьна собрание университетской библиотеки, нежели, сделав ныне скудный и узкий план по скудости ученых, после, как размножатся, оный снова переделывать и просить о прибавке суммы.
2) Профессоров в полном университете меньше двенадцати быть не может в трех факультетах.
В Юридическом три
I. Профессор всей юриспруденции вообще, который учить должен натуральные и народные права, также и узаконения Римской древней и новой империи.
II. Профессор юриспруденции российской, который, кроме вышеписанных, должен знать и преподавать внутренние государственные права.
III. Профессор политики, который должен показывать взаимные поведения, союзы и поступки государств и государей между собою, как были в прешедшие веки и как состоят в нынешнее время.
В Медицинском три же
I. Доктор и профессор химии.
II. Доктор и профессор натуральной истории.
III. Доктор и профессор анатомии.
В Философском шесть
I. Профессор философии.
II. [Профессор] физики.
III. [Профессор] оратории.
VI. [Профессор] поэзии.
V. [Профессор] истории.
VI. [Профессор] древностей и критики.
3) При Университете необходимо должна быть Гимназия, без которой Университет, как пашня без семян. О ее учреждении хотел бы я кратко здесь вообще предложить, но времени краткость возбраняет.
Не в указ вашему превосходительству советую не торопиться, чтобы после не переделывать. Ежели дней полдесятка обождать можно, то я целый полный план предложить могу, непременно с глубоким высокопочитанием пребывая
вашего превосходительства
всепокорнейший слуга
Михайло Ломоносов
1754 июня — июля.Цитируется по: «Московский телеграф». 1825 год. ч. V, № XVIII, сентябрь, с. 133—136
Мир в это время
В 1755 году в Лиссабоне произошло одно из самых разрушительных землетрясений в истории человечества
Гравюра 1755 года, изображающая руины Лиссабона
«По современным оценкам, магнитуда Лиссабонского землетрясения составила М = 8.7 (8.4-8.9), интенсивность I = Х. Событие и в наше время попадает в разряд исключительных. Во-первых, это, конечно, поистине катастрофические последствия в самой Португалии. А во-вторых, - масштаб распространения колебаний. В 1992 г. в серьезном европейском издании писали о 40-50 тыс. жертв, хотя уже Ч.Лайель и И.В.Гёте знали о 60 тыс. погибших. Ныне лишь в Лиссабоне число жертв в 1755 г. оценивается в 60 тыс. человек, в соседних городах 6-8 тыс., в испанском торговом г.Аямонте и окрестностях погибло (от цунами) около 2 тыс. человек, до 8-10 тыс. погибло в одной только попавшей под оползень деревушке в Марокко. Жертвы в сельских местностях Португалии и Африки неизвестны.
Что касается распространения сотрясений, то они, как и сильнейший афтершок, значимо чувствовались в радиусе около 600 км. Вот как описывает, например, проявление землетрясения в Венеции известный в то время авантюрист и ловелас Казанова. Находясь в тюрьме на площади Св. Марка, он стоял на чердаке, внезапно стал терять равновесие и увидел, как огромная балка повернулась, затем стала скачками двигаться обратно. При последующих колебаниях 4-5 минут с спустя стражники в испуге разбежались.
В Аахене, на западе Германии, висевший на стене образ Богородицы вдруг стал раскачиваться подобно маятнику. Даже в некоторых церквах Гамбурга, на севере страны, качались люстры. Удар чувствовали в Саксонии. Слабые колебания ощутили в Голландии. На реках и озерах в Северной Германии, Южной Швеции, Исландии замечены волнения (сейши). О необычных приливах сообщалось с берегов Голландии, Ирландии, Англии, Норвегии. На Малых Антильских о-вах прилив (цунами) вместо привычных 0.7-0.75 м поднялся на 6 м. В одном из портов Ирландии волна закрутила в водовороте все суда и затопила рыночную площадь. Цунами были и на островах Атлантического океана. Да и сами сотрясения к западу и югу от Португалии достигли Азорских, Канарских о-вов и даже о-вов Зеленого Мыса, не говоря о Мадейре. Сотрясения, по оценкам, захватили площадь 2-3 млн км2. И это при том, что эпицентр был далеко в море. А если бы он оказался ближе к берегу?
Набожную Европу поразили не только масштабы события во всех его проявлениях, но возникновение его в День Всех Святых, к тому же во время главной утренней службы, когда церкви были полны прихожан. Не могло это расцениваться иначе, как Божье наказание.
С досадой и осуждением мы вспоминаем замалчивание последствий катастроф в нашей стране. Любопытно познакомиться, как вела себя португальская пресса в середине 18-го столетия. “Лиссабонская газета” от 6 ноября 1755 г.: “1-е число текущего месяца останется навечно в нашей памяти из-за землетрясения и пожаров, разрушивших бoльшую часть города…”; от 13 ноября: “Среди ужасных последствий землетрясений <…> отметим разрушение высокой башни Томбо, где хранились государственные архивы”. Только-то.
Между тем масштабы бедствия были ясны (во всяком случае, в Лиссабоне) даже королю, жившему со своим семейством и двором за городом. Им пришлось провести день и ночь в каретах, без всякой охраны и пищи».
Цитируется по: Никонов А. А. „Ужасное потрясение“ Европы. Лиссабонское землетрясение 1 ноября 1755 г., «Природа», № 11, 2005
Материал предоставлен АНО «Руниверс»
Комментарии читателей (0):